Ариец. Книга пятая. Власть любви - Александр Прозоров

Бог войны безмятежно сидел на перевернутой долбленке, могучий до монументальности, пахнущий кровью и болотом, в драной и замызганной одежде, с длинными волосами, перехваченными возле лба узким сыромятным ремешком.

– Привет, кровожадный маньяк, – подошла к нему девушка. – Все тебя уже заждались!

– И тебе хорошего дня, властительница поцелуев, – дружелюбно улыбнулся ей великий Один, поднялся навстречу. – Обнимашек не будет? Тогда веди меня в Сарвож!

– В Вологду, – покачала головой Светлана. – Макошь про тебя уже раз десять спрашивала. Ты срочно всем нужен.

– Сперва в Сарвож, – отказался великий Один.

– Я же говорю, время не терпит! – повысила голос светлая богиня.

– В этом мире день туда, день сюда ничегошеньки не значат, – вытянул лодку на дорожку между причалами Викентий. – У меня штаны рваные, на плече дыра и куртка в крови. Нужно переодеться.

– Ладно, – смирилась девушка. – Только давай быстрее!

И молодые боги прошли к здешнему обсидиановому зеркалу, чтобы через мгновение выйти из серебряного овала почти в двадцати днях пути западнее.

Сарвож за минувшее лето преобразился до неузнаваемости! Теперь это была уже не маленькая деревенька с большой избой и тыном, а настоящая твердыня из стоящих треугольником добротных рубленых стен высотой в два человеческих роста, с настоящими воротами, скотными загонами и угловой башней, что поднималась чуть ли не вдвое выше стен. Здесь пахло смолой и свежей древесиной, пахло медом и пряностями, пахло рекой и вяленой рыбой.

Похоже, великий Один не так просто провел здесь самые знойные летние месяцы. Его нечеловеческой силе нашлось куда более полезное применение, нежели ломание костей и отрубание голов: он строил город!

Отвечая на поклоны местных жителей, гости направились в угловую башню, прошли в застеленную циновками просторную, тихую и теплую комнату с полками вдоль стен, широкой постелью слева от входа и сереющей в центре огромной глиняной кучей в форме правильной полусферы с черным вырезом с одной стороны.

– Кажется, моя любимая занята полуденными хлопотами, – бросил доспех на полати великий Один. – Время сейчас грибное, упускать нельзя. Каждый осенний час зимой неделю кормит.

– А ты сам не знаешь, где сменную одежду найти?

– Нешто ты забыла здешние правила, Светик? – удивился бог войны. – В доме повелевает женщина. Мужчине остается токмо просить и слушаться… – Он сел на край высоких полатей, широко зевнул. – И раз уж мы оказались тут наедине, светлая богиня, и у нас есть чуток времени, то скажи мне, Макошина помощница, за что мы воюем с лесовиками?

– Тебе-то какая разница, Вик? – пожала плечами девушка. – Ты ведь от крови тащишься. Тебе разрешили убивать, вот и радуйся!

– Объясняю, – сложил руки на затылке молодой человек. – Месяц назад в схватке за какую-то деревеньку я раздолбал оборотней и принудил их к миру на своих условиях. Типа мы не трогаем их, они не трогают нас, мелкие огрехи прощаются, раз в год общая попойка в знак дружбы. И это устроило всех до единого, и лесовиков, и славян! А десять дней тому у меня случилась драка с оборотнями у Кельтмы. Оборотни сочли, что хорошо нас прижали, и выкатили свои условия для мира. По этим условиям мы не трогаем их, они не трогают нас, мелкие огрехи прощаются, раз в год общая попойка в знак дружбы. Ты это понимаешь? Мир, дружба, жвачка! – Бог войны вскинул брови и развел руками. – И вот теперь у меня возникает вопрос. Если и мы, и лесовики хотим мира на одних и тех же условиях, то какого тогда хрена мы вообще воюем?!

– Ну, вообще-то, это они нападают на наши селения, – неуверенно ответила юная ведьма.

– Я помню, – болезненно скривился Викентий. – Однако представь себя на моем месте. Я проливаю кровь, я теряю верящих в меня бойцов убитыми и ранеными, я иду через боль и лишения, я дерусь на грани сил, я, наконец, заваливаю врага, приставляю ему нож к его горлу и громко объявляю: «Сдавайся, несчастный!» Как тебе такая картина маслом? Светочка, скажу прямо: я чувствую себя полным идиотом! Я чувствую себя безмозглым цепным псом, которого держат в будке на задворках, кормят объедками и иногда дают команду «фас». А зачем натравливают, на кого, почему, собаке знать не обязательно!

– Мне кажется, Вик, ты преувеличиваешь.

– Преувеличиваю? – резко наклонился вперед могучий воин в одежде, покрытой запекшейся кровью. – А вот ты можешь сказать, о светлейшая из богинь, какого беса на пиру в честь победы над оборотнями сварожичи посадили меня в самом низу пиршественного стола?! На месте, отведенном для слуг и побирушек?! Почему на торжествах, посвященных моей и только моей победе, меня считают за тупого безродного пса?! Почему меня сажают за стол на место для собак?! – Бог войны сжал кулак с такой силой, что у него побелели пальцы. – Я тот, кто в битве идет в первом ряду. На месте, отведенном для смертников! И я тот, кого в доме сварожьих богов держат на самых дальних задворках, как безродного шелудивого пса!

– Ты кое о чем забыл, Вик, – прошептала девушка, изрядно напуганная звучащей в речах своего товарища ненавистью. – Я в этом доме не хозяйка. Я в нем работаю.

– И тебе это нравится, светлая богиня?

– Покамест мне ни разу не довелось делать ничего, противного моей совести.

– Это пока, Светик, только пока, – покачал головой бог войны. – Сдается мне, наши сказочные прародители отнюдь не столь белы и пушисты, как хотят выглядеть. И в нашей семье я вовсе не самый мерзкий и кровавый из упырей.

– Я называла тебя только кровавым, Вик, – уточнила Светлана. – Но отнюдь не мерзким.

Великий Один откинулся на спину и громко расхохотался:

– Вот в этом вся ты и есть, светлая богиня! В твоем присутствии невозможно даже хорошенько разозлиться. Обязательно все наизнанку вывернешь и шуткой закончишь. Что же, у каждого из нас есть свой дар, и ты владеешь своим не хуже, чем я боевым молотом. Ну сказывай, чего надобно нашей лживой самовлюбленной хозяйке на этот раз?

– Скифы напали на южное порубежье, захватили два города и несколько деревень. – Юная ведьма пропустила оскорбления мимо ушей. Ведь они адресовались не ей, а хозяйке Вологды. – Поэтому все силы, что боги славян хотели бросить против лесовиков, ныне собраны для нового похода. Для освобождения городов приготовлены семь ладей, съехались почти две сотни воинов. Все они желают, чтобы их возглавил великий и непобедимый бог войны, храбрый Один. Однако наш упырь, похоже, наконец-то упился кровью и не желает новых сражений. Так что? Ты поведешь освободительный поход или отныне ты подался в пацифисты и намерен стать непротивленцем-отшельником?

– Вот хрень! – зло сплюнул великий Один. – Получается, что я и есть истинный цепной пес. Кидаюсь на всех, кто сунется на хозяйский двор, независимо от того, как хозяева относятся ко мне.

– Слава небесам, я опять узнаю нашего славного кровожадного монстра! – усмехнулась светлая богиня. – Ты физически неспособен пройти мимо шанса кого-нибудь зарезать. Передам великой Макоши, что все в порядке. Ты просто счастлив исполнить ее высшую волю!