Когда Пора Отступиться - Блейк Пирс

Но она собралась с мужеством и шагнула внутрь.

В хижине было сумрачно. Единственный свет проникал в маленькие окна. Ей в нос ударил знакомый тёплый и приятный запах дерева, исходящий от деревянных панелей. Это место теперь выглядело чуть более запущенным, но в целом изменилось не сильно: не хватало лишь мощной, свирепой жизненной силы, исходящей от присутствия её отца.

Однако в прошлый её визит эта жизненная сила уже убыла.

Она посмотрела на стул, на котором он сидел в тот раз. Ворчливый и ссутулившийся, с мертвенно-бледным лицом, контрастирующим с жаром печи, в которой трещали дрова, он ловкими движениями свежевал мёртвую белку, а рядом с ним уже лежала кучка подготовленных тушек.

Она с первого взгляда поняла, что он смертельно болен. Он кашлял всё время, пока она была тут, иногда заходясь в приступах. Он не хотел обсуждать это, но и без подобных тем их беседа была очень мрачной. Дело даже дошло до ударов. В его слабом состоянии она легко его одолела.

Она вспомнила, что сказала ему после этого, её последние слова ему: «Я тебя не ненавижу, папа».

Эти слова ни в коей мере не были примирительными. Нет, они были резкими и жестокими. Она знала это, когда говорила их. Эти слова раздавили его ощущением собственного провала.

Райли досталось нечто похуже побоев Венди: он не прикладывал к ней руку, но унижал и обижал её так, как только мог. Он надеялся сделать её настолько же бесчувственной, как он сам, неуязвимой для любой боли.

Но ему, конечно, не удалось.

И тогда она озвучила это: «Я тебя не ненавижу, папа».

В мыслях у неё всплыло его потерянное лицо.

«Это пошло ему на пользу», – подумала она.

Но тягучее чувство вины не покидало её.

Она постаралась отбросить это ощущение и напомнила себе, что приехала сюда не просто так.

Она приехала, чтобы «привести всё в порядок», как сказал ей во сне папа.

Но она до сих пор не знала, что и как приводить в порядок.

У стены стоял стол со сдвижной крышкой, в который Райли никогда не заглядывала. Она открыла его, и первое, что она увидела, привело её в замешательство.

Там лежала фотография в рамке, а на фотографии была она сама, Венди и их мама. Райли на вид можно было дать четыре года, Венди было больше десяти. Как девочки, так и их мама выглядели очень счастливыми.

«Когда мы вообще были счастливы?» – задумалась Райли.

Она не могла такого припомнить.

Вместо этого в голову шли лишь мучительные воспоминания.

Она помнила своё отчаяние, когда Венди ушла навсегда. Райли тогда было всего пять, а Венди пятнадцать. С тех самых пор у неё не было сестры. Сколько сейчас Венди?

«Ах да, – подумала она. – Пятьдесят».

Как она теперь выглядит?

Как она прожила жизнь?

Райли не имела представления.

Хуже всего были воспоминания о смерти их матери, которая погибла спустя год после исчезновения Венди.

Воспоминания были такими яркими, как будто всё это случилось только вчера.

Мама взяла её в кондитерскую. Она баловала шестилетнюю Райли, покупая ей все сладости, которые она хотела.

Но тут вошёл мужчина с пистолетом и нейлоновым носком на голове, который потребовал, чтобы мама отдала ему деньги.

Но она была слишком напугана, чтобы послушаться, слишком напугана, чтобы даже пошевелиться.

Мужчина выстрелил в маму, которая умерла прямо у ног Райли.

От этого воспоминания по всему телу Райли прошла дрожь.

Папа так никогда и не простил Райли – как будто шестилетняя девочка могла спасти жизнь матери.

Однако в глубине души Райли всегда принимала вину на себя.

Райли стала рыться в столе. Все его ящички и отделения были забиты чеками, списками и тому подобным. Но в одном из отделений лежал сложенный листок бумаги – как будто кто-то хотел, чтобы его нашли.

Райли достала и развернула его.

То, что она прочла, поразило её до глубины души.

Это было неотправленное письмо, адресованное ей.

Оно начиналось с…

Дорогая Райли,

Дальше следовало несколько зачёркнутых фраз, которые могли стать началом письма:

Ты никогда не была…

Я всегда знал, что ты никогда не…

С самого детства ты не могла…

Меня всегда разочаровывало, что…

Не знаю, почему я надеялся, что ты…

Зачёркнутых предложений было порядка двадцати. Однако в конце была не зачёркнутая подпись:

Папа

Райли прекрасно всё поняла.

Её отец написал как раз то, что хотел.

И оставил письмо, чтобы Райли нашла его.

Из горла Райли вырвалось рыдание. Слёзы закапали на бумагу, размазывая чернила.

Вот то, что она должна была здесь найти.

Этим письмом, в котором не было сказано ровным счётом ничего, её отцу удалось сказать всё, что он думал об их отношениях: не просто о взаимной ненависти, но и о загадочном родстве, установившемся между ними.

Нет, то была не любовь.

Их тёмной и мощной связи не было названия.

Её можно было выразить лишь в зачёркнутых словах.

Райли пришла в себя, снова свернула письмо и положила его в карман.

Она оглядела хижину.

– Пока, папа, – сказала она.

Она знала, что прощается и с хижиной. Больше ей не было нужды приезжать сюда. Она отдаст землю Венди, если та захочет её принять, а если нет, Райли продаст её и положит деньги в банк: отличный способ начать копить на учёбу для девочек.

Она подошла к двери и открыла её.

В шоке от увиденного за ней, она чуть не упала.

Снаружи, встречая её своей обычной зловещей улыбкой, стоял Шейн Хэтчер.

Своей тёмной и понимающей улыбкой, крепким телосложением и тёмными чертами Шейн Хэтчер всегда вызывал чувство тревоги. Но то, что он неожиданно появился здесь, испугало Райли больше, чем все прочие его неожиданные появления.

– Райли Пейдж, – сказал Хэтчер. – Забавно встретить тебя здесь.

Он как обычно дразнил её, притворяясь удивлённым.

«Как он сюда попал?» – думала Райли.

Тут она заметила машину, припаркованную на дороге неподалёку. Она поняла, что он приехал сюда за ней, скорей всего, следуя за ней от самого дома. Погрузившись в чтение письма, она не услышала, как подъехала машина.