Грезы в его власти - Нина Новолодская

Новый судорожный вдох.

— Потом, в один из приездов он заметил моего младшего брата, снова увидел его в первый раз. В отличие от меня, Симеон выглядел старше своих восьми лет. Как раз на десять или двенадцать. Он был очень серьезным и вдумчивым мальчиком. Когда я заметил этот взгляд… Я запретил дяде приближаться к Симеону, но тот лишь рассмеялся мне в лицо, назвав "маленьким ревнивцем".

Я плюнул на все, понимая, что жизнь и здоровье брата для меня дороже, чем мнимая опасность для всей семьи… Я отправил "экстренное" послание отцу с просьбой срочно приехать…

В тот день я чувствовал, чувствовал, но…

Микаэль снова замолчал. А я боялась даже пошевелиться, чтобы нарушить эту гнетуицую тишину, ощуицая весь ужас произошедшего и гнев, невероятно сильный гнев.

— Я не успел. Не успел спасти его…

— Он..? — я еще слышно прошептала, содрогаясь от самыхужасных мыслей. — Он..?

— Симеон не позволил ему сделать это. Дрался, как дикий зверек, расцарапав дяде лицо и руки. Он был таким маленьким и таким сильным, таким храбрым! Сильнее меня! Сильнее всех нас! Эта тварь ударила его так, что брат потерял сознание и упал, разбив голову о камни. Когда я нашел их… Потерял разум. Я убил дядю, просто набросился и забил камнем до смерти. Всю ночь, до самого утра я просидел, баюкая холодное тело моего маленького братика и восхищаясь им. Он смог сделать все, чтобы избежать этого…

Нас нашел отец, он долго не мог понять, что произошло, но когда осознал… В общем, он заявил, что это он убил своего брата, а сын просто попал под руку и пострадал. Но истинную причину скрыл. Соврал… Его сослуживцы узнали, что произошло и приехали, чтобы поддержать. Они не поверили ни одному его слову и просто пообещали позаботиться о нас. Отца казнили. Никто не хотел слушать меня, а папа запретил мне рассказывать кому-либо. Не мог простить себе ошибки и не хотел, чтобы наше имя кто-то превратил в гниль, смешивая с грязью. Один из старых друзей отца связался с нами и забрал, приютив тут. Дал возможность отдохнул от всей этой гадости и грязи. Теперь у меня нет никого.

— Микаэль… — прошептала я, не зная, что сказать еще. С усилием выдернула пальцы из его ладони и обняла, прижимая дрожащее тело к себе. — Прости… Я… Я буду помнить об этом. Никогда не забуду, обещаю… Больше эта боль не будет только твоей… У тебя есть я!

Подняла лицо, пытаясь разглядеть его глаза, и с удивлением поняла, что он не плачет, хотя я точно слышала всхлип.

Микаэль опустил взгляд, словно прочитав мои мысли, прошептал:

— Больше я не плачу, Эбби. Все мои слезы остались там, на каменистом склоне у моря.

Мы постояли так еще некоторое время. Я гладила Мика по спине, что-то напевая, как это делал для меня брат, и, стараясь, если не утешить, то хоть как-то облегчить боль парня.

— Нам пора идти, Эбби, — произнес он совершенно спокойно, словно и не было этого разговора.

— Но… — попыталась я что-то сказать и замолчала. Что еще я могла тут произнести? Как утешить? Поддержать? Принять и поддержать.

— Нам пора и прекрати меня жалеть, мисс Вайнхаус. Твоя жалость мне не нужна. Только не она.

Я чуть отстранилась, пытаясь разглядеть его лицо и понять, как действовать дальше. Он был совершенно прав — моя жалость ему не нужна.

— Я не буду жалеть тебя, невыносимый ты тип! — и тут мне в голову пришла одна мысль, страшная, по сути, мысль. — Мик, а лорд Крион…

Я боялась произнести это вслух, боялась услышать его ответ.

Микаэль улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами.

— Нет, Эбби. С ним все не так. Он другой… Я, кажется, говорил тебе, что я просто не оставил ему и шанса…

— Хорошо, — я сжала его ладонь и повторила, — хорошо.

— Тогда идем, Эбби, у нас вся ночь впереди, я собираюсь оттянуться по полной и тебе не дам унывать! — он снова схватил меня за руку и потянул за собой вниз с холма. Только сейчас я заметила, что там, в самом низу, за перелеском, в ночной тьме горят костры.

— Подожди, не беги ты так! — я, боясь запнуться и уласть, быстро переставляла ноги, спеша за ним. — Микаэль, а у тебя есть титул? Если твой отец служил при дворце, то…

Он, не останавливаясь, крикнул в ответ:

— Я баронет, Эбби! Мы оба с тобой не простые люди, но пока, я думаю, не стоит об этом распространяться!

— И откуда только столько сил? — прошептала я, переступая на гудящих ногах.

— И. хотя, он еще слишком юн, жаждет наверстать все то, что мог упустить… — раздалось рядом.

Я повернула голову и посмотрела на говорившего. Мужчина с маской на лице. Темные, но не черные, а, скорее темно-каштановые волосы. Простая светлая рубашка, заправленная в добротно сшитые по фигуре брюки. Черные сапоги. Хорошие дорогие сапоги из отличной, блестящей кожи. Я медленно проследила взглядом от этих самых, уже хорошо знакомых мне сапог, вверх по его ногам, затем животу, прикрытому рубашкой, рукам, сложенным на груди. Подняв взгляд к лицу и внимательно вглядевшись в глаза, искрящиеся весельем, выдавила шепотом:

— Ми-ми-лорд?

—Т-ш-ш! — он поднес палец к губам. — Не кричите, Эбби.

— Я… простите, — я потупила взгляд и снова посмотрела на Мика. Лорд пришел на праздник ради Мика?

— Не извиняйтесь, Эбби. Просто не хочется, чтобы кто-то еще узнал меня, — произнес он так же тихо. — К тому же тут нет титулов и все люди равны.

— Тогда вам следовало бы снять сапоги, мил… простите, господин Кр…, в общем, ну вы поняли… — совершенно смутилась, не понимая больше что говорить и как к нему обращаться.

— Сапоги? — он опустил удивленный взгляд вниз и пошевелил ногами. — А что с ними не так? Хорошие же сапоги. Удобные…

— Вот именно, что хорошие и удобные… — я не смогла сдержать снисходительную улыбку. — Посмотрите на обувь остальных людей.

Сделав то, что я ему посоветовала, мужчина, явно сник.

— Это я как-то не продумал. Вы, Эбби, просто, слишком внимательная, а потому буду надеяться, что больше никго не заметит…

Проходящая мимо нас девушка, с интересом посмотрела на лорда. Ее взгляд сверкнул и она опустила глаза, остановив его на треклятых сапогах.

— Похоже, вы сто раз правы, дорогая… — печально протянул управляющий и, неожиданно подав мне руку, спросил, — потанцуете со мной? А то я тут как дуб в поле…

— Я… да… конечно… — вложила свою ладонь в его и снова попала в водоворот безудержного веселья. смеха и криков.

Спустя какое-то время музыканты объявили перерыв и многочисленные участники праздника разошлись. Кто-то отправился к горящим с одного края поляны кострам, где на огромных вертелах готовилось мясо, кто-то направился к реке, прогуляться по берегу. Многие остались, присаживаясь прямо на траву и потягивая хмельной мед из огромных глиняных кружек.