Крестовый поход восвояси - Владимир Свержин

Уж и не знаю, насколько этот ответ удовлетворил нашу воспитанницу, но тут на горизонте показались зубцы донжона замка Херсирк.

* * *

– «Внимание, Вальдар», – пошла в моем мозгу связь с Лисом. – «Я возле ворот. Здесь все тихо. Ворота заперты, но, похоже, не охраняются».

Картинка, передаваемая моим другом, говорила сама за себя: массивные створки замковых ворот, окованные железными полосами, уснащенными пирамидками противотаранных шипов, даже не шелохнулись при попытке Венедина и пары прихваченных им с собой бойцов поднажать на них посильнее.

– Позвольте, я, мой господин, – поклонился Санада и, получив благосклонное разрешение, безо всякой натуги просочился сквозь толстенные дубовые доски ворот.

Как ни крути, замок Херсирк тяжело было причислить как к архитектурным, так в общем-то и к фортификационным шедеврам эпохи. Подобно множеству древних укреплений, он возвышался на вершине каменного холма, представляя собой высокую башню донжон, скорее всего построенную сравнительно недавно, и квадратную крепостную ограду ярдов десяти в высоту, с толстыми, словно бочки, башнями на углах.

О рве, выкопанном у основания холма, похоже, уже лет двадцать никто не заботился, и если не считать серьезным препятствием заросли акаций на берегу, то вообще вряд ли стоило принимать его в расчет в наших «планах военных действий». Пожалуй, единственное, что могло бы удивить стороннего наблюдателя, оглядывающего замок, было отсутствие какого-либо намека на хозяйственные постройки вокруг укреплений. Впрочем, для нас, вполне уже познакомившихся с милыми нравами обитателей Херсирка, подобное добровольное отшельничество было вполне понятно.

Скрываясь в подлеске, мы с Аленой Мстиславишной и остатками нашего воинства объезжали крепостные укрепления по периметру, с самым серьезным видом ища вероятный выход из подземного хода, соединяющего замок с лесной чашей…

– …Идти всем вместе нельзя! – утверждал, косясь на меня, Лис.

– Верно, – подхватывал я. – Если мы все будем атаковать через ворота, противник сможет ускользнуть через подземный ход.

– Отчего вы решили, что здесь есть подземный ход? – возмущенно заявляла воинственная княжна, рвавшаяся на штурм лесной цитадели.

– Если то, что мы знаем об обитателях этого замка, правда, вряд ли они покидают его через ворота. Их некому будет закрывать. К тому же их могут увидеть, что тоже нежелательно. Следовательно, должен быть ход, по которому они выходят из замка и возвращаются в него. Скорее всего он где-то в лесу.

– Точно, – поддакивал мне Лис. – Надо искать следы. Волчьи следы должны будут привести к логову, которое на самом деле и есть потайной ход в замок.

– Вервольфы видели могущество Венедина, – продолжал убеждать я маленькую спорщицу, – вероятнее всего, они попытаются спастись бегством. Мы не должны дать им возможности уйти из замка.

Мстиславишна соглашалась с нашими выводами, но все же упорно желала идти вместе с Лисом. Лишь клятвенное обещание, что, вероятнее всего, самое основное действие начнется именно здесь, когда перепуганные оборотни наткнутся на нашу лесную засаду, заставило княжну со вздохом изменить решение. Однако, по-моему, этот вздох означал лишь печаль по поводу того, что ей не удастся присутствовать одновременно и в замке, и в лесу.

Ворота Херсирка распахнулись, и перед нашим с Лисом взором вновь возник склоненный в приветственном поклоне самурай, окруженный золотистым сиянием.

– «Все спокойно, мой господин», – отрапортовал он. – «Все лежат без чувств. Лишь та, которую вы ищете, в полном здравии».

– «Веди же!» – вне себя от нетерпения выпалил Лис, обнажая один из своих мечей. И, обернувшись к своим солдатам, скомандовал: – «За мной! Позаботьтесь о том, чтобы никто из обитателей этого замка не ушел живым».

Пожалуй, после сегодняшней ночи это была излишняя команда.

* * *

Одним рывком преодолев пространство двора, они ворвались в распахнутые двери донжона. Весь пол первого этажа был завален десятками обнаженных мужских тел, живых, но, казалось, застигнутых врасплох какой-то диковинной немощью. Они едва шевелились, с трудом открывая глаза, когда мчавшийся за Санадой Лис, перескакивая через очередное распростертое на полу тело, наступал кому-нибудь из них на руку.

Что и говорить, наши лесные маневры были типичной, как выражался Лис, «Зарницей». Ни в какое бегство эти твари удариться попросту не могли.

* * *

Лисовские спутники обнажили клинки. То, что происходило далее, юной девице, будь она хоть сто раз воительницей, видеть не подобало. Как попавший в овечью стаю волк, опьяневший от вкуса крови, не останавливается, пока не закончит бойню, так и суровые венеды, издревле привыкшие к соседству подобных тварей, шли по замку, рубя на части беспомощных вервольфов, следя за тем, чтобы никто не уцелел. Однако Лису было не до того. Поднявшись за своим проводником по приставной лестнице, он рубанул на бегу еще пару валявшихся на полу тел и распахнул дверь баронских покоев.

Барон, высокий сухощавый мужчина лет пятидесяти, лежал на грубом деревянном ложе под полотняным покровом. Сквозь повязку на голове не переставая сочилась кровь, и темные, почти янтарные глаза его заволокла смертельная поволока. Он был еще жив, но явно умирал.

– Как он мог? – едва слышно проговорил барон. И вновь, но уже тише: – Как он мог?

Однако Венедин, похоже, не слышал этих слое. Татьяна Викулишна, дотоле сидевшая у смертного одра, разбросав руки, кинулась на грудь герою освободителю.

– Ну шо, волчина позорный, – Лис, покончив с первой серией лобзаний, мягко отстранил девушку, – конец подкрался незаметно?

– Не надо, не надо, – схватила его за руку красна девица. – Он меня не обижал вовсе. Только лежал и бормотал это самое. – Она напряглась, силясь воспроизвести незнакомую речь, – «Как он мог? Как он мог?»

Она хотела еще что-то добавить, но тут с баронского ложа, послышался тяжелый вздох. Готовый к любой неожиданности, Лис резко повернул голову: барон лежал, закатив глаза и ощерив в какой-то глумливо-злорадной ухмылке весьма похожие на клыки зубы.

– Пошли, – Венедин тихо положил руку на плечо девушки и начал нежно подталкивать ее к выходу, – здесь нам делать нечего. Он уже издох.

– Как меня сюда приволокли, – безо всякого вступления нервно заговорила Татьяна Викулишна, радуясь возможности излить в словах накопившийся ужас, – они все волчьи шкуры поскидали. Только вот главный их безо всякой шкуры человеком стал. Меня к нему привели, я старика укрыла и повязку на голову наложила. Только все попусту, рана была глубокая больно, не унять кровь. Так вот, – она понизила голос до заговорщицкого шепота, – когда вовкулаки-то шкуры свои сбросили, все враз без сил повалились. А мне когда-то еще дед мой, Свенельд Рагнарович, сказывал, что ежели в этот час шкуру зверья в пламя кинуть, то вовкулак все силы свои и потеряет. И коли до нового полнолуния ему новую шкуру не дать, то совсем помрет. Вот я как их вожаку голову перевязала, печь истопила да все их разом в огонь и бросила. Так что, почитай, до следующей луны все помрут.