Сливки - Ольга Гуляева

Она зло сверкнула глазами на Раджу.

– И он с вами? Не видела ни разу. Но его дружки ходят сюда толпами.

Араб взял меня за плечи и вкрадчиво проговорил:

– Мы все это исправим. Я клянусь тебе. Мы сделаем все возможное.

– Ты знал про такие места? – спросила я, сжимая в ладонях бумажный стаканчик с горячим чаем.

Покинув бордель, мы еще час бродили в поисках места, где можно скоротать время до утра, пока не наткнулись на маленькую открытую забегаловку, в которой нашелся кипяток, чайные пакетики, печенье и сомнительного вида бутерброды.

– Теоретически знал. Но ни разу не бывал.

– Как она оказалась там?

– У всех один путь в такие места. Прелюбодеяние вне брака. Люди стираются из общей базы данных, превращаются в отбросы общества. У них нет шлемов, компактов. Но чтобы извлекать из их существования хоть какой-то толк – мужчин отправляют на каторжные работы, женщин в бордели.

– Бордели приносят пользу обществу?

– Только избранным, которые заслуживают разгрузку такого рода, но не могут рисковать преждевременно завести потомство.

– Старые проверенные и безопасные способы подобной разрядки тут не работают?

Раджа пожал плечами.

– И потом можно использовать противозачаточные препараты раз уж на то пошло, и встречаться с кем хочется, а не околачиваться по притонам.

– Нельзя вступать в связь вне брака. И предохраняться нельзя, – с досадой сказал Раджа. Он хотел что-то добавить, но замолчал.

– Богу такое не угодно, – продолжила я за него.

– Да.

– Ну а что же проститутки не беременеют?

– Нет, – бедный Раджа силился выдать мне очередную неприятную новость и, видимо, прикидывал, добьет ли она меня до конца.

– Почему?

Он вздохнул.

– Все, совершившие грех прелюбодеяния, подвергаются стерилизации и лишаются детородной функции.

Я не потеряла самообладания, здорово удивив тем самым Раджу. Он еще раз напомнил мне, что хоть перед нами и стоит непростая задача – мы все исправим.

– Зная обо всем, ты свято верил в совершенство нового мира, – не унималась я.

– Да, пока ты не открыла мне глаза на истинное положение вещей. И к тому же я знал не все, – добавил он в свое оправдание.

– Все на поверхности. Только слепой не замечает.

Я посмотрела на настенные часы. До рассвета еще четыре часа. По сути – самые страшные часы моей жизни, которые я провожу в ожидании, пока у моей дочери закончится смена в борделе.

Хотя, как объяснила сама Соня, понятия окончания «рабочего дня», как и выходных – у нее не было. Поэтому она наотрез отказалась покинуть пост и уйти с нами куда-либо, даже на встречу с родным отцом, которую я ей посулила.

После долгих уговоров она согласилась прогуляться с нами, но не раньше рассвета. Потому что ночью ее отсутствие точно заметят. А как раз к утру она договорится с девочками, чтобы ее прикрыли.

В кафе были мягкие диванчики, и мы уговорили Андрея немного поспать. Время тянулось бесконечно медленно. Казалось, эта ночь никогда не кончится. Я постоянно гнала от себя мысли о Мите. Страшно было даже представлять, какой еще удар нанесет мне новая эра.

С первыми лучами солнца мы вернулись в бордель. К моему облегчению, Соня была на месте: ждала нас опираясь о столб и надувая немыслимых размеров пузырь из жвачки. Прическа была уже не такой пышной, как вечером – походила на обычное удлиненное каре. Однако пряди розового цвета продолжали обрамлять опухшее от недосыпания лицо. По моим ощущениям, Соня не потрудилась сходить в душ после бессонной ночи.

– У тебя есть какая-нибудь еще одежда? – спросила я.

– С собой нет.

Я сняла пиджак и накинула ей на плечи. Достала из сумочки влажные салфетки и попыталась протереть черные круги под глазами Сони от потекшей косметики, но она шарахнулась от меня.

К семи утра мы доплелись до станции метро, дождались первого состава и еще через десять минут оказались в центре города.

– Жданов не слишком стар для таких потрясений с утра пораньше? – осторожно поинтересовался у меня Раджа.

– Мне плевать. Но если он окочурится от новостей, то это будет слишком простым избавлением для него.

У Влада, как всегда, было не заперто. Я настояла, чтобы Раджа пошел с нами, но вошла в квартиру бывшего мужа первой. Он уже не спал, а сидел в привычной позе в своем кресле-качалке.

– Привет, Маргарита. Давно не заходила. Какие новости?

Влад, за дверью стоят наши дети. Андрей и Соня. Я привела их, чтобы ты своими глазами убедился в том, что они не в порядке и не в безопасности, и подсказал нам, наконец, способ все исправить.

– Что ты такое говоришь?

Я открыла дверь, и троица моих спутников плавно перетекла в хорошо освещенную утренним солнцем гостиную. Я порадовалась, что все смогут хорошо друг друга разглядеть. Если хоть какая-то радость вообще была уместна в такой ситуации. Ведь горечь все равно преобладала – мне приходилось манипулировать самыми близкими, их чувствами, их несчастьем – пусть и для достижения высокой цели и их потенциального блага.

Эффект был ошеломительный. Все трое уставились друг на друга в полном недоумении.

Я незамедлительно перешла к комментариям:

– Это Андрюша, наш старший. Я нашла его в вестибюле метро. Он бродяжничает последние два года. За день до нашей встречи он чудом не сбросился с моста. Это Соня. Она списана современным правительством в бордель и лишена репродуктивной функции. Прежде чем привести ее к тебе, мне пришлось ждать несколько часов, пока она закончит обслуживать клиентов. Сразу после этой встречи она отправится обратно. Это Раджа, солдат, который сопроводил меня из прошлого и, в отличие от тебя, пытается сделать все возможное, чтобы помочь мне и нашим детям.

Жданов оперся о подлокотники и подался вперед, оторвавшись от спинки кресла. Как будто стараясь получше рассмотреть каждого. Хотя он не щурился и очков не носил, из чего я сделала вывод, что со зрением у него все в порядке. Но вот в состоянии ли он подняться на ноги – я не знала.

Впрочем, от него требовалось далеко не это. И недолго думая, он заговорил.

– Я вижу только один способ повлиять на ситуацию. Плохая новость – это возможно сделать только из прошлого. Хорошая – достаточно всего одного человека. Истоки современного портала берут начало в недрах моего Центра. Да, все лаборатории были законсервированы после истории с клонами и моих похорон, но именно изобретения и достижения «лаборатории времени» стали главными инструментами основателей для создания портала и, как следствие, всего института времени со всеми вытекающими. Я убежден, что если уничтожить одну-единственную лабораторию, то временные коллапсы никогда не вторгнутся в жизнь человечества. Не знаю, что случится в судный день и после него, но перемещения во времени не будут возможны. По крайней мере, в ближайшие несколько десятилетий. Ты права, основатели были заинтересованы в том, чтобы я был их союзником и помог разобраться в некоторых нюансах лаборатории времени. Не удивлюсь, что именно они и подговорили Фишера не отправлять меня на «верную смерть».