Сталин и контрразведка - Анатолий Терещенко

На другом участке этой дивизии противник пытался прорваться вглубь обороны. Заградотряд вступил в бой и задержал продвижение врага…

13 сентября 1942 года 112-я сд под давлением противника отошла с занимаемого рубежа. Заградотряд 62-й армии под руководством начальника отряда (лейтенанта госбезопасности Хлыстова) занял оборону на подступах к важной высоте. В течение 4-х суток бойцы и командиры отряда отражали атаки автоматчиков противника и нанесли им большие потери. Заградотряд удерживал рубеж до подхода воинских частей.

Отмечались случаи, когда отдельные командиры использовали силы заградотрядов в качестве строевых частей.

Так, заградительный отряд 29-й армии Западного фронта, будучи в оперативном подчинении у командира 246-й сд, использовался как строевая часть. Принимая участие в одной из атак, отряд из 118 человек личного состава потерял убитыми и ранеными 109 человек, в связи с чем заново формировался.

Как свидетельствуют многие участники войны, заград-отряды существовали не везде. По утверждению Маршала Советского Союза Д.Т. Язова, они вообще отсутствовали на ряде фронтов, особенно действовавших на северном и северо-западном направлениях.

Не выдерживают критики и версии, будто заградотряды «караулили» штрафные части. Командир роты 8-го отдельного штрафного батальона 1-го Белорусского фронта полковник в отставке А.В. Пыльцын, воевавший с 1943 года до самой Победы, утверждал:

«За нашим батальоном ни при каких обстоятельствах не было никаких заградотрядов, не применялись и другие устрашающие меры. Просто в этом никогда не возникало нужды».

Известный писатель, Герой Советского Союза, армейский разведчик полковник В.В. Карпов, воевавший в 45-й отдельной штрафной роте на Калининском фронте, также отрицает присутствие заградотрядов за боевыми порядками их части.

Что касается преступников, то к ним применялись самые суровые меры, диктуемые реалиями обстановки. Это касалось дезертиров, перебежчиков, мнимых больных, членовредителей, так называемых «самострелов». Доводилась информация до личного состава, и таких преступников расстреливали перед строем.

Но решение о приведении в исполнение этой крайней меры принимал не командир заградотряда, не особист или смершевец, а военный трибунал дивизии (не ниже) или, в отдельных, заранее оговоренных случаях, начальник особого отдела армии.

По рассказам очевидцев – ветеранов военной контрразведки, Абакумов В.С., выезжая для оказания помощи фронтовым управлениям особых отделов, а потом и СМЕРШ, внимательно относился к вопросам заградотрядов. Требовал от руководителей фронтового и армейского звена больше уделять внимания функциям качественной фильтрации заград-отрядами появившихся в тылах подозрительных лиц с целью разоблачения возможно проникшей вражеской агентуры.

Это тоже была одна из основных задач заградительных отрядов.

Пока мы боль чужую чувствуем,

Пока живет в нас состраданье,

Пока мечтаем мы и буйствуем,

Есть нашей жизни оправданье.

А. Дементьев

Под лозунгом: «Русский должен умереть!» фотографировались вторгшиеся на советскую землю новые крестоносцы в лице солдат и офицеров вермахта. Александр Верт, сын русской эмигрантки и англичанина, британский журналист, корреспондент газеты «Санди Таймс» и радиокомпании ВВС, находившийся в СССР всю войну, говоря о злодеяниях фашистов, отмечал: «все, что писали о немцах Алексей Толстой, Михаил Шолохов и Илья Эренбург, звучало мягко по сравнению с тем, что советский боец услышал собственными ушами, увидел собственными глазами, обонял собственным носом».

Ибо, где бы ни проходили немцы, они везде оставляли после себя зловоние разлагающихся трупов.

Да, советский солдат много страшного увидел и услышал, поэтому-то «ярость благородная» у него в борьбе с поработителями «вскипала, как волна».

Немцы не собирались разбираться в подвидах населявших территорию Советского Союза «унтерменшей», «недочеловеков», «быдла»: русский и еврей, белорус и украинец равно были обречены на смерть. Гитлеровцы пришли не помогать строить новое общество, а убить миллионы, а немногих оставшихся превратить в рабов.

Они не щадили ни грудных детей, ни женщин, ни стариков, оставляли после себя обезлюдевшие города и села, сожженные вместе с их жителями дома, набитые трупами колодцы и заваленные телами убитых рвы. Везде, где ступала нога оккупанта, создавалась так называемая «зона пустыни».

Сердце и душу начальника военной контрразведки В.С. Абакумова каждый день пронизывали мрачно-трагедийные строки донесений с фронта о злодеяниях немецкой военщины. Читая эти документы, он ворочал желваками, одновременно отдаваясь чувствам и пытаясь унять мысли уйти на фронт. Побеждало сознание, что Сталин поставил его на этот пост, и он должен качественно отработать в битве с незримым противником, делающим все возможное, чтобы ослабить и добить Красную Армию, бьющуюся в конвульсиях первых неудач. В конце концов он должен оправдать оказанное ему вождем высокое доверие.

* * *

Полночь. Лубянка. В одном из кабинетов дома № 2 на четвертом этаже сеяла мягкий свет из-под зеленого колпака настольная лампа. Задернутые шторы из плотной ткани не пропускали свет наружу – действовал строгий закон светомаскировки. Хозяин кабинета – руководитель военной контрразведки Абакумов В.С. внимательно знакомился с почтой. Вот его рука потянулась к очередному документу, лежащему сверху бумажной стопки. В руки попалась разведсводка опергруппы НКВД СССР от 20 октября 1941 года об обстановке в районе Можайска. В ней говорилось о результатах разведки на Можайском участке фронта, в частности, в Наро-Фоминском, Можайском и Верейском направлениях. Перечислялись места стоянки и пути перемещений германской боевой техники, дислокации немецких гарнизонов, результаты опросов местного населения и наших военнослужащих, вышедших из окружения.

Его уставшие глаза снова прицепились к тексту:

«В дер. Татищево Наро-Фоминского района находится штаб немецкой части. Дер. Порядино… занята немецкими войсками, откуда ведется артиллерийская и минометная стрельба по направлению на восток.

По пути следования немцы усиленно грабят население, режут скот, отбирают одежду и продукты питания. В свой тыл гражданское население немцы пропускают, обратно никого не выпускают. Среди населения немцы распространяют провокационные слухи о том, что занят Ленинград и скоро будет взята Москва…»

В конце разведсводка рисовала неприятные картины продвижения гитлеровцев на Можайском и Верейском участках фронта.

«Как тяжело бойцам, командирам, народу и самому Сталину, ответственному за все и перед всеми людьми, перед страной, – искренне размышлял Виктор Семенович. – Но, судя по тому, как сражается армия и ополченцы, как работают оперативные группы, как действуют партизаны – Москва не падет. Да, тяжело и порой стыдно, что так быстро откатились до стен самой столицы, но Москва – это не Россия, и в то же время Москва – это Россия. Французы в двенадцатом году тоже не только быстро дошли до Белокаменной, но и захватили ее. И что же? Получили по зубам. Война подарит нам новых Кутузовых из числа нынешних молодых полководцев, главное чтобы они не занимались шапкозакидательством, были хладнокровны в принятии решений и не были бы трусами…»