Лисёнок для депутата - Аля Морейно

Отец молчит. Не понимаю, то ли эта информация его огорошила, то ли думает, какую бы гадость мне выдать.

— А теперь ты мне скажи: ты знал об этом? — задаю вопрос, который не даёт мне покоя.

Мотает отрицательно головой. Только могу ли я ему верить? Чего стоят его слова?

— А что за тест вы предъявляли в суде, когда оспаривали моё отцовство?

— Что? В каком ещё суде?

— Папа, я всё знаю. Я был у Олеси, видел решение суда. И там чётко написано, что мой представитель — твой распрекрасный Марк — предъявил суду результаты теста ДНК, по которому я — не отец Иришки.

Молчит. И что-то в его взгляде мне совсем не нравится.

— Сын, я по-прежнему не понимаю, о чём ты говоришь.

— Папа, ты меня всегда учил: умей отвечать за свои поступки. Сейчас я хочу сказать тебе то же самое. Я спрашиваю: какого чёрта ты за моей спиной лишил мою родную дочь отца, подделав результаты теста? Какого чёрта твоя шестёрка Олег отправил мне в день операции сообщение о том, что моя жена меня бросает? И как посмел ты залезть в мой телефон и отправить гадкое сообщение ей? Не забыв удалить его, чтобы я ни о чём не догадался. Какого, я спрашиваю, чёрта ты полез своими грязными башмаками в мою жизнь?

— Стоп! — рявкает. — Ты забываешься!

Папа весь красный. Расслабляет галстук, расстёгивает верхнюю пуговицу. Панцирь трещит по швам? Вспоминаю, что у отца больное сердце, и ему нельзя волноваться. Но процесс запущен.

— Что ты несёшь? Я ни черта не понимаю! Внятно мне объясни. Мать сказала, что твоя девка бросила тебя, потому что ей захотелось здорового, а с больным возиться надоело. Это единственное, что я знаю о причине того, почему она ушла. И, разумеется, я никаких сообщений ей не слал. Как ты вообще это себе представляешь?

— Ты отличный актёр, папа. Но кроме тебя, эту аферу с судом и сообщениями никто организовать и провернуть не мог.

— Не скрою, я вздохнул с облегчением, когда узнал, что она бросила тебя. Но я к этому не причастен. Если бы я решил от неё избавиться, я бы действовал совершенно иначе.

Он озвучивает свои больные фантазии. А я прикрываю лицо руками, понимая, что для него не существует вообще никаких границ и запретов… Цежу сквозь стиснутые зубы:

— Как же я тебя ненавижу!

Отец кажется искренним. Но он — прекрасный актёр, и я больше ему не поверю.

Уже уходя, задаю последний вопрос, который тоже не даёт мне покоя:

— Я просил тебя организовать алименты моей дочери. И ты сказал, что всё сделал. Но только Олеся об этом почему-то ничего не знает. Хотя за два месяца хоть раз уже должна была получить деньги! Как так вышло?

Всё логично, если предположить, что именно папа был инициатором суда по аннулированию отцовства. Поскольку он знал, что Иришка больше не считается моей дочерью, то и алименты платить я не должен. Вот он их и не заплатил!

— Как это не получала, если я открыл ей счёт и уже дважды переводил достаточную сумму для содержания ребёнка?

— А она об этом знает? Ты ей сообщил о наличии счёта?

— Конечно, Олег отдал ей договор и карту.

— Не сходится, пап. Олеся эту карту в глаза не видела. И денег не получала. Всё — сплошная ложь. Тебе не кажется, что пора уже признаться?

Возле двери оборачиваюсь и медленно, почти по слогам произношу:

— Если с моей женой и дочерью что-то произойдёт, пока меня не будет в стране, если ты или твои шавки посмеете приблизиться к ним, я сразу же узнаю об этом. И тогда пеняй на себя.

— Угрожаешь?

— Предупреждаю.

— Да что ты можешь? Не смеши меня!

— Хочешь испытать свою удачу? Валяй!

Выхожу из кабинета не прощаясь. Надеялся, что всё проясню после разговора с отцом. Но мне ни черта не удаётся! То ли он умело обводит меня вокруг пальца, то ли и правда его люди действовали не по его приказу. Но это же нонсенс! Подчинённые и шагу ступить боятся без одобрения босса! А тут — целый заговор с многоходовкой против его сына. Нереально провернуть без его ведома.

За оставшееся до отъезда время буквально ношусь по городу, пытаясь хоть что-нибудь успеть. Борюсь с желанием отказаться от лечения и остаться тут. Но здравый смысл подсказывает, что ехать нужно. И я улетаю…

На сей раз отправляюсь в клинику один. Кажется, мама на меня за это обижается. Но у меня возникает какой-то внутренний ступор. Мне больше не нужны няньки, я со всем способен справиться самостоятельно. Сопровождающие будут только мешать.

«Привет», — решаюсь написать Олесе лишь через несколько дней после возвращения в клинику.

«Привет».

«В садик ходили?»

«Пока нет, проходим медосмотр».

«Пришли мне вашу фотографию с Лисёнком, пожалуйста. Безумно скучаю».

Не отвечает…

Но наутро прилетает сообщение, а там — мои милые рыжики во всей красе: Иришка с хвостиками в нарядном платье в обнимку с мамой.

«Люблю вас! Считаю дни…», — пишу в ответ, а вдогонку отправляю большой счастливый смайлик.

Хотя объективно Олеся не дала мне ни грамма надежды, я верю, что смогу её вернуть.

Новости от детектива, которого нанял по рекомендации, удивляют.

Оказывается, у Олега есть младший брат, который около года назад попал в неприятную историю и оказался должен крупную сумму криминальному авторитету. Олег потыкался, но собрать деньги поначалу не смог. Время шло, счётчик тикал. А потом вдруг средства откуда-то появились, и долг был погашен. Кто дал ему такую сумму, и за какие услуги?

У Марка, папиного адвоката, ситуация была иная, но тоже сводилась к деньгам. Его матери срочно понадобилось лечение за границей, средств не хватало. Благотворительные фонды людям в возрасте практически не помогают. Поэтому он с семьёй кинулся на поиски денег. И нашёл, причём в довольно сжатые сроки.

Конечно, всё это может оказаться совпадением, но очень уж не терпится узнать, кто именно дал им такие суммы. Был ли это один человек? И если да, то какую цель преследовал этот тайный меценат: благотворительность или помощь полезным людям с надеждой на то, что в нужный момент они не смогут отказать в ответной услуге?

А ещё, деньги с карты, на которую отец переводил алименты для Иришки, Олег снял в банкомате. Хоть в этом папа не обманул и выполнил мою просьбу. А помощник, ожидаемо, оказался подонком.

Месяц тянется мучительно медленно, но он не бесконечен…

Самолёт задерживают на сутки из-за погодных условий. Родина встречает меня холодным ветром и проливным дождём. Возле трапа — мама с Олегом. Хорошо хоть на сей раз без коляски. Видеть мерзавца не могу. До какой низости нужно дойти, чтобы отобрать деньги у ребёнка! И ведь наверняка планировал и дальше продолжать в том же духе!