История Османской империи. Видение Османа - Кэролайн Финкель

После 1532 года ситуация в Венгрии зашла в тупик: неудачной оказалась вторая попытка осман захватить Вену, но и Фердинанд находился не в том положении, чтобы помышлять о нападении на Османскую империю. Вассал султана, воевода Молдавии Петр Рареш подозревался в сговоре с Габсбургами, и в 1538 году султан во главе армии, которая была направлена против него, взял бывшую молдавскую столицу Сучаву и временно сместил Рареша. Он также аннексировал южную Бессарабию, обширную часть побережья, протянувшуюся от устья Дуная до устья Днестра, которую турки называли Букак, и оккупировал северный берег Черного моря от Днестра до Бугае фортом Канкерман (который стоял на том месте, где сейчас находится Очаков) в устье Днепра. Контроль над этой территорией имел стратегическое значение для перехода из Крыма татарской кавалерии, являвшейся важнейшим компонентом османской армии. На Днестре стояла крепость Бендер, украшенная надписью с поразительно самоуверенным обращением Сулеймана к покоренным (или частично покоренным) государствам, Сафавидам, Византии и мамлюкам: «В Багдаде я шах, в византийских пределах кесарь, а в Египте султан».

В 1538 году Иоанн Заполья и король Фердинанд заключили пакт. Они договорились о том, что каждый из них должен носить титул короля в своей части Венгрии, но когда Иоанн умрет, его территория перейдет к Фердинанду. Иоанн Заполья умер 22 июля 1540 года, через две недели после рождения своего сына, которого назвали Иоанном Сигизмундом. Спеша извлечь выгоду из этой неожиданной ситуации до того, как на нее последует реакция турок, Фердинанд взял город Буда в осаду. Поскольку Фердинанд был братом Карла V, его восхождение на трон Венгрии привело бы к расширению Священной Римской империи, что не могло понравиться Сулейману, поэтому он пообещал свое покровительство инфанту Иоанну Сигизмунду и весной 1541 года приступил к урегулированию спорных вопросов с Фердинандом. Сняв осаду Габсбурга с Буды, он передал центральную Венгрию под прямое управление Османской империи. Фердинанд сохранял за собой западную и северную части бывшего Венгерского королевства, а Иоанну Сигизмунду (с епископом Георгом Мартинуцци в качестве регента) была передана Трансильвания, которой он должен был править как вассал Османской империи.

Отношения Стамбула с вассальной Трансильванией весьма отличались от отношений с такими давними вассалами, как Молдавия и Валахия. Первоначально, в середине XVI века, никакие османские войска в Трансильванию не вводились. Воевода Трансильвании избирался местным законодательным собранием и его кандидатуру утверждал султан, тогда как воеводы Молдавии и Валахии назначались султаном. К тому же, от воеводы Трансильвании не требовалось посылать своих сыновей ко двору султана в качестве заложников. Величина ежегодной дани для Трансильвании была меньше, чем для дунайских княжеств, и в отличие от них, ей не надо было предоставлять Стамбулу товары или услуги.

Первые годы правления Сулеймана были отмечены необычными праздненствами и триумфальными шествиями, которые во многих отношениях противоречили прежней практике. Стамбульский ипподром снова стал ареной развлечений и пышных зрелищ, каким он и был во времена Византии. Здесь проводились все самые значительные церемонии, связанные как с жизнью, так и со смертью: от свадеб представителей правящей династии и торжеств по случаю обрезания до публичных казней инакомыслящих проповедников. Первым таким событием было состоявшееся в 1524 году бракосочетание сестры Сулеймана, Хатидже и его фаворита, Ибрагима-паши. Публичные празднования продолжались пятнадцать дней. В 1530 году вслед за проведением обряда обрезания младших сыновей Сулеймана, Мустафы, Мехмеда и Селима (будущего султана Селима II), начались торжества, которые продолжались сорок дней. Этот последний случай представил несравненную возможность недвусмысленно заявить о могуществе османской династии. Шатры побежденных соперников (Аккоюнлу, Сафавидов и Мамлюков) выставили напоказ толпе, а во время пира являвшиеся заложниками принцы из правящих династий Аккоюнлу, Мамлюков и Дулкадира были демонстративно посажены рядом с султаном.

