Король мечей - Ник Стоун

Макс принял душ, почистил зубы, побрился. Надел светло-синюю рубашку, черные летние брюки, кожаные туфли без шнуровки и вышел.

Он поехал в район, где сосредоточены лучшие ночные клубы. Это было неподалеку от аэропорта Хилтон, поэтому половину посетителей здесь составляли остановившиеся на ночь транзитные пассажиры и стюардессы зарубежных авиалиний. Очень удобно провести вечер с женщиной, которую никогда больше не увидишь. Макс не вешал им лапшу на уши, не врал. А они, услышав, что он коп, сразу включали фантазию, воображали его героем сериалов. В общем, вскоре их можно было кормить с рук. В подавляющем большинстве случаев продолжение следовало в номере отеля.

В клубы Макс ходил давно, с шестьдесят восьмого года, правда, танцевать так толком и не научился. Тщетно пытался копировать движения мужчин, но в основном его танец больше походил на маневрирование боксера на ринге под музыку. Он приветствовал зарождение дискотек, где запускали длинные композиции в ритме четыре четверти с сильным басом, под которые было легко двигаться. Тексты в подобных композициях были глупые, но значения это не имело. Ему нравился этот стиль, да и дискотеки тоже. Это был котел, где смешивались расы и национальности — белые, черные, латиносы. Они приходили сюда с единственной целью — весело провести время, и все друг с другом прекрасно ладили. Осуществилась розовая мечта доктора Мартина Лютера Кинга. Конечно, в тогдашних дискотеках было очень много кокаина. И самое главное, тут было легче легкого закадрить черненькую девушку, поэтому Макс и приходил сюда при первой возможности. Потом все к чертям поломала «Лихорадка субботним вечером». После выхода на экраны фильма все придурки переоделись в белые костюмы и черные рубашки, по-обезьяньи подражая Джону Траволте, а девушки нарядились в красные платья и разговаривали с фальшивым нью-йоркским выговором. Макс радовался, когда эту плесень смыла накатившая обратная волна и во время акции «Диско отдыхает»[27]разгромили гору пластинок стиля диско. Воздух очистился, и поклонники Тони Манеро[28]гурьбой повалили на концерты группы «Кисс», отрекаясь от своего позорного прошлого.

Сегодня в клубе было на удивление малолюдно, хотя часы показывали начало двенадцатого. Диджей крутил вещицу в стиле диско, изрядно сдобренную латиноамериканской сальсой, но на танцевальной площадке оставалось много свободного пространства. Зрителей было больше, чем танцующих.

Макс взял в баре пива. Музыка звучала очень громко, а о художественных достоинствах лучше бы вообще не говорить по причине их полного отсутствия. Басовый бит гулко резонировал в желудке, игравшие на высоких нотах духовые били по барабанным перепонкам, а певица аденоидным визгливым голосом шпарила текст, состоящий из двух слов: «Vamos Danza!»[29]Она повторяла их снова и снова, одновременно мучаясь сама и изводя слушателей. Макс неожиданно сообразил, что это вовсе не музыка, а тест на выносливость, терпение и терпимость, и сошел с дистанции в первом туре.

Он закурил и принялся оглядывать женщин, но из-за тусклого освещения отличить одну от другой было практически невозможно. Пытка «диско плюс сальса» продолжилась и в следующей композиции. Танцующих не прибавилось, а зрители, стоящие у края площадки, даже не покачивались в такт музыке и не улыбались. Он начал жалеть, что явился сюда, и подумал, не переместиться ли в свое второе любимое место в Майами-Спрингс. Решил, что не стоит, не захотелось ехать так далеко. Подошел ближе к площадке посмотреть, что интересного там люди наблюдают.

Вначале Макс решил, что сегодня устроили конкурс для танцующих пар. На площадке находились человек тридцать, которые под льющуюся из громкоговорителей чудовищную какофонию выделывали великолепные па. Их движения были точны и выверены, причем все танцевали совершенно одинаково, а танец был необыкновенно сложный, с разными вывертами и поворотами. Очевидно, хозяева дискотеки с целью привлечь больше танцующих посетителей пригласили профессионалов, но получили обратный эффект. Зрители с благоговением наблюдали за замечательной работой и не решались присоединиться, понимая, что рядом с мастерами станут выглядеть очень нелепо. Правда, несколько пар, наиболее подготовленные, все же решились выйти, но через несколько минут и они сдались, сообразив, что так у них никогда не получится.

Макс обошел зал с пивом в одной руке и сигаретой в другой, пытаясь найти женщину, такую же скучающую и раздраженную, как он, но не смог привлечь внимание ни одной. Пытался завести разговор, однако натыкался на такое равнодушие, что замолкал на втором слоге.

Он допил пиво и вернулся в бар. Взял еще, просто от нечего делать. Несмотря ни на что, Макс надеялся, что музыка изменится и все станет как прежде.

Но похоже, «диско плюс сальса» обосновались тут надолго. Дело дошло до того, что он с тоской вспомнил канувших в Лету придурков в дешевых белых костюмах из синтетики, просивших диджея постоянно ставить «Би джиз».

Около полуночи Макс не выдержал. Три бутылки пива и капелька бурбона не оказали действия. Он был трезв как стеклышко. Оказывается, время ушло вперед, а он все продолжал жить вчерашним днем. Надо было остаться дома и отдохнуть.

На обратном пути у Макса начало сосать под ложечкой. Дома, как обычно, никакой еды не было, пришлось свернуть в Малую Гавану.

Он остановился у ресторана быстрого обслуживания с деревянными столами на улице. Взял тарелку пикадильо — острую провернутую говядину с изюмом, оливками, луком, чесноком, белым рисом и жареным бананом — и банку эля «Кольт». Приступил к еде. Позади его «мустанга» встала оранжевая «хонда». Оттуда вышла девушка и направилась к ресторану. Латиноамериканка, примерно его роста, стройная. По плечам рассыпались длинные вьющиеся черные волосы. Кожа цвета меди, в ушах золотые серьги в виде колец. В черных джинсах и блузке из ткани деним, которая открывала примерно дюйм голой талии. Он обратил внимание, что их одежда одинакового тона.

Девушка села через несколько столиков и сделала заказ на хорошем испанском. Макс продолжал по инерции жевать, не отрывая от нее взгляда. Она почувствовала это и повернулась. Их глаза встретились. Девушка отвернулась, но он успел разглядеть ее. Большие карие глаза, широкие темные брови, высокие скулы, полные губы. Это была, пожалуй, самая красивая женщина, какую Макс видел в своей жизни, хотя в Майами красоток полно.

Макс оценил свои шансы. Конечно, можно попытаться с ней заговорить, но он был в таком поганом настроении, что девушка наверняка это сразу почувствует. А отказ в завершение неудачного вечера вряд ли поднимет настроение. Так что Макс продолжал ужинать, уставившись в пространство. Лицо девушки отпечаталось в его сознании, как яркое солнце на сетчатке глаза, и миновало время, довольно приятное, прежде чем образ начал блекнуть. Макс посмотрел на номерной знак ее машины и по привычке запомнил. Местная. Автомобиль семьдесят пятого или семьдесят шестого года выпуска, не шикарный, но надежный в эксплуатации.