Дневники вампира. Темный альянс - Лиза Джейн Смит

— Что ж, — сказал он, — будь по-твоему. Тогдавы уйдете вместе.

«Летняя ночь, — подумала Бонни. — Канунсолнцестояния. Когда граница, разделяющая два мира, становится прозрачной».

— А теперь скажи: «Спокойной ночи, милый».

Не было времени входить в транс. Не было времени ни на что,только на один отчаянный крик.

— Елена! — закричала Бонни. — Елена! Елена!

Клаус отшатнулся.

На секунду показалось, что одного этого имени былодостаточно, чтобы напугать его. Или он ждал, что после крика Бонни что-тодолжно произойти? Он стоял и вслушивался.

Бонни собрала все оставшиеся силы и вложила их в своежелание, в свой призыв, обращенный в пространство.

И… ничего не почувствовала.

Кроме треска пламени, ничто не нарушило покоя летней ночи.Клаус обернулся к Бонни и Стефану и усмехнулся.

И тогда Бонни увидела, как что-то стелется вдоль земли.

Нет… это не туман. Возможно, дым от огня? Тоже нет… это непохоже ни на то, ни на другое. Нечто, вихрясь, поднималось в воздух, словномаленький смерч или пыльный столб, постепенно складываясь в какую-то фигурупримерно с человека ростом.

Неподалеку возник еще один маленький вихрь. Потом Боннизаметила третий. Они поднимались повсюду.

Туман рос из-под земли, плыл из-за деревьев. Пятна тумана,каждое само по себе, каждое — отчетливо различимо. Застывшая в молчании Боннивидела, что они прозрачные; сквозь них она могла разглядеть языки пламени,дубы, кирпичи дымохода. Клаус уже не улыбался, не шевелился — он тоже наблюдал.

Бонни повернулась к Стефану, не зная даже, каксформулировать вопрос.

— Неупокоившиеся души, — хрипло сказал он,внимательно глядя на поляну своими зелеными глазами. — Солнцестояние.

И тут Бонни поняла.

Они приближались. Они подступали с другого берега реки, гдебыло кладбище. Они двигались из леса, где было бессчетное количество братскихмогил, вырытых на скорую руку, чтобы тела не сгнили под открытым небом.Неупокоившиеся души солдат, которые сражались и погибли здесь в Гражданскуювойну. Духи этого места откликнулись на ее зов.

Фигуры возникали повсюду. Их были сотни.

Теперь Бонни могла различить проступающие в тумане черты ихразмытых, словно нарисованных акварелью лиц. Она видела пятна синего, мерцаниесерого. Солдаты Союза и солдаты Конфедерации. Вот Бонни разглядела пистолет,заткнутый за пояс, блеск роскошного меча. Нашивки на рукаве. Черную окладистуюбороду, еще одну бороду — тонкую, ухоженную. Маленькую, размером с ребенка,фигуру, с черными дырами вместо глаз и барабаном, висящим у бедра.

— О господи, — прошептала она. — Боже мой! —Это не был шепот отчаяния. Скорее что-то вроде молитвы.

Нельзя сказать, что она их не испугалась. Испуг был. Ведь унее на глазах оживали все страхи, связанные со старым кладбищем. Происходящеенапомнило ей первый сон про Елену, где что-то выползало из черных ям. Толькосейчас клочья тумана не ползли, а летели, скользили, плыли по воздуху, а потом,закружившись в вихре, принимали человеческие очертания. То, что Бонничувствовала на старом кладбище: что оно живое, что в нем полно внимательныхглаз и что в его напряженной тишине таится Сила, — все это оказалосьправдой. Земля Феллс-Черч исторгала из себя свою кровавую память. Духи погибшихснова шагали по земле.

И Бонни чувствовала, что они в ярости. Эта ярость испугалаее, но у нее в душе шевельнулось и другое чувство, от которого перехватывалодыхание. Она крепче вцепилась в руку Стефана. Потому что у призрачной армии былпредводитель.

Эта фигура плыла перед всеми остальными, ближе всего кместу, где стоял Клаус. У нее пока еще не было ни формы, ни черт лица, но онасияла мерцающим светло-золотым пламенем, похожим на пламя свечи. А потом, прямона глазах у Бонни, она словно соткалась из воздуха, каждую секунду все ярчесветясь неземным светом, который был ярче полыхавшего вокруг пожара. Он былтаким ярким, что Клаус отшатнулся от него, а Бонни заморгала, но, услышавслабый звук и обернувшись, она увидела, что Стефан смотрит на него без страха,широко раскрыв глаза. Он слабо улыбался, как будто был рад, что в конце своейжизни видит именно этот свет.

У Бонни уже не оставалось никаких сомнений.

Клаус выронил копье. Он отвернулся от Бонни и Стефана, чтобывстретиться лицом к лицу со светящейся фигурой, парившей над поляной, как ангелмщения. Золотые волосы развевались от невидимого ветра. Сверху вниз на негосмотрела Елена.

— Она пришла, — прошептала Бонни.

— Ты вызвала ее, — пробормотал Стефан. Его голоссорвался, перейдя в хрип, но улыбка не сходила с его губ. Его глаза былипрозрачными.

— Не смей приближаться к ним, — сказала Елена, иее голос звучал и в ушах Бонни, и в ее сознании. Он был похож на звон десятковколокольчиков, одновременно и далеко и вблизи. — Все кончено, Клаус.

Но Клаус быстро пришел в себя, он прервал дыхание ирасправил плечи. Впервые за все это время Бонни заметила на его кожаном