Колдовская любовь - Вирджиния Хенли

— Того Дугласа, который женился на Кеннеди, родственнице твоего отца, — напомнил Кристофер.

Герон мгновенно представил миленькую Бет Кеннеди и ее образ вытеснил из головы тревожные мысли.

— Ничего не понимаю, — пробормотал он. — Мне сказали, что Рейвен уехала с тобой.

Дейкру не хотелось раньше времени переполошить друга. Герон ему еще пригодится для того, чтобы отправиться за Рейвен и увезти ее от ненавистного Кеннеди.

— Совершенно верно, но по пути нас взяли в плен и увезли в Эскдейл как заложников.

— Заложников? Значит, она узница? — расстроился Герон.

— Нет, узником был я. Рейвен, скорее, почетная гостья.

— Н-не понимаю…

Дейкр раздраженно вздохнул:

— Ублюдок Кеннеди похитил меня и потребовал у моего отца выкуп, после чего благополучно освободил.

— И ты оставил там Рейвен одну?! — ахнул Герон. — Но в Бьюкасле не менее сотни воинов! Почему же ты не взял Эскдейл штурмом и не освободил ее?!

— Ради всего святого, Герон, я собираюсь на ней жениться! Если мой отец или еще кто-то узнает о похищении, ее репутация будет навеки погублена! С ней прекрасно обращаются, и посторонние полагают, что она просто навестила свою родственницу, — терпеливо пояснил Крис и после паузы добавил: — Все, что от тебя требуется, — поехать за ней в Эскдейл и отвезти домой.

Герон взглянул на Кристофера Дейкра новыми глазами. Раньше он никогда не считал его трусом. А теперь… К тому же он подозревал, что приятель не сказал ему всей правды. Перспектива одному отправиться в Шотландию отнюдь не радовала молодого человека, но делать было нечего.

— Вряд ли ты согласишься сопровождать меня, — с легким презрением бросил он, — так что объясни хотя бы, как добраться до Эскдейла.

Утром, открыв глаза, Рейвен мгновенно вспомнила все, что произошло вчера. О, какой же это был день! Полный приключений и незабываемых переживаний. Сначала венчание высокопоставленных особ, потом пляски с цыганами, романтическое возвращение домой и… и то, что случилось на этой постели.

Хит куда-то исчез, и на мгновение Рейвен показалось, что все это ей привиделось. Она отбросила одеяла и сразу же убедилась в реальности ночных событий. Она была совершенно обнажена, если не считать черного чулка. Рейвен зарумянилась. В пылу страсти они совсем забыли, что следует избавиться от второго чулка!

Услышав, как открылась входная дверь, девушка вновь поспешно нырнула под одеяло. Оказалось, что это служанка принесла завтрак. Рейвен попросила горячей воды для ванны. Оставшись одна, она встала и подошла к полированному серебряному зеркальцу. Интересно, заметны ли в ней перемены? На первый взгляд вроде бы ничего не изменилось… но, подойдя ближе и заглянув в собственные глаза, она поняла разницу. Во взгляде появилась не только мудрость, но и уверенность в себе, приобретаемая исключительно с опытом. Уголки рта слегка поднялись: она стала не только на день старше, но и на тысячу лет умнее.

Рейвен долго сидела в ароматной воде, наслаждаясь возможностью побыть наедине со своими мыслями. Потом выбрала лиловое с голубым платье и уложила волосы в прическу, которая делала ее выше и старше. Воображая себя искушенной, умудренной жизнью особой, она спустилась в зал, откуда доносились голоса. Там сидела Тина с крохотной дочуркой. Ее сына прижимал к груди грузный широкоплечий мужчина. Лицо его сияло.

— Страсти Господни, да он как две капли воды похож на меня!

Он метался по залу, энергично укачивая рыжеголового малыша и оглядывая присутствующих с нескрываемой гордостью, больше походившей на самодовольство.

— Роб, это младенец, а не маслобойка, — пожурила Эйда, укоризненно покачав головой. Тот снова просиял и на весь зал объявил, как тосковал по своей кошечке.

Юная Бет Кеннеди вспыхнула и, обернувшись, удивленно воскликнула:

— Как, это ты, Рейвен? Вот не ожидала встретить тебя здесь!

Валентина передала дочь Эйде.

— Рейвен, сегодня приехали мои родственники. Ты уже знакома с сестрой. А это мой отец, Роб Кеннеди, лорд Галлоуэй. Папа, это Рейвен, дочь сэра Ланселота Карлтона.

— Счастлива познакомиться, сэр, — пробормотала Рейвен, глядя в багровое морщинистое лицо. Должно быть, когда-то он был красив и строен.

Роб смерил девушку злобным взглядом.

— Твой отец — троюродный брат Лиззи, — констатировал он. — Разве от англичан дождешься чего хорошего?

— Будь ты проклят, Роб Кеннеди! — выругалась Эйда.

— Ах, девочка, ты приятное исключение, — торжественно провозгласил Роб.

— И Рейвен тоже. Ты должен руки ей целовать! Если бы не она, кто знает, чем кончились бы роды!

Лицо Галлоуэя побелело.

— Ты говорила, что все прошло как по маслу! Так и знал, что осложнения неминуемы! Нутром чуял! Можно подумать, у меня без того мало бед!

Он вдруг вспомнил, что старая Мег видела два гроба и рыжие волосы.

— Где Хит? — мрачно осведомился он.

— Я отыщу его, милорд, — вызвалась Рейвен. Странно, что отец и сын настолько непохожи! Интересно, как они смотрятся рядом?

— Если наткнешься на рыжего урода, знай, что это мой брат Дункан, — подмигнула Тина.

Рейвен решила, что Хит скорее всего на лугу. Ею владело странное возбуждение. Она не могла дождаться, пока увидит Хита, ибо была в полной уверенности, что превратила его в своего раба.

По пути во двор она столкнулась с рыжеволосым юношей. Хотя его никак нельзя было назвать уродом, по-видимому, это и был брат Тины. Увидев его загоревшиеся глаза, она приветливо улыбнулась:

— Вы, должно быть, Дункан Кеннеди. Я слышала, вы так же прекрасно разбираетесь в кораблях, как ваш брат Хит — в лошадях.

Дункан беззастенчиво оглядел ее, и увиденное явно ему понравилось.

— Я не считаю цыгана своим братом. Хит всего лишь ублюдок моего папаши.

Рейвен отпрянула, как ужаленная:

— Какая мерзость! Не ожидала от вас такой грубости!

Но Дункан рассмеялся, и девушка предположила, что он всего лишь неудачно пошутил.

— Извините, — бросила она и поскорее убежала.

Чем ближе Рейвен подходила к лугу, тем медленнее ее несли ноги. Слово «цыган» звенело в мозгу.

«Хит удивительно хорошо относится к цыганам, — подумала она, но тут же возразила себе: — Как и Валентина с Рэмзи. Правда, он смугл и черноволос, так что и вправду похож на цыгана».

Она вдруг вспомнила карты в его столе и пентаграмму, вырезанную на рукоятке кинжала. А тут всплыло еще одно воспоминание: при первой встрече он принял ее за цыганку!

Нет, этого не может быть!

Но чем упорнее она отвергала подобное предположение, тем больше доказательств приходило на ум. А второе обвинение Дункана? Неужели Хит и вправду всего лишь побочный сын Роба Кеннеди? А ведь тогда, в первый раз, она назвала его грязным шотландским ублюдком! И что же он ответил?