Стальные стрелы - Сергей Зверев

Еще дальше, южнее, начинается Скалистый хребет. Название говорит само за себя. Здесь уже нет того разнообразия пышных предгорных лесов. Скалы, заросшие густой травой и плотным низким кустарником, являются основной приметой этого ландшафта. Темные сосны с поразительно сильным запахом стоят в гордом одиночестве в долинах грохочущих по камням рек, а за ними, на ледниках, совершенно неожиданно становится виден снег. Эта часть рельефа обозначается коричневым и темно-коричневым цветом. Он словно предупреждает, что еще дальше может находиться совершенно неприспособленная для жизни людей зона, покрытая черным.

Но рисовать черным цветом на карте Главный Кавказский хребет никому не придет в голову, хоть там люди и не живут. Вечные ледники обозначают иначе. Белые выплески лепестков словно стараются сдержать наплыв густой темно-коричневой массы, замерев на склонах и давая начало всем рекам Кавказа.

Алексей бывал на всех ярусах высот и знал, насколько они приспособлены для жизни. И он от души надеялся, что его группе не придется забираться в теснины Скалистого хребта.

«Хотя, имея запас продовольствия и подходящее снаряжение, можно подняться на высоты до двух-трех тысяч метров и спокойно топать. Кто там нас искать-то будет…» – мрачно усмехнулся Алексей и еще раз осмотрел своих людей.

Он сам шел в середине, как и положено командиру. Рядом плелся угрюмый иностранец. Он здорово устал, и несколько раз падал, потому что не имел возможности помогать себе при ходьбе руками. Выглядел Фарух неважно. Узнать в этом грязном человеке, одетом в испачканную и кое-где порванную одежду (за ворот рубашки ему попали сухие листья, они вызывали зуд вспотевшей кожи на животе и груди, американец выдернул рубашку из поясного ремня и теперь был похож на беглого преступника, сбежавшего из-под конвоя. Наручники с него не сняли, только перевели в переднее положение и оставили на запястьях. Алексей помнил, как он тогда, на дороге, схватил пулемет), некогда самоуверенного и лощеного разведчика было довольно сложновато. Пока он не замедлял движение. Спецназ, груженный провиантом, оружием и патронами, шел в одном темпе, ритмично переставляя ноги и сберегая дыхание. Плохо дело станет, когда этот долговязый тип, который не умеет стрелять из пулемета, начнет задыхаться и уставать. Особой мотивации мучить себя и через эти мучения попасть в руки ФСБ у него нет. Конечно, можно было отпустить его, поверив его лепету о том, что он обыкновенный простой турок, сотрудник Датской гуманитарной миссии. Но Чижов помнил его взгляд, когда тот схватил пулемет. Такое поведение совсем не соответствует какому-нибудь «врачу без границ». Эти вообще стараются не иметь дела с оружием, прекрасно понимая, что как только у них в руках оказывается пистолет или автомат, то они сразу же переходят в разряд людей, воюющих либо за федералов, либо за независимость свободной Ичкерии.

Старший группы СОБРа совсем не хотел убивать этого человека, но у него просто не будет выбора. Алексею аж зубы свело, когда он, глядя на измученную спину шедшего впереди Фаруха, начал размышлять: «Он слишком много знает… дешевый штамп, даже говорить неудобно, но так оно и есть».

Этот иностранец знает, что мы русский спецназ, скрытно действующий на территории независимой республики. (То, что Ичкерию не признала Россия, это ерунда. Если мы не победим, их признает весь мир.) Он знает, что мы уходим на запад, знает нашу численность, вооружение и примерный маршрут… придется убивать его самому, вряд ли кто возьмется стрелять в затылок безоружному человеку. Да и проконтролировать надо, я совсем не хочу, чтобы его оставили в живых из-за жалости, как я когда-то Рамазана. Б…я жизнь, конечно, да только не я ее придумал». Алексей вздохнул с мимолетным сожалением.

