Стальные стрелы - Сергей Зверев

Арби понял, что не сможет начать сейчас бой. У него было слишком мало людей. Одни эти русские чего стоят… по их глазам видно, что они готовы биться до последнего. Он поправил автомат на плече, посмотрел еще раз на своих двух врагов и решил, что за русского заплатит чеченец. Балаев поймет ситуацию, и не будет наказывать его. А с Рамазаном, этим упертым дураком, он еще разберется.

С непонятно какой стороны, еле слышно, не позволяя определить, откуда именно идет звук, заполняя собой все небо, застланное прозрачным слоем перистых облаков, послышался равномерный рокот работающего вертолетного двигателя.

Алексей очнулся, вытащил из кармана заранее приготовленную дымовую шашку, повернулся спиной к ветерку и щелкнул зажигалкой.

Арби проследил, как Чижов бросил «дымовуху», чтобы показать летчикам направление ветра, нехорошо улыбнулся и пошел к своей машине.

* * *

Андрей Орлов, отчаянный тридцатилетний пилот (этим же летом он погибнет под Ботлихом, посадив свою машину слишком близко от позиций боевиков, и по нему выстрелят из гранатомета), узнал стоявшую рядом с дымившей шашкой фигуру. Вот Алексей поднял голову, махнул рукой и лег в траву, выставив перед собой винтовку. Люди в форме и с оружием, которые стояли рядом с ним, быстро разбежались от дымовой шашки в стороны, прикрывая посадку вертолета. С высоты Орлов увидел, как «девятка» медленно поехала к селу, переваливаясь из стороны в сторону в сухой неровной колее. Он посмотрел еще дальше и заметил, как от крайних домов в поле въехали еще две машины и двинулись по направлению к Чижову.

«Сесть я успею, – сразу же схватил обстановку пилот. – Только надо прикрыть посадку огнем. Да, я развернусь к ним (машинам) левым боком, ветер позволяет… если что, при взлете пулемет накроет их, когда я буду набирать высоту». (Два пулемета 7,62 крепятся в салоне «Ми-8», один с левого борта возле кабины пилота, другой – с правого возле хвоста.)

Андрей «прицелился», еще раз глянул на густой дым и быстро повел машину вниз. Когда «вертушка» коснулась колесами вздыбленной от ветра травы, бортмеханик, сидевший за пулеметом, повернул турель и навел ствол на машины, которые приближались к вертолету.

Алексей оглянулся и бросился к открытой бортовой двери.

– Саня! (он узнал механика сразу, еще бы, сколько раз мотались вместе по Кавказу) – заорал он, надвигая кепку на самые брови, чтобы она не слетела от ужасающего напора воздуха. – Не стреляй!! – показал он рукой. – Это наши!!!

Саня выругался (Чижов не услышал его, винт грохотал прямо над головой, и собровец невольно втягивал голову в плечи), отодвинулся от пулемета и выбросил из двери легкую лестницу.

– Давай быстрее!!! – так же проорал он в лицо Алексею и сделал нетерпеливое движение рукой.

Машины подъехали ближе, из них выскочили люди и осторожно выгрузили двух человек на самодельных носилках. Собровцы быстро занесли носилки в салон и забрались туда сами. Алексей обернулся и встретился глазами с Рамазаном.

Он шагнул к нему, протягивая руку для прощания, и увидел, что рядом с ним стоит еще один человек, уже в возрасте, а напор воздуха рвет на нем седые волосы и развевает пиджак так, что тот трещит на ветру.

Человек наклонился к самому уху Алексея и крикнул ему:

– А ты останешься здесь!!! Пока мой брат не вернется!!! – и он повелительно махнул рукой назад, на машины. – Так надо!!! – щурясь от сильного ветра, добавил он. Алексей невольно взглянул на Рамазана. Тот угрюмо отвернулся. Алексей все понял и шагнул к бортмеханику, который держался за рукоятку пулемета и мрачно смотрел на чеченцев:

– Давайте, Саня! Двигайте! Я остаюсь! Так надо! Боре скажешь, чтобы присмотрел там! Давайте! – крикнул он еще раз, махнул рукой и отступил от двери.

Саня сумасшедшими глазами посмотрел на Чижова, но тот уже пригнулся и, удерживая кепку на голове отбежал от вертолета.

Возле иллюминатора, который расположен над коротким крылом «Ми-8», появилась небольшая дырочка. В грохоте и свисте вращающегося винта ничего не было слышно, но зато бортмеханик, хорошо знавший все оттенки звука, который издавал его вертолет, даже не услышал, а скорее ощутил звонкий удар по корпусу. Как будто кто-то с размаху ударил чуть повыше крыла молотком. Он повернул голову и увидел, как Боря, сидевший возле борта на лавочке и смотревший в иллюминатор на Алексея, взмахнул руками и едва не упал. Боря сделал движение, как будто смахнул попавший на его колени кусок торта, и Саня увидел упавшую на металлический дрожащий пол пулю.

«Вот возни на базе будет, надо будет дырку заделывать», – машинально отметило сознание борттехника, и только через секунду он сообразил, что по его «вертушке» открыли огонь.

– Поднимайся, Андрюха! – заорал он в затылок командиру, толкнул того в плечо, а когда пилот оглянулся, то Саня, сжав кисть в кулак и выставив вверх большой палец, показал на взлет. Хоть пуля пробила дюралевый борт уже на излете, так рисковать было нельзя.

Алексей невольно присел на одно колено и нагнул голову, когда пилот увеличил обороты винта. Все чеченцы давно уже спрятались за машинами, спасаясь от сбивающего с ног ветра. Чижов, сильно щурясь, смотрел на поднимавшуюся «вертушку». Солнце блеснуло на толстом стекле иллюминаторов и ярким всполохом мелькнуло на защитной раскраске борта. Андрей не стал делать прощальный круг, резко набрал высоту и развернулся на запад.

Алексей поднял напяленную на лоб кепку, вздохнул и повернулся к машинам. Когда он шел к Рамазану, то почему-то принялся вспоминать, сколько у него осталось патронов. «Пять или шесть, – подумал он, вспоминая количество патронных пачек в рюкзачке разгрузки. – Значит, около сотни… хватит на первое время», – спокойно подумал он, остановился возле «Волги» и закурил…