Источник лжи - Лорет Энн Уайт

— Ты не собираешься сообщить по радио о твоей травме? — прокричала я, перекрывая рокот мотора и свист ветра.

— Чтобы встретить на берегу почетный караул из машин скорой помощи? Ни хрена подобного, мать их!

Его слова сочились ядом. Мне очень не нравилось, когда он так ругался. Раньше он этого не делал, во всяком случае, в Канаде. И во время наших поездок.

— Но это было бы полезно, а?

— Эта херня с крючками происходит постоянно. Мне просто нужен помощник, который выпустит загогулины наружу, обрежет зацепки и вытащит то, что останется. Я и сам могу доехать до клиники, там все сделают.

— Я могу отвезти тебя.

— Нет, черт возьми, ты не можешь! Ты пьяна, как сапожник.

— Пожалуйста, не ругайся, Мартин.

— «Пожалуйста, не ругайся, Мартин»! — пискляво передразнил он и окинул меня ледяным взглядом. — Как насчет того, чтобы больше не глотать таблетки и не напиваться вдрызг каждый раз, когда ты сталкиваешься с мелкой проблемой, Элли? Как насчет этого? Ты сама понимаешь, что виновата.

— Я ни в чем не виновата.

— Если бы ты оставалась трезвой, если бы ты не лазила за таблетками и не глотала банками винный кулер, пока я рыбачил, то могла бы поймать рыбу сачком вместо того, чтобы выбросить его за борт. И мы бы вернулись домой с рыбой вместо гребаного крючка у меня в шее.

Я молчала, слушая стук сердца в ушах. Устрашенная его ядовитыми речами и безобразным видом, когда его лицо искажалось от ярости. Я посмотрела на пустые банки из-под винного кулера, катавшиеся на корме. Потом перевела взгляд на небо, и во мне шевельнулось смутное воспоминание. Я попросила Мартина принести воды. Он сказал, чтобы я сама посмотрела в холодильнике. Но там были только охлажденные спиртные напитки. Я не стала открывать бутылку, решив воздержаться от спиртного. Но через три часа, пока мы болтались вокруг бакена РНУ, без воды и под палящим солнцем, когда мои губы покрылись соляным налетом, я сдалась и взяла банку ледяного кулера на основе фруктового сока, которого мне отчаянно хотелось. Это было последнее, что я помнила перед тем, как пришла в себя на полу яхты. Гнев и унижение поднимались во мне и перехлестывали через край. Ненависть — вот что я испытывала. Это было чистое чувство, как разница между черным и белым, холодным и горячим. Я ненавидела этого человека. Моего мужа. Я испытывала отвращение к нему, прямо сейчас. Я думала, что могу убить его, и мне хотелось этого.

Когда мы приблизились к «точке невозврата», я увидела, что прибой стал еще выше. Толпа зрителей собралась на мысу в лучах предвечернего солнца. Я слышала грохот прибоя. Вернуться в устье реки было еще хуже, чем выйти оттуда.

Люди побежали к причалу, когда «Абракадабра», хромая на ходу, подошла к берегу. Мартин бросил булинь Зогу, который забрел в воду, встречая нас. Зог стал вытягивать нас на отмель, а его сын ухватился за планширь и направлял судно, пока нос с мягким толчком не вошел в песок.

Молодая брюнетка с лодочной станции побежала к нам через лужайку; еще двое мужчин следовали за ней.

— Уиллоу заметила вас со своей подзорной трубой, — сказал Зог, когда они с сыном выровняли «Абракадабру» и пришвартовали ее, пока я пыталась вылезти наружу. — Она сказала, что вид у вас неважнецкий. Ты как, приятель?

Мартин прижимал к шее мою футболку. Его рука была в крови.

— Боже мой, Мартин, ты истекаешь кровью, — сказала Рабз, шлепая по воде. Ее лицо было тревожным и напряженным. — Элли, вы тоже вся в крови. Что за чертовщина там приключилась?

