Конец клинка ночи - Райан Кирк

— Я не знаю. Думаю, Джуро гордился бы. Ему всегда нравилось, когда ты спорила со своим отцом и противоречила ожиданиям других.

Воспоминания о детстве вызвали на ее лице тонкую улыбку.

— Джуро подумал бы, что я глупа, раз так скорблю у его храма.

— Точно.

Мари ничего не могла с собой поделать. Она засмеялась, громко и долго, печаль и нелепость слились воедино. Такахиро не присоединился к ней, но у него была легкая улыбка, которой она не видела от него в эти дни.

— Вряд ли я смогу сделать Королевство целым, — призналась она.

— Вряд ли такое от тебя ждут, — ответил Такахиро.

— Ждут, — сказала она и встала. — Люди не любят изменения. Они хотят, чтобы жизнь была такой, как прежде, хотя вернуться к прошлому невозможно. Этого от меня хочет мой народ. Что бы я ни делала, я не могу дать им это.

— Так что ты собираешься делать?

Мари замерла. Что-то в ней изменилось, последняя тревога из-за ожиданий других угасла. Хоть небо было затянуто облаками, и дождь стучал по зонтику, она чувствовала себя почти как ребенок в летний день, когда солнце обжигало кожу.

— Я не могу вернуть прошлое, но могу предсказать будущее. Нашим людям нужно быть в безопасности, — ее голос замер, когда слова Такахиро вернулись к ней.

В ее голове зародилось семя идеи, туда ушло все ее внимание. Это могло сработать. Она пыталась привести аргументы против этого, даже не желая говорить об этом, пока не убедилась, что это не было глупо.

Она знала, что это могло сработать. Она вспомнила, как ее отец однажды сказал, что лучший компромисс — это тот, в котором каждая сторона думает, что с ними поступили несправедливо. Это был знак истинной золотой середины. Идея Мари подходила.

Другим лордам придется подумать, что у них нет шансов положить конец войне. Цена продолжения войны должна была быть больше, чем затраты, связанные с согласием с идеей Мари. Ее разум закипел.

Утром ее ждал разговор с лордом Исаму. После их сегодняшнего разногласия это было непросто, но он был здесь, и ей нужно было воспользоваться возможностью. Теперь, более чем когда-либо, он должен был увидеть, во что обходилась война. Вместе они могли сделать предложение Каташи.

Она хотела озвучить Такахиро свое предложение, когда к воротам подбежал гонец. Он передал записку стражу, который поспешил отнести ее Мари. Такахиро взял записку и перевернул ее. Мари увидела черную печать, указывающую на срочное сообщение.

Такахиро взял записку и прочел ее, затем передал Мари. Выражение его лица было нечитаемым.

Мари поняла, что послание было от генерала Фумио. Записка была лаконичной, почерк было просто узнать. Она прочитала послание дважды, чтобы убедиться, что у нее не было галлюцинаций.

— Каташи остановил свое продвижение.

Такахиро кивнул.

— Если отчеты разведчиков Фумио верны, это означает, что изрядная часть армии Каташи возвращается домой.

Для них связь была очевидной. Миссия Коджи работала. Каташи пришлось отправить часть сил домой, чтобы остановить клинков ночи.

Мари внезапно поняла, что это означало, и как это могло помочь ей убедить других лордов в том, что ведение войны обходится дорого. Она надеялась заставить Исаму увидеть причину утром, прежде чем он уедет из города. Каташи теперь знал, во что ему обходилась война. Это был лучший шанс реализовать ее идею.

Впервые за месяцы она почувствовала проблеск надежды. Возможно, ей удастся найти выход. Возможно, ей не удалось спасти Королевство, но она могла спасти народ.

Затем ей пришла в голову еще одна мысль, омрачившая ее настроение. Если Каташи двигала столько войск, сколько подозревал Фумио, это означало, что между Коджи и безопасностью ее родных земель стояла почти целая армия, и они жаждали крови.

16

Аса медленно очнулась. Она думала, что глаза были открыты, но ничего не видела. Она зажмурилась, а потом поняла, что повязка была на ее лице. Она застонала, но не могла пошевелить челюстью. Огромный ком ткани сунули в ее рот и плотно привязали. Как только она поняла это, буря ощущений ударила по ней.

Ее ладони были над ее головой. Она попыталась пошевелить ими, растерянная из-за отсутствия чувств в руках. Она услышала лязг цепи и ощутила, как сталь впилась в запястья. Значит, наручники были закреплены где-то над ней. Учитывая отсутствие чувствительности в ее руках, она находилась в таком положении, по крайней мере, большую часть дня.

Она попыталась пошевелить ногами и обнаружила, что они тоже были прикованы цепями. Цепь немного прогибалась, и она могла шаркать ногами, но казалось, что цепь застряла где-то между ее ног. Если бы она захотела, она бы не смогла уйти далеко.

Паника поднялась в горле, вызывая рвоту. Но ничего не вышло, и она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы совладать с собой. Страх не давал ей ничего полезного в такой ситуации. Спустя некоторое время она восстановила видимость контроля.

С контролем пришел гнев. Гнев на себя и на человека, который сделал это с ней. Насколько глупой она была, попав в такую предсказуемую ловушку? Она сделала себя мишенью из-за чистой лени.

Произошедшее было очевидным. Ее дали какое-то вещество и унесли из гостиницы, вероятно, на виду у присутствующих. Учитывая, что она регулярно пила, она подозревала, что случившееся никого не заинтересовало.

Вопросы наводнили ее мысли. Кто-нибудь ее искал? Как долго она отсутствовала? Почему кто-то напал на нее? Знала ли Мари, что происходит?

Мысль о Мари застыла в ее мыслях. Что бы ни происходило с Асой, это был заговор, чтобы каким-то образом добраться до Мари. Аса не выполнила свое обещание. Чистая, раскаленная добела ярость пронзила ее тело, и она дернулась в цепях, пытаясь закричать.

Она не могла вырваться. Цепи были хорошо закреплены, и, хотя клинок ночи обладала разными навыками, способность гнуть сталь не входила в их число. После нескольких ударов сердца ее ярость исчезла так же быстро, как и разгорелась. Внезапная пустота наполнилась печалью, и она почувствовала, как слезы потекли по ее лицу, их впитывал кляп.

Голос заговорил ближе, чем ожидала Аса. Она вздрогнула и услышала смех. Она так сосредоточилась на страданиях, что даже не проверила округу. Ее мастера были бы разочарованы. И не по одной причине.

— Она, наконец, очнулась, — сказал голос. Аса не видела мужчину, но его голос был низким и грубым. Она представила, как огромный мужчина скалился, ближе, чем должен был находиться. Ее сердце колотилось, но она смогла