Грезы в его власти - Нина Новолодская

Пройдя к ширме, с интересом заглянула за нее и улыбнулась. Микаэль подготовился. Тут стоял стул, на котором стопкой лежала одежда. Осторожно касаясь пальцами, я приподняла вещи и поняла, что это простой наряд. Никаких особых изысков, но цвет и материал отличались от форменного. Конечно, до платья, которое я надевала на бал ему было далеко, но для простой девушки, собирающейся на деревенский праздник- очень даже!

— Откуда оно у тебя? — крикнула, уже стягивая с себя форму.

— Достал! Не спрашивай! Оно новое, не переживай! — донеслось из-за двери.

— Я не переживаю, — разгладила небольшие складки на подоле и немного стянула шнурком на груди. — Красивое! Спасибо!

Выйдя из-за ширмы, покрутилась немного на месте, смотря, как подол чуть разлетается, образуя красивый купол.

— Девчонки… — со вздохом протянул Микаэль, распахивая дверь. — Но тебе идет, красивая! Так, а теперь самое важное, закрой глаза!

Он подошел ближе и протянул руки к моему лицу.

— Закрывай же!

Я прикрыла глаза и замерла, стараясь понять, что он задумал. Неожиданно моей кожи коснулась прохладная материя и я дернулась от неожиданности.

—Т-ш-ш, — прошептал он, — все хорошо.

Руки парня, переместились мне на затылок и стянули ткань. Затем он торопливо, пока я не успела начать ругаться, выдернул несколько шпилек из моего уже успевшего немного растрепаться пучка и распушил локоны.

— Вот теперь отлично!

— Ты с ума сошел?! — я вскинула руки и попыталась собрать волосы. — Так нельзя! Это же…

— Неприлично? — со смешком ответил Микаэль. — Это красиво! И ничего неприличного нет, а теперь идем!

На этом он просто развернулся и покинул комнату. Подхватив подол платья, что оказался немного длиннее чем укороченная форма прислуги, одной рукой, поспешила за ним. Второй коснулась лица и ощупала плотную ткань, прикрывающую все — от линии роста волос и до носа.

Сам Микаэль, прямо на ходу, накинул на лицо такой же отрезок материи и завязал крепкий узел на затылке. Повернувшись ко мне лицом, он улыбнулся.

— Ну как?

Маска оказалась довольно красивой. Вышитые серебряной нитью узоры, форма и материал не создавали ощущение, что ты встретился с разбойником с большой дороги. Теперь парень казался еще более загадочным, еще более притягательным.

— Всем конец! — припечатала я улыбнувшись. — Ты слишком хорош и загадочен.

— Вообще-то, это я должен такое говорить, но, спасибо! — меня схватили за руку и потащили прочь из дома.

Молча мы вышли со двора и направились по проселочной дороге в сторону темнеющего леса.

— Мик, может, не стоит через лес…? — нервно поинтересовалась и потянула его за руку, думая заставить его замедлиться.

— Не бойся, все шли этой дорогой, тут нечего опасаться, — он даже не обернулся, продолжая двигаться. — Ты лучше расскажи мне, что вспомнила. Заодно и отвлечешься от глупых страхов.

— Но оборотни… — я попыталась протестовать, но Мик бросил через плечо странный, сияющий в темноте взгляд, такой, что мое сердце рухнуло в пропасть.

— Со мной тебе нечего бояться, Эбби, — повторил он и подтянул меня ближе, — а теперь, рассказывай, что еще интересного вспомнилось.

Я приступила к рассказу, стараясь отбросить страх и опасения, а также не думать о его странном взгляде. Когда закончила, Мик был очень задумчив. Минут десять, пока мы шагали по дороге, он просто молчал.

— Микаэль, — решилась я на вопрос, который хотелось задать уже давно, — сколько тебе лет?

— Что? — он словно вынырнул из глубоких дум, и как-то снисходительно посмотрел на меня. Мы уже довольно долго находились в темноте, поэтому я без проблем могла рассмотреть искрящиеся загадочным светом глаза и ухмылку на губах. — А сколько дашь?

— Микаэль, просто, ответь, — подумала секунду и добавила, — пожалуйста.

— Ну раз ты просишь, — протянул он, — двадцать один.

— Что? Ты шутишь? — я даже остановилась, а парень сделал еще пару шагов вперед и, развернувшись ко мне лицом, улыбнулся.

— Это правда, мне двадцать один. Все? Можем идти дальше?

Я нахмурилась, но последовала за ним.

— А долго еще идти?

— Нет, совсем немного осталось. Давай срежем через поле! — схватив мою ладонь и сжав крепче, он рванул прочь с дороги, утягивая и меня за собой.

— Стой, подожди, — попыталась образумить его, но все же поддавшись какой-то его мальчишеской безбашенности, с визгом, рванула вслед. Через несколько метров, выскочив из пролеска, тянущегося вдоль дороги, мы вырвались на огромное, подсвеченное луной, пространство.

Поле, заросшее травой и цветами было похоже на огромное черное море, по его поверхности прогуливался ветерок, заставляя траву и цветы пригибаться.

— Невероятно, — выдохнула я.

— Идем! — он потянул меня дальше прямо в самую пучину. — Там дальше, за холмом…

Он двигался вперед, а я снова погрязла в странных, глупых и никому не нужных сейчас думах о прошлом, о будущем и о том, что даже этот парнишка совсем не такой, как кажется, не тот, кем хочет казаться.

— Микаэль, — позвала его, наконец, — скажи мне, как это — когда ты выглядишь гораздо моложе, чем есть на самом деле?

Вопреки моим ожидания, он промолчал и только до боли сжал мои пальцы в своей руке.

— Ой, — я попыталась отдернуть руку, но он не позволил, все так же крепко удерживая ее.

— Это больно, Эбби. Мне это принесло только боль. Это разрушило мою семью и унесло жизнь моего брата.

— Ч-что? — я даже задохнулась от того, как он это произнес. Холодно. Горько. Безнадежно.

Микаэль остановился и посмотрел вниз с вершины холма, на котором мы оказались. Ветер трепал его волосы и рубашку. Я попыталась выдернуть руку, но он не выпускал.

— Я всегда казался моложе, чем есть. В семнадцать лет я выглядел на двенадцать. Отец служил во дворце и, узнав о подготовке переворота, отправил нас с матерью и маленьким братом в отдаленный домик какой-то его дальней родственницы. Это было сделано для того, чтобы никто не смог нам навредить или шантажировать его. На тот момент единственной нашей возможностью связи с ним стал его брат. Дядя много ездил по стране в силу своей службы и довольно часто бывал в наших краях.

Это произошло в его второй приезд. Он угрожал, что если я расскажу хоть кому-то, то пострадает вся моя семья, он раскроет информацию о том, где мы живем и это подвергнет опасности моих родных.

Микаэль замолчал, делая долгий вдох.

— Ему нравилось, что я выгляжу таким юным, но при этом довольно взрослый, чтобы держать ответственность. Все это длилось почти два года. Каждый его приезд ознаменовывался для меня ужасом и страхом, а для моих родных — счастьем. Ведь он привозил письма и подарки от отца. А потом…