Она прикрыла рот ладонью, когда Мартин отнял от шеи скомканную футболку и показал всем жуткую пурпурную наживку, свисавшую с крючка. Кто-то выругался.

— Вам нужна скорая помощь? — крикнул кто-то, стоявший на травянистом берегу с сотовым телефоном в руке.

— Не надо. Пожалуйста, — сказал Мартин, когда я перебралась через борт и некрасиво плюхнулась в воду. Поднявшись на ноги, я побрела к берегу и выбралась на дорогу. В мокрых туфлях хлюпала вода.

— Элли? — Уиллоу подошла ко мне со спины. — С вами все в порядке?

— Это она во всем виновата! — крикнул Мартин мне в спину. — Чертова пьянчуга!

Я побежала. Уиллоу побежала за мной, пока я пересекла лужайку перед лодочной станцией, решив срезать путь домой по тропе вдоль реки. Меня всю трясло от ненависти, ужаса и стыда. Я оступилась, все еще чувствуя себя ошеломленной; я до сих пор не могла понять, что именно и почему случилось возле РНУ.

— Что случилось? — спросила Уиллоу, когда поравнялась со мной, словно прочитав мои мысли.

Я опустила голову и быстро пошла вперед, время от времени спотыкаясь на кустиках травы.

— Элли… — она взяла меня за руку и повернула лицом к себе. — Что там произошло?

— Нам не следовало отправляться туда. Он специально все это подстроил. Ему хотелось напугать меня. Черт его побери, он… он же знает, чего я боюсь! Пусть он катится к дьяволу!

Взгляд Уиллоу скользнул по моему дрожащему, мокрому телу. Одежда была заляпана кровью. Должно быть, я выглядела такой же пьяной, как себя чувствовала. Наверное, я казалась ей безрассудной и непредсказуемой женщиной, опасной для своего мужа и для самой себя. Человеком, с которым не стоит выходить в море без компании, потому что он обязательно выкинет какой-нибудь номер. Они все видели это; во всяком случае, такую картинку они получали. Такой сигнал они получали от Мартина, оравшего мне вслед на причале: Элли — лунатичка и психопатка, страдающая от алкогольной зависимости и седативных препаратов. Все они могли видеть банки из-под винного кулера, катавшиеся на дне лодки. К тому же я быстро усвоила, что Мартин обладает непомерной гордыней. Высокомерной гордыней альфа-самца, бьющего себя в грудь кулаками. Он был одним из тех людей, которые винят во всем своих подчиненных, свои инструменты (или свою жену), когда получают в шею рыболовный крючок. Потому что он сам не смог правильно подцепить рыбу, а потом все испортил. Каким бы милым он ни казался в лагуне на островах Кука, теперь он решительно вознамерился запугать меня.

Я сделала глубокий, судорожный вдох и сказала:

— Я… извините. Сейчас мне лучше побыть одной.

Уиллоу какое-то время молча смотрела на меня.

— Приходите ко мне завтра, ладно? — тихо предложила она. — Или в любое другое время. Потому что у вас такой вид, как будто вам нужно выговориться.

Она оглянулась на маленькую толпу, собравшуюся на причале у «Абракадабры», и я ощутила, как она оценивает ситуацию, прикидывает варианты действий. Наконец она повернулась ко мне.

— Я квалифицированный специалист, Элли. Я могу помочь, — она сделала паузу. — По крайней мере, я могу помочь вам получить помощь.

Я посмотрела в ее ясные глаза, и мне захотелось заплакать. Мне захотелось, чтобы она обняла меня, — точно так же, как я тосковала по утешительным объятиям после того, как умерла моя мама. Мне не хватало Даны. Я тосковала о моих старых подругах и о прежней жизни. Я даже тосковала по моему чертову отцу, что казалось совершенно неуместным. Потому что он ни разу не обнял меня, когда я больше всего нуждалась в этом после очередной передозировки у моей мамы. Дрожащей рукой я стерла влагу с глаз и молча кивнула, не доверяя собственному языку.