Будучи великим визирем и зятем султана, Ибрагим-паша руководил и наслаждался этими дорогостоящими представлениями, а возложенные на него обязанности по надзору за проводившимися с 1525 по 1529 год работами по обновлению дворца Топкапы позволили ему проявить еще большую расточительность. Построенный при Мехмеде II зал заседаний совета и сокровищница были разрушены, а на их месте были построены гораздо более вместительная восьмикупольная сокровищница и примыкавший к Башне Правосудия трехкупольный зал заседаний совета. Заметным улучшением планировки дворца стала масштабная перестройка Зала Прошений, расположенного на входе в третий двор. Это отдельно стоящее строение и ныне препятствует прямому доступу посетителей к центральной части дворца. Роскошный декор и мебель этого зала были отмечены современниками, которые видели в нем изысканную гармонию серебра и золота, драгоценных камней, вычурных тканей и мрамора. Прибывший в Стамбул вскоре после того, как с Францией было подписано соглашение о капитуляциях, французский антиквар Пьер Жиль описывает, как султан принимает послов, сидя на низком диване «…в небольшом помещении из мрамора, украшенном золотом и серебром и наполненном сверканием бриллиантов и драгоценных камней. Это помещение для парадных приемов обрамляет галерея, которую поддерживают колонны из прекрасного мрамора, капители и подножья которых полностью покрыты позолотой».

Султан и великий визирь были хорошо осведомлены о том, что происходило на Западе, и в 1530 году они быстро получили подробное описание великолепной церемонии, в ходе которой папа Клемент VII возложил на голову Карла V корону императора Священной Римской империи. Столь же быстро они истолковали это как стремление подкрепить притязания императора Священной Римской империи, который видел себя новым цезарем. Султан Мехмед II стремился стать владыкой мира. В нем видел своего соперника Матиаш Корвин, который в свое время был самой могущественной фигурой в Центральной Европе и считал себя новым Геркулесом или Александром Великим (с последним сравнивал себя и сам Мехмед, а также, по свидетельствам венецианских послов XVI века, Селим I и Сулейман). Сулейман не мог оставить этот явный вызов без ответа. В Венеции Ибрагим-паша заказал золотой шлем с четырьмя накладными коронами, увенчанными плюмажем. В мае 1532 года, когда султан во главе своей армии двигался в направлении Венгрии, этот шлем был доставлен в Эдирне из платившего Османской империи дань портового города Дубровник на Адриатике. Этот шлем с коронами изредка демонстрировался на приемах, которые давал Сулейман, и играл свою роль в тщательно продуманных триумфальных парадах, проводившихся во время военных походов: к удовольствию иностранных послов и других наблюдателей, султан любил производить впечатление своей мощью. Посланники Габсбурга, которых Сулейман принял в Нише, судя по всему не знали, что тюрбан является головным убором султанов, и сочли, что эта безвкусная регалия и является османской имперской короной. Ни выбор времени, когда Ибрагим-паша заказал этот шлем, ни его форма не были случайными. Шлем-корона имел черты сходства с короной императора, а также с папской тиарой. Но самое главное, он символизировал вызов их могуществу.

Ибрагим был султану как брат, являлся его личным советником и высшим государственным чиновником, но вследствие этой близости он нажил себе врагов. В 1525 году его дворец на Ипподроме был разграблен во время мятежа янычар в Стамбуле, который, возможно, был спровоцирован его соперниками. В отношении шлема-короны государственный казначей критиковал Ибрагима за расточительность, которую тот проявил, заказав шлем во время проведения дорогостоящей военной кампании. Отсутствие упоминаний шлема-короны в турецких письменных источниках того времени и в художественных миниатюрах указывает на то, что его покупка вызывала неодобрение. Государственный казначей сделал Ибрагиму выговор за то, что расширение «кампании двух Ираков» обошлось слишком дорого, и Ибрагиму пришлось использовать все свое могущество и положение, чтобы добиться казни государственного казначея.