Кафе маленьких чудес - Николя Барро

– Я тоже очень волнуюсь, – сказала Тициана. Она со смехом оперлась на его руку и села в лодку. – Кроме того, я обожаю таинственность! У меня здесь, – она похлопала по кожаной сумке, которая была при ней, – есть чем подкрепиться.

– Carissima! Это наверняка нам придется очень кстати! – Валентино сел за руль.

Перед тем как заработал мотор, Нелли еще услышала, как он крикнул своей Кариссиме:

– Мне сегодня совсем непросто было вырваться. Нелли желала непременно со мной встретиться. В последнее время она не хочет отпускать меня ни на шаг. Иногда мне даже кажется, что она о чем-то догадывается, а это было бы…

Остаток фразы потонул в тарахтении мотора.

Но Нелли хватило и того, что она услышала. Совершенно расстроенная, она проводила глазами лодку, в которой умчались Валентино и Тициана, стоявшая рядом с ним с развевающимися волосами, как королева.

Они были очень красивой парой.

Жаль, что Нелли не услышала окончания фразы, которую сказал Валентино. Сколько больших и мелких недоразумений на свете мирно разрешилось бы само собой, если бы мы могли дослушать сказанное до конца! Но у Нелли не было такой возможности.

Она застыла в оцепенении, а сердце словно попало под иглу работающей швейной машинки, которая так и прострочила его насквозь. Через некоторое время она медленно повернулась и, сделав несколько шагов, выкинула пакет с бутербродами в первую попавшуюся урну. Земля под ногами ходила ходуном, а может быть, это ноги подкашивались. Она уже ничего не понимала и чувствовала только, что вот-вот разрыдается. Нелли яростно отерла глаза.

На пути в Сан-Поло Нелли боролась с собой. А вернее сказать, с тихим голосом в душе, который предостерегал ее не делать поспешных выводов. Разве несколько дней назад на площади Санто-Стефано она сама не оказалась в двусмысленной ситуации? Так, может быть, и эта сцена означала не то, что могло показаться с первого взгляда, а имела какое-то другое, самое простое объяснение? Нет, навряд ли!

Нелли грустно покачала головой. Подозрения усиливались с каждым шагом, и когда она вставила ключ в тяжелую деревянную дверь на Калле-дель-Театро, они окончательно одержали верх.

– Так я и знала с первой минуты, – пробормотала глубоко оскорбленная Нелли. – Красавчикам нельзя верить!

Валентино Бриаторе и без синьорины Элеоноры будет наслаждаться своей dolce vita[123]. Да и с какой стати ему считаться с чувствами какой-то французской девушки, если та все равно через несколько дней исчезнет из его жизни?

Предаваясь своим горьким размышлениям, Нелли сидела на шафранно-желтом диване, уставясь на цветную гравюру с видом Венеции, которая висела перед ней на противоположной стене. Ей вдруг стало ужасно грустно. И тут она приняла героическое решение: чтобы не нарываться на новые унижения, не просить никаких объяснений у своего венецианского чичисбея, который был не похож на чичисбея и целовался не как чичисбей.

Пускай Элеонора Делакур – неудачница! Но когда нужно, она может быть такой же гордой, как та рыжеволосая королева.

Вечером Валентино Бриаторе вернулся в Венецию с Тицианой и Лучано усталый до изнеможения, но очень довольный. Воздушный шар они оставили в сарае на Лидо в ожидании торжественного дня, когда ему надлежало предстать во всей красе. Несколько дней они трудились втроем не покладая рук, и их труды не пропали даром. И вот, приложив немало усилий, они перевезли шар на Лидо.

Благодаря помощи двух верных друзей пробный полет на тросе прошел удачно. Осталось только починить одну прореху в плетеной корзине, а в остальном все было превосходно.

В это время года на Лидо было почти безлюдно, большинство гостиниц закрыто, и даже белые кабинки на пляже, которые летом служили для переодевания купальщиков, еще не пробудились от зимней спячки.

Когда великолепный шар в красных, синих и золотых полосах, надувшись, поднялся над корзиной, все на радостях зааплодировали. Валентино посмотрел на Тициану и Лучано, которые, стоя на песке, ждали, когда монгольфьер, привязанный толстым тросом к скале, взмоет в воздух. Он почувствовал, как его снова охватило радостное волнение. Воздухоплавание в каком-то смысле похоже на езду на велосипеде – раз научившись, ты этого уже никогда не забудешь.

– Вот увидишь, твоя девушка на радостях лишится чувств! – воскликнул Лучано, на котором лежала забота о покупке и установке горелки. – Вот это будет всем сюрпризам сюрприз! – Он подмигнул Тициане. – Такого подарка на Валентинов день у меня для тебя, к сожалению, нет.

Тициана улыбнулась:

– Что поделаешь – ты у нас не такая романтическая натура, как твой друг.

Подбоченясь, она с гордостью любовалась на воздушный шар, который вдвоем с Валентино собирала по кусочкам.

– И вот снова монгольфьер старика Бриаторе соединит двух влюбленных, – торжественно произнесла она. – Замечательно! В натуре он выглядит еще более впечатляюще, чем на фотографиях в «Settimo Cielo».

Монгольфьер начал подниматься, и Валентино разразился счастливым смехом. Внизу в лучах солнца блестело море, в лицо дул легкий бриз. Одна мысль о том, что уже через несколько дней он полетит над лагуной с обожаемой девушкой и, подарив кольцо, купленное в ювелирном магазине близ Академии, объяснится ей в любви, наполнила его хмельным восторгом. Он поднял голову и взглянул на небо.

– Я люблю тебя, Нелли Делакур, я люблю тебя, – произнес он шепотом, удивив пролетающие облака.

Через два дня пьянящая радость Валентино сменилась глубокой озабоченностью. После поездки на Лидо он несколько раз пытался дозвониться до Нелли. Утром, днем и вечером он оставлял сообщение на ее автоответчике, но она не отзывалась на его обращения. На следующий день он стал названивать каждый час, оставляя на автоответчике все более настойчивые послания. Почему она не отвечает? Опять разболелась голова? Или, может быть, опять потеряла свою сумочку, причем на этот раз вместе с телефоном? Но в таком случае она пришла бы к нему в Ка-Реццонико или в «Settimo Cielo». Но в музее ему никто ничего не просил передать, и в кафе Нелли тоже не показывалась. Алессандро и Джакомо Бриаторе только растерянно пожимали плечами и качали головой.

– Странно, – говорили они в один голос.

Валентино тоже находил это странным, и, более того, у него появилось недоброе предчувствие, хотя для этого, казалось бы, не было никаких причин.

Неужели он сказал или сделал что-то такое, чем нечаянно ее обидел? Сколько он ни ломал голову, ответа не находил.

Так прошла суббота, а потом воскресенье. Он еще раз съездил на Лидо, чтобы сделать последние приготовления. Теперь все было закончено, все обсуждено, все готово. Лучано и Тициана встретят его четырнадцатого февраля вечером на берегу Лидо. Погода по прогнозу ожидалась благоприятная. Но все это имело смысл только в том случае, если там будет Нелли.