Мировая история на пальцах. Для детей и родителей, которые хотят объяснять детям - Сергей Нечаев

— Он не успокоится, пока нас не перебьют всех до последнего!

* * *

Маршал Мюрат, король Неаполитанский, женатый на сестре Наполеона Каролине, узнав о том, что император бежал с острова Эльба и высадился во Франции, тут же написал ему пламенное письмо: «С невыразимой радостью узнал я об отплытии Вашего Величества к берегам империи. Мне хотелось бы получить некоторые инструкции относительно сочетания моих передвижений в Италии с вашими во Франции. Невозможно, чтобы я не получил их тотчас же».

Из этого можно заключить, что Наполеон, принимая решение высадиться во Франции, не давал своему родственнику никаких указаний. Более того, в этом письме Мюрат сообщал императору, что собирается к концу месяца выйти к реке По. Он утверждал, что сможет доказать, как он всегда был предан Наполеону, что сделает все возможное и невозможное, чтобы оправдаться в глазах всей Европы, заслужив справедливое мнение о себе.

Бедный Мюрат! От него этого никто не требовал!

Ему нужно было лишь спокойно сидеть и ждать указаний, но пылкий гасконец ничего не умел делать спокойно. После высадки Наполеона во Франции им вдруг овладела идея объединения всей Италии под императорскими знаменами. В результате, не дождавшись никаких инструкций, уже 18 марта он объявил Австрии войну.

Сделал он это, несмотря на решительные протесты Каролины, которая открыто заявила мужу, что тот сошел с ума. Выйдя из себя, она в гневе закричала:

— Разве не достаточно для простого крестьянина занимать самый прекрасный из тронов Италии? Так нет, ему вздумалось завладеть всем полуостровом!

Узнав об инициативах Мюрата, Наполеон тоже был взбешен.

Объявил войну Австрии! Идиот!! Что же он наделал!!!

Теперь надежды Наполеона убедить всех, что его возвращение с Эльбы есть личное дело Франции и одной только Франции, и что это не коснется общего мира, установившегося в Европе, были разбиты.

Нет, определенно, Мюрат — законченный идиот!

А «законченный идиот» в это время, будучи искренне уверен, что этим он помогает своему императору, собрал 40000 солдат и двинул их в наступление.

Наполеон вызвал к себе генерала Белльяра.

— Меня очень беспокоит, что Мюрат начал боевые действия первым. Я не хочу войны.

— Боюсь, сир, — ответил Белльяр, — что теперь избежать ее будет затруднительно.

Таких слов, как «затруднительно» для Наполеона не существовало, и он приказал Белльяру срочно мчаться в Италию, дабы остановить обезумевшего в своих инициативах Мюрата.

В Неаполе в это время Каролина продолжала убеждать своего мужа прекратить пороть горячку.

— Как ты не понимаешь, — говорила она, — что после того, как мой брат оказался на свободе, наш с тобой трон находится под угрозой. Особенно если ты не утихомиришься, как, собственно, сам Наполеон тебе и рекомендовал, и не займешь позицию нейтралитета.

— Поговорим о чем-нибудь другом, дорогая! — только и отвечал ей Мюрат, не отрываясь от разложенных перед ним карт Италии с нарисованными на них красными и синими стрелками. Так всегда делал император, когда разрабатывал свои гениальные операции.

Каролину совсем не прельщала перспектива быть изгнанной из Неаполя возрожденным из пепла императором всех французов. Не хотелось ей и быть изгнанной из Неаполя австрийцами в случае, если ее совершенно спятивший законный супруг не прекратит своего нелепого наступления.

Импульсивные выходки Мюрата, его война против их новых австрийских друзей — все это непременно обернется катастрофой. Но даже если победит Наполеон, Мюрату вряд ли удастся избежать наказания за свое предательство, совершенное в 1813 году. Получается, и так — плохо, и иначе — не лучше.

По словам историка Рональда Делдерфилда, стратегические таланты Мюрата «походили на таланты возбужденного барабанщика». Что у него была за армия? Солдаты Мюрата в основном были зелеными новобранцами. Ну, собрал он их сорок тысяч, а дальше-то что? Не воевать же с этим воинством против всей Европы…

Позже на острове Святой Елены Наполеон скажет:

«Мюрат думал, что неаполитанцы — это солдаты… Это грязные канальи… Это было безумием — пытаться разбить Австрию и захватить Итальянское королевство».

Но если в голову гасконца приходила какая-то мысль, выбить ее оттуда не представлялось никакой возможности. Не встретив почти никакого сопротивления, Мюрат занял Рим и расположил свою ставку в Анконе. Затем он разделил свою и без того хилую армию на две части: одна осталась в Вечном городе, а другая во главе с самим королем — двинулась на север.

В первых числах марта Мюрат с частью своей армии уже был в Римини, небольшом городке на побережье Адриатического моря. Там, встреченный как триумфатор, он выпустил свою знаменитую прокламацию:

«Итальянцы!

Пришел час, когда великие предначертания судьбы должны стать явью. Провидение вновь призывает вас к свободе. От Альп до Сицилийского пролива разносится единый крик: «Независимость Италии!»

По какому праву иностранцы смеют лишать вас этой независимости, составляющей первое право и первое благо любого народа?

Нет! Нет! Пусть любое чужеземное господство сгинет с итальянской земли! Некогда вы были хозяевами мира и искупили эту опасную славу двадцатью веками угнетения. Пусть отныне и впредь вы прославитесь тем, что над вами нет чужих повелителей. Все народы должны находиться в границах, предписанных им природой: моря, неприступные горы — вот ваши естественные границы…

Итальянцы, объединяйтесь! Пусть ваша смелость станет залогом вашей независимости. Я зову всех храбрецов прийти и сражаться рядом со мной».

Диктуя этот странный текст, Мюрат, видимо, совсем забыл, что сам он для итальянцев как раз и был тем самым иностранцем, который «лишил их независимости». Но какая разница, ведь он уже мнил себя королем всей Италии!

Достигнув высшей степени экзальтации, он говорил:

— Мне плевать на то, что делает император! Я не знаю, вошел он в Париж или нет. В любом случае, Италия поднимается, она даст мне армию в сто пятьдесят тысяч человек, с которой мне никто не будет страшен.

Повернув на северо-запад, Мюрат 1 апреля занял Болонью, а через три дня — Модену. Несмотря на то, что прием в Модене был уже не таким восторженным, как в Римини, беспрепятственное продвижение буквально опьянило маршала: его войска уже практически вышли к берегам реки По.

Но на самом деле, все обстояло совсем не так блестяще, как казалось Мюрату. Оправившись от первоначального изумления, австрийцы собрались с силами и перешли в контратаку в направлении Болоньи, угрожая обойти неаполитанцев с тыла. Прикрывать фронт протяженностью почти в 50 километров с теми силами, которыми располагал Мюрат, было просто нереально. Кроме того, среди его солдат, уставших от бесконечных марш-бросков, участились случаи дезертирства.

На Болонью двинулся авангард австрийской армии под командованием генерала Адама фон Нейпперга (11000 человек), войска же фельдмаршала Винцента Бианки (12000 человек) пошли на Флоренцию. Оказавшись перед угрозой окружения Мюрат начал отступать. Он наивно предложил австрийцам перемирие, но ему дали понять, что ни о каком перемирии не может быть и речи.