Расплетая радугу. Наука, заблуждения и потребность изумляться - Ричард Докинз

Как я уже отметил, покойный Артур Кёстлер очень увлекался совпадениями. Среди случаев, пересказанных им в своей книге «Истоки совпадения» (1972 г.), некоторые изначально были собраны его кумиром — австрийским биологом Паулем Каммерером (прославился тем, что опубликовал сфальсифицированные результаты опыта, якобы доказывавшего «наследование приобретенных признаков» у жабы-повитухи). Вот типичная история от Каммерера из тех, что приводит Кёстлер:

Пытаться оценить вероятность такого совпадения, наверное, не стоит, но мы можем по крайней мере изложить некоторые соображения. «В этот момент открывается дверь» — звучит несколько расплывчато. Она открылась через одну секунду после того, как жена Каммерера сказала себе, что стоит посмотреть на картины Швальбаха, или же через двадцать минут? Насколько длинным мог быть этот промежуток времени, чтобы совпадение все еще удивило ее? Распространенность фамилии Швальбах тоже, очевидно, имеет значение: мы были бы впечатлены куда меньше, будь то Шмидт или Штраус, и больше, окажись это Туислтон-Уикэм-Файнз или Нэтчбулл-Хьюджессен. В ближайшей к моему дому библиотеке не нашлось венской телефонной книги, но, если заглянуть в справочник другого крупного немецкоговорящего города — Берлина, — можно насчитать с полдюжины Швальбахов; таким образом, фамилия эта не слишком распространенная и удивление дамы объяснимо. Но нам снова следует задуматься о масштабах сосопосо. Подобные совпадения могли произойти и в других приемных: у дантистов, у чиновников и так далее, причем не только в Вене, но и где угодно еще. Число, которое нужно держать в голове, — это количество возможностей для тех совпадений, которые, произойди они на самом деле, показались бы столь же примечательными, как и то событие, что действительно имело место.

Возьмем другую разновидность совпадений, где даже еще труднее подступиться к вычислению вероятности. Вспомните часто упоминаемые случаи, как кто-то впервые за много лет увидел во сне старого знакомого, а назавтра ни с того ни с сего получил от него письмо. Или узнал, что в ту же ночь он умер. Или что в ту ночь умер не сам этот знакомый, а его отец. Или что его отец не умер, а сорвал куш на футбольном тотализаторе. Чувствуете, как бесконтрольно растет сосопосо, стоит нам только ослабить бдительность?

Зачастую такие истории о совпадениях собираются с большой территории. В популярных газетах рубрика писем в редакцию содержит послания от читателей, которые взялись за перо только по той причине, что с ними произошло поразительное совпадение. Прежде чем решить, поражаться или нет, нам следует выяснить тираж газеты. Если он составляет четыре миллиона экземпляров, то было бы удивительно не читать ежедневно о каком-нибудь ошеломляющем совпадении, поскольку такому совпадению достаточно случиться с одним из четырех миллионов человек, чтобы мы уже почти наверняка узнали об этом из газеты. Подсчитать, какова вероятность того, что с одним человеком произойдет некое конкретное совпадение — например, что давно позабытый нами старый приятель умрет в ту самую ночь, когда мы вдруг увидим его во сне, — довольно сложно. Но какова бы ни была эта вероятность, она, несомненно, намного выше одной четырехмиллионной.

Итак, когда мы читаем в газете о совпадении, случившемся с одним из читателей или просто с кем-нибудь где-то в мире, тут на самом деле нет ничего впечатляющего. Этот аргумент, направленный против беспричинного изумления, совершенно правомерен и обоснован. Тем не менее здесь, возможно, все еще кроется повод для беспокойства. Вы можете сколько угодно соглашаться с тем, что с точки зрения читателя газеты с миллионными тиражами у нас нет никаких причин удивляться совпадению, которое произошло с другим читателем, не поленившимся написать об этом в редакцию. Но когда совпадение случается непосредственно с вами, остановить пробегающий по спине благоговейный холодок куда труднее. И это не просто личная предвзятость. Такую позицию можно убедительно обосновать. Это чувство знакомо практически всем, кого я знаю; спросите любого случайного встречного — почти наверняка у него в памяти отыщется хотя бы один пример весьма невероятного совпадения, чтобы рассказать вам. На первый взгляд, это обесценивает скептическое утверждение о том, будто газетные истории собираются с многомиллионной читательской массы — гигантского полигона для стечения всевозможных обстоятельств.

В действительности же никакого обесценивания тут нет, и вот по какой причине. Каждый из нас, пусть и являясь отдельным индивидуумом, представляет тем не менее очень большую совокупность возможностей для совпадения. Всякий обычный день, проживаемый мною или вами, — непрерывная череда событий, или обстоятельств, и с любыми из этих обстоятельств может произойти стечение. В настоящий момент я разглядываю висящую на моей стене фотографию глубоководной рыбы, похожей на очаровательного инопланетянина. Вполне возможно, что прямо сейчас, в этот самый момент, мой телефон зазвонит — и человек на том конце провода представится как мистер Фиш. Жду…

Никто не позвонил. Что я пытаюсь объяснить: чем бы мы ни были заняты в любую конкретную минуту, всегда может произойти такое событие, которое задним числом будет расценено как таинственное совпадение. Жизнь каждого из нас состоит из стольких минут, что было бы весьма странно встретить человека, ни разу не сталкивавшегося с поразительным стечением обстоятельств. Прямо сейчас, сию минуту, мои мысли набрели на одноклассника по фамилии Хэвиленд (не помню ни его имени, ни внешности), которого я не видел и не вспоминал сорок пять лет. Если за моим окном в данную секунду пролетит самолет компании «Де Хэвиленд», совпадение будет налицо. Должен сообщить, что никакого такого самолета не появилось, но теперь я задумался о чем-то другом, что дает новую возможность для совпадений. Таким образом, возможности для совпадений подворачиваются нам безостановочно изо дня в день. Но случаи отрицательных примеров — когда совпадений не происходит — мы не замечаем и не рассказываем о них.

Наша склонность видеть в совпадениях смысл и систему независимо от того, значат они что-нибудь на самом деле или нет, — часть более общей тенденции отыскивать закономерности. Эта привычка похвальна и полезна. Многие события и особенности мироустройства действительно взаимосвязаны не случайным образом, и умение распознавать эти взаимосвязи ценно — как для нас, так и для животных вообще. Сложность состоит в том, чтобы проскочить между Сциллой обнаружения кажущейся закономерности там, где ее нет, и Харибдой игнорирования реально существующей закономерности. Такая наука, как статистика, в значительной степени посвящена именно этому непростому лавированию. Но еще задолго до того, как статистические методы были разработаны во всей своей математической строгости, люди (а также другие животные) были довольно неплохими интуитивными статистиками. Тем не менее легко совершить ошибку как в том, так и в другом направлении.