Елизавета Петровна - Николай Павленко

И все же, несмотря на отсутствие мудрых вельмож, способных определить курс внутренней политики, правительству удалось осуществить мероприятие общегосударственного масштаба. Речь пойдет о проведении второй ревизии, как тогда называли перепись населения. Для понимания сути этого термина сделаем краткий экскурс в прошлое.

В конце XVII — начале XVIII столетия единицей обложения налогом был двор. Подворная система сбора налогов создавала благоприятные условия для махинаций помещиков: чтобы уменьшить количество дворов, с которых взимался налог, они велели огораживать плетнем в один двор не только дворы родственников, даже дальних, но и соседей. Расчет помещика был прост — чем меньший налог крестьяне будут платить государству, тем больший доход достанется ему, помещику. Это вынудило Петра I перейти от подворного обложения к подушному: единицей обложения решено было считать не двор, а мужское население, причем независимо от возраста.

Для этого надобно было провести перепись населения страны — помещиков или их приказчиков, а также игуменов монастырей обязали составить списки (сказки) принадлежавших им крестьян. Оказалось, что переход от подворного обложения к подушному не оправдал надежд казны, ибо, согласно поданным сказкам, численность мужских душ в стране оказалась меньше, чем должно быть по ее прикидкам. Тогда в 1722 году был издан указ о проверке полноты поданных помещиками и их приказчиками списков. Проверку (ревизию) должны были осуществлять команды, укомплектованные офицерами, под руководством генералов.

Подозрения правительства относительно того, что помещики и их приказчики подавали неполные списки мужских душ, оправдались — ревизия обнаружила свыше миллиона утаенных душ. С этого времени перепись населения получила название ревизий.

В ревизские сказки включалось все наличное мужское население в день проведения ревизии: только что родившиеся младенцы, дряхлые старики, инвалиды; с каждого из них взималась подать в размере 70 копеек с крестьянина и 1 рубль 10 копеек с горожанина.

За время между первой и второй ревизиями налог взимался с числа душ, установленных во время первой ревизии, хотя их численность к 1743–1747 годам, когда проводилась вторая ревизия, по прикидкам Сената, должна увеличиться: убыль налогоплательщиков за счет умерших, беглых и взятых в рекруты, по его расчетам, с избытком перекрывается новорожденными, следовательно, сумма подушной подати должна также увеличиться. Новая ревизия была призвана облегчить и участь оставшихся в живых налогоплательщиков, численность которых со времени проведения первой ревизии хотя и уменьшилась примерно на четвертую часть, но размер подати с крестьянского и посадского мира остался прежним.

Проведение второй ревизии сопровождалось рядом новшеств. Она учла недостатки первой ревизии, которая проводилась в два этапа: сначала помещики или их приказчики подавали сказки (1719–1722 годы), а затем приезжали ревизоры, проверявшие их достоверность. Теперь сказки обязывали подготовить к приезду ревизоров, что сократило время проведения ревизии: три года вместо семи. Вторую ревизию осуществляли военные во главе с генералами.

Итоги второй ревизии — она зарегистрировала 6,8 миллиона податных душ, то есть обнаружила их прирост на 1,2 миллиона. Указ о проведении ревизии был подписан императрицей, ее подпись стоит и под другими указами, подготовленными Сенатом.

Было бы, однако, ошибкой полагать, что императрица не принимала никакого участия в законотворчестве, не проявляла инициативы в составлении указов, но все они имели, если так можно выразиться, не государственное, а бытовое значение, то есть преследовали цель удовлетворить ее личные запросы, доставить ей удовольствие или избавить ее от неприятных ощущений. Подавляющее большинство подобных указов являлось результатом личных наблюдений или продиктованы ее прихотями.

К их числу относятся так называемые охотничьи указы. Не прошло и недели со времени переворота, когда еще почва под ногами императрицы колебалась, а в столице возмущались разнузданным поведением лейб-кампанцев и гвардейцев и когда, казалось бы, все помыслы Елизаветы Петровны должны быть направлены на изобретение средств, как восстановить нормальную жизнь в столице, она 1 декабря 1741 года издает указ, запрещавший охоту на птиц и зверей в окрестностях Петербурга. Предстояла поездка на коронационные торжества в Москву. 19 декабря издан указ о запрещении псовой охоты в радиусе ста верст от старой столицы.

К охоте императрицу пристрастил ее племянник Петр II: влюбленный в свою красавицу-тетку, 12-летний император после освобождения от опеки Меншикова брал ее с собой на охоту.

В царствование Анны Иоанновны цесаревна в сопровождении фаворита Алексея Яковлевича Шубина продолжала по инерции выезды на соколиную охоту, но после его ссылки вынуждена была умерить свою страсть и из опасения вызвать негодование злобной императрицы вела затворническую жизнь. Зато, став императрицей и получив право на беззаботную и безалаберную жизнь, она не укрощала своих страстей, в том числе и страсти к охоте: при ней было создано специальное учреждение, ведавшее царской охотой, — обер-егермейстерская канцелярия.

Любимым местом охоты императрицы, как и ее племянника, было Подмосковье. Вслед за отправлявшейся на коронацию в Москву Елизаветой следовало 80 ямских подвод, нагруженных псами и принадлежностями к охоте. Императрица настолько увлеклась здесь охотой, что обратила внимание английского резидента, доносившего в Лондон: «Императрица чрезвычайно пристрастилась к охоте: министры редко находят случай докладывать ей серьезные дела».

В последующие три приезда в Москву за царским кортежем следовал обоз с псовой охотой. Перед последним приездом в Москву, в 1752 году, А. Г. Разумовский в октябре позаботился о заготовке фур для перевозки царской охоты. Туда везли только здоровых собак, а старых и больных оставили в Петербурге: «Дабы на них казенного корму напрасно не происходило, приказано было раздать желающим». В августе 1743 года императрицей был убит медведь, шкура которого имела в длину свыше двух с половиной метров, и лось высотой от копыт до спины около 180 сантиметров.

Худ. Серов Валентин Александрович Петр II и цесаревна Елизавета на псовой охоте. 1900 г.

Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

В отличие от племянника, носившегося по полям и лесам с утра до вечера и ночевавшего в шатрах, Елизавета Петровна отправлялась на охоту после обеда, в одиннадцать-двенадцать часов дня, и возвращалась ночевать либо в Перово, если охотилась под Москвой, либо в мызу Гостилицу, если охотилась в окрестностях Петербурга. Обе дачи принадлежали А. Г. Разумовскому. На охоту на тетеревов императрица отправлялась в пять утра.

В последние пять лет царствования здоровье императрицы расстроилось настолько, что она отказалась от выездов на охоту и довольствовалась, подобно Анне Иоанновне, стрельбой в цель.

К охотничьим указам примыкают указы о котах. Их появление связано с боязнью императрицы грызунов. Напомним, на ее родителя наводили страх тараканы, поэтому в места, где ему предстояло ночевать, отправлялись указы об их уничтожении. Дочь Петра смертельно боялась мышей и крыс, вольготно себя чувствовавших в царских дворцах. Императрица была полна решимости изничтожить их. 27 октября 1753 года Дворцовая канцелярия получила повеление закупить не где-нибудь, а именно в Костроме «кошек до трехсот и, посадя оных в те невозделанные покои, в немедленном времени прикармливать, и как прикормлены будут, то в те покои распустить, чтоб оные по прокормлении разбежаться не могли, которые набрать и покупкою исправить от той канцелярии и то число кошек содержать везде при дворе ее императорского величества непременно».