Нейтрально-враждебный - Сергей Арьков

ожидал услышать новую порцию критики, но вместо нее до его ушей донесся веселый смех наставника. И не его одного. Вместе с Трокусом хохотал и тот черный рыцарь, что тренировался возле арены помимо них.

Стасик поднялся на колени и сквозь пелену слез посмотрел на этих бесчувственных мужланов. Оба стояли и ржали, о чем-то негромко переговариваясь. Наверняка обсуждали его оригинальный боевой стиль. Затем Стасик расслышал, как черный рыцарь сказал Трокусу:

— Пойду, позову остальных.

И действительно куда-то ушел.

— И долго ты собрался валяться? — крикнул ему Трокус. — Где твой воинский дух?

— Я же сказал, что ничего не умею! — не выдержав, грубо ответил Стасик. — Меня учить надо.

— Дело вовсе не в умении. Умение — пустяки. Обучить можно и медведя. Но если в тебе нет воинского духа, если в твоей груди не бьется сердце настоящего черного рыцаря, то никакие тренировки не сделают тебя героем зла. Докажи, что Риана в тебе не ошиблась!

К этому моменту возвратился уходивший куда-то черный рыцарь. И возвратился он не один. Мужчина привел с собой пятерых приятелей. Судя по суровым лицам и мускулистым телам, все они тоже были черными рыцарями.

Компания выстроилась по ту сторону ограждения и стала внимательно наблюдать за происходящим на арене представлением.

— А что, они так и будут смотреть? — спросил Стасик, который всегда стеснялся делать что-либо на публику.

— Не обращай на них внимания — посоветовал Трокус. — Сконцентрируйся на победе. Только это имеет значение.

Легко ему было раздавать советы. Он ведь не прошел через весь тот ад, который Стасик отмерил своими ногами вдоль и поперек. Когда в школе ему доводилось отвечать на вопрос, или, не дай бог, читать по памяти заданные стихи, Стасик впадал в ступор и не мог выдавить из себя ни единого слова. До его ушей доносился злорадный смех добрых одноклассников, а сам он в это миг позора желал лишь одного — стать невидимкой. И вот он будто вновь очутился в ненавистной школе. Только теперь, вместо Кольки и его подпевал, за его действиями внимательно следили черные рыцари, готовые дружно высмеять любую его неудачу.

— Воин должен сконцентрироваться на битве, — поучал его Трокус. — Для воина есть только его меч и противник, которого нужно повергнуть. Давай!

Стасик стиснул зубы и пошел на наставника, двумя руками держа деревянный меч перед собой. Он уже понял, что стремительные атаки не его сильная сторона. Следовало действовать осторожно и с умом. Возможно, Трокус и великий воин, но и он не всесилен. Да и Стасик не впервые взял в руки меч. Сколько игр было пройдено, сколько боссов повержено! А ведь те боссы тоже были сильнее его персонажа. Но ведь он как-то справился с ними. А все потому, что действовал с умом, а не лез в слепой размен.

И тут в голове Стасика сложился коварный план. Он применит свой излюбленный прием, который неоднократно выручал его в жестоких боях с могучими недругами. Прием был прост, но эффективен: стремительный перекат за спину врагу с последующим ударом в беззащитный тыл. В играх этот фокус всегда срабатывал. Почему бы ему не сработать и в реальной жизни?

Спустя двадцать секунд, катаясь по земле, крича от боли и держась за вывихнутое при перекате плечо, Стасик начал подозревать, что его богатый игровой опыт является очень плохим подспорьем, и в реале неприменим. Черные рыцари дружно жрали, Трокус ржал, а Стасик, у которого от жуткой боли потемнело в глазах, даже не пытался сдерживать слезы.

Наконец, наставник сжалился над ним. Он подошел к агонизирующему ученику, схватил его за вывихнутую руку, дернул ее и вправил на место.

— Даже не буду спрашивать, что ты только что пытался исполнить, — сказал Трокус, чем вызвал у зрителей новый взрыв хохота.

Стасик поднялся на ноги и, утирая слезы, побрел к выходу с арены. Шел, не поднимая головы, поскольку не хотел видеть сияющие чистым злорадством рожи черных рыцарей, ставших свидетелями его эпического унижения.

— Куда это ты? — крикнул ему вслед Трокус.

— Ну, пойду обратно на кухню, — пробормотал Стасик. — Я ведь не гожусь в воины, верно?

— Воин ты, конечно, специфический, это да, — согласился Трокус и черные рыцари вновь заржали. — Но я ведь не говорил, что отказываюсь тебя учить.

Стасик так резко повернулся к Трокусу, что едва не потерял равновесие и не шлепнулся на землю.

— Так вы возьмете меня в ученики? — выпалил он, не веря своим ушам и больше всего боясь, что эти слова окажутся очередной злой шуткой.

— Об этом говорить рано, — остудил его пыл Трокус. — Но я с тобой позанимаюсь. Очень трудно оценить твой потенциал, на это нужно больше времени.

Стасик просиял. Выходит, он все же на что-то способен, раз Трокус согласился учить его. Впрочем, почему бы и нет? Он ведь сам не знает своих возможностей, поскольку никогда не испытывал их в деле. Вдруг пожилой мастер разглядел в нем задатки черного рыцаря? Черными рыцарями ведь тоже не вдруг становятся, этому надо долго и упорно учиться. Стасику, конечно, хотелось бы получить все и сразу — и мастерство мечника и магические способности, и гарем воздыхательниц. Но, похоже, придется добиваться всего этого долгим и упорным трудом.

— А теперь бери меч и возвращайся на арену! — приказал ему Трокус. — Мы еще не закончили на сегодня. Мы только начали.

Глава 22

Стасик очень рассчитывал на то, что его крепко спящие воинские таланты пробудятся стремительно, после первого же занятия. Ждал быстрого прогресса, зримого результата. Но очень скоро понял, что в его случае на чудо рассчитывать нечего.

Ни первое, ни второе, ни даже третье занятие не сделали его лучшим воином, чем он был изначально. А изначально воином он был ровно никаким, способным только выставлять себя на посмешище своими нелепыми попытками достать противника деревянным мечом.

Но он не сдавался. Запретил себе сдаваться. Это прежде была у него такая милая привычка — если что-то не выходило, он бросал дело сразу же, даже не пытаясь напрячься в достижении результата. Иногда бросал заранее, до того, как попробовать. Но теперь он находился не в том положении, чтобы пасовать перед трудностями. Стасик и рад бы был спасовать, видит бог, ему много раз хотелось опустить руки в ходе занятий с Трокусом. Но страх удерживал его от этого шага. Ведь если он провалит свою едва начавшуюся карьеру воина, то неизбежно вернется на кухню к ужаснейшей женщине во всех мирах — Грыже Антрекотовне. А та продолжала лелеять надежду