Немного поразмыслив, Алексей решил не подниматься выше пояса густой растительности и заходить в буковые леса. Пусть риск будет выше, но зато спрятаться будет легче. Чинаровый лес редок и не имеет подлеска. Почва в нем покрыта сгнившими листьями и упавшими высохшими ветками, которые при слабом нажатии на них издают громкое шуршание и треск. Если по такой земле пройдут несколько человек, то они оставляют заметный след, сдвигая в сторону листья и обнажая черную почву.

Высланное вперед охранение совсем не затормаживало темп движения, ребята там были опытные, местность осматривали быстро, выбирали маршрут умело, только два раза группа лежала по двадцать минут, ожидая, пока дозор не определит степень показавшейся впереди опасности. В первом случае это было небольшое стадо коров, спускавшихся на равнину, а ближе к вечеру Сергей с Эльдаром засекли молодого парня и девчонку, самозабвенно обнимавшихся и целовавшихся возле прозрачного ручейка в неглубокой лощине. Алексей ухмыльнулся, глядя в бинокль на горячую чеченскую молодежь, затем нахмурился и шепотом приказал дозору быть повнимательней. Если здесь они встретили людей, значит, неподалеку должно быть жилье. Хорошо, что эти двое так заняты друг другом, да и дозор аккуратно сработал, иначе пришлось бы… Алексей вздохнул и отодвинул эмоции на задний план. Потом понервничаем… на базе.

* * *

Султан сплюнул, раздраженно помахал рукой перед лицом, отгоняя комаров, и настороженно огляделся по сторонам. Ваху, который безостановочно бегал по позициям, раздавая глупые указания, уже не было видно, а значит, можно и покурить. Курить, конечно, запрещалось, но у Султана было отличное место, чтобы вовремя заметить опасность. Он занял… как сказал Ваха на русском?… господствующую высоту, вот. Это словосочетание понравилось Султану. Как и то, что эту высоту занял именно он, и никто другой.

Молодой чеченский парень высунулся из-за ствола упавшего от старости бука и в который раз осмотрел местность перед собой. Прямо за лежавшей чинарой хребет падал отвесно вниз, на глубину около двадцати метров. Этот овраг служил восточной стеной водораздельного хребта, за которым начиналось Шалинское ущелье. Внизу, за тоненькой блестящей ниткой ручья, который в дождь превращается в бурлящую реку, начинались густые заросли. Если оттуда покажутся люди, то Султан перестреляет их, как в тире, только бы хватило патронов.

Что там говорил Ваха? Кто-то недалеко от Сержень-Юрта взорвал три грузовика, потом полностью уничтожил контрольный пост, и есть основания предполагать (эти слова командир отряда тоже произнес на русском, сосредоточенно хмуря брови, и Султан едва не улыбнулся), что они пошли на запад, чтобы прорваться в Осетию.

Ваха еще сказал, что основные силы ДШГБ бросило на дороги, расходящиеся из Веденского ущелья по равнине. А их отряд выставили здесь на всякий случай, «для галочки». Это странное словосочетание Ваха тоже произнес по-русски. Султан не понял смысла этого выражения, но догадался, что оно обозначает. Вообще их командир слишком много употребляет русских слов, хочет умным себя показать… Честно говоря, на простых ребят он производит впечатление, да только Султана не проведешь. Он знает, что те люди, которые так дерзко взорвали машины и расстреляли пост, будут уходить по равнине, только сумасшедший потащится по чеченскому лесу ночью. Так что если они тут «для галочки», то тогда можно и покурить.

Боевик вздохнул, еще раз посмотрел по сторонам и вытащил сигареты из кармашка разгрузки. Он прикурил и с удовольствием выпустил дым высоко в вечереющее небо. Интересно, сколько их здесь продержат? Возможность того, что русские спецназовцы уходят к себе домой после совершения диверсии, Султан в глубине души отвергал напрочь и не разделял серьезности глупого Вахи. «Какие там спецназовцы… как обычно, кто-то что-то между собой не поделил. Хотя, конечно, так дерзко может действовать только уж очень уверенный в себе человек. Интересно, кто? От нечего делать Султан начал лениво перебирать возможные варианты.