Калика перехожий - Александр Забусов

Над поляной на высоте метров тридцати пролетал предмет, напоминающий искусно вытесанный из цельного ствола дерева бочонок, на краю которого, чуть свесившись, восседал человек. Скорость полета – не высока. Детали одежды снизу рассмотреть не получалось, но то, что это мужчина, сомнений не возникло. Память услужливо подсказала – «ступа»!

Ступа! А если ступа, то в ней должна быть Баба Яга, а там мужик.

– Твою ма-ать!.. – возглас вырвался помимо воли, разбудив всех остальных.

Взгляды всех приклеились к летательному аппарату.

Неожиданно для всех со стороны недалекой от поляны дороги в воздушное средство неизвестного летчика полетели стрелы, и, судя по их количеству, стрелков было много.

– Твою ж ма-ать!.. – снова словами дал проявиться чувству Удал.

– А… – открыл было рот Третьяк.

– Нишкни! – змеей прошипел ему в самое ухо Хвощ.

Лежа под кореньями с закрытыми глазами, Углеша едва слышно поскуливал, всем видом напоминая слепого щенка, брошенного сукой.

– Заткнись, отвлекаешь! – тихо-тихо успокоил смерда Удал.

Самое интересное он увидел в том, что посланные в летчика стрелы при близком приближении к летательному аппарату на глазах рикошетили, можно сказать от воздуха, меняли траекторию дальнейшего полета и дальше разлетались какая куда придется.

Ну, ни фига ж себе у аборигенов технологии!..

Летун, следуя по маршруту старой дороги, исчез за кронами деревьев. Через короткое время по самой дороге, голосом понукая лошадей, проскакали десятка три печенежских всадников.

Лесной дорогой, по которой проходил маршрут беглецов, уже давно никто не пользовался. Кочевники редко переправлялись через реку на эту сторону, считая степь более удобной для проживания территорией. Когда-то эти места занимали, облюбовав их, аланские племена, выстроив по реке белокаменные крепости. Вот только время и постоянные набеги кочевых племен из степи давно прекратили существование твердынь, и только высокие крепкие стены заброшенных руин все еще возвышались на крутых лесистых берегах, как свидетельство о былом величии ушедшего в никуда народа.

Всем стало ясно, что проскочившие всадники – это погоня за ними. Настырные печенежские начальники не успокоятся, пока не добьются либо поимки беглецов, либо их смерти.

Тишину прервал голос Хвоща, он обращался к самому молодому из всех:

– Что думаешь, Удал?

– За нами, – подтвердил свершившийся факт парень. – Интересно, какова ширина лесополосы на этой стороне берега? Знает кто?

– Я здесь по молодости отметился, – кивнул головой дед. – Поход был коротким и неудачным, но выбраться из Дикого поля смогли.

– Дед, ты ближе к телу давай! Воспоминаниям предаваться будешь, если выберемся из этой жопы.

– Ага! Вот я и баю, что по высокому берегу лес выше среднего течения Дона верст на шесть разросся, в иных местах на все восемь. Озера, болота, мелкие притоки, старицы, родники, все это иногда заставляет лес походить на бурелом. Ни конному не проехать, ни пешему вольготно пройти.

– Радует.

– Ну?

– Хвощ, не нукай, не запряг!

– Тьфу! Я ж от тебя чего умного услышать хочу!

– Умного? Ну-ну. Тогда слушай. Во-первых, наши друзья отлично себе представляют последовательность наших шагов в процессе возвращения на русскую землю…

– Во завернул! Ты б попроще объяснял, а? – возмутился Сом. – Кажешь, как нерусь какая.

– Согласен с Сомом, – вставил и свои три копейки дед. – Балабонишь як дите неразумное!

– Гм-м, попроще? Ладно. Печенеги знают, что мы можем идти только на север. Больше чем уверены, что в степь мы не выйдем.

– Это правильно!

– Значит, им нужно всего лишь пустить мелкие отряды вдоль противоположного пологого берега – как патруль. Пустить отряд побольше по границе степи и леса по этому берегу. И наконец, малый загонный отряд со следопытами по самому лесному массиву, а за ним я бы подставил на подхвате два десятка бойцов. Проутюжить раза два округу, и золотой ключик в кармане!

– Какой такой золотой ключик? Причем здесь ключик?

– А-а! Не бери в голову, Хвощ. Это присказка такая. Короче. После таких телодвижений мы, по их мнению, должны либо сами к ним выйти, либо они сами нас повяжут, либо мы с голодухи подохнем, либо они нас кончат в стычке. Понял теперь?

В стороне опять послышался скулеж Углеши.

– Замовчи! – одновременно прикрикнули на смерда Третьяк и Сом.

– А мы?

– А мы в отместку им их перехитрим! Пойдем все вместе и по-тихому утопимся в речке. Хай ищут!

Все молчали, переваривая полученную информацию. Парняга как ни в чем не бывало рассматривал грязь, скопившуюся под ногтями, чем-то она ему не нравилась. Наконец, лицо Хвоща стало приобретать цвет недозревшей свеклы, дыхание участилось.

– Кх-ак это?

– Ха-ха-ха! Умора! Да пошутил я просто!

Хвощ оглянулся на Омышу, ища поддержки у умного человека.

– Дед, ты уверен, что этот шутник нас отсель выведет?

– Теперь даже больше, чем вчера, душа моя! Ты сам прикинь все то, что он тут нам обрисовал…

– Ну-ну!

Удал посерьезнел, встретился взглядом с Омышем.

– Дед, если ты такой умный, может, разъяснишь молодому дураку, что за байда тут над нами пролетала?

– Ить, так кто ж яго знаить? Богам все ведомо, так они ж нам не скажуть.

– Ну да, ну да.

– Есть охота! – подал голос из своего укрытия оклемавшийся Углеша.

Да, насчет провизии надо было что-то придумывать.

* * *

Сотник Сабаш в набегах и сшибках провел всю свою юность. Набрался уму-разуму, теряя друзей и убивая врагов. Шесть лет тому назад, участвуя в набеге на Русь, потерял лучшего друга и побратима, Эмеля, отца нынешнего князя Ашина. Удалым рубакой был Эмель! Сколько добычи приносили они с ним под войлок своих юрт, было что вспомнить! И сына своего погибшего побратима на крыло ставил уже он, Сабаш, конечно, с разрешения Хазарата, но всему, что должен знать и уметь настоящий воин степи, научил Ашина именно он. Он же мог мудрым словом подвигнуть господича к правильному решению в возникающих жизненных коллизиях. Ашин, сам не глупый парень и в будущем обещавший стать смелым родовым вождем, часто, прежде чем принять решение, интересовался мнением наставника.

Лодки купцов и судовую рать они обезвредили чисто. Когда носы лодий уперлись в берег после прохода порогов, урусов расстреляли из луков, как на празднике воины расстреливают стрелами подвешенный на шесте лисий хвост. Никто не успел оказать мало-мальски достойное сопротивление. Раненых дорезали прямо на досках палуб. Корабли освободили от груза, а трупы – от оружия и одежды. Навьючив добро на спины лошадей, увязав его, отправляли в родной аил. Добрая добыча, такую трудно и на землях кайявского княжества взять! И дальше его люди не сплоховали, нашлись те, кто смог худо-бедно довести лодки до одной из боковых проток, там пробив им днища, утопили. Теперь держи рот на замке и пользуйся добытыми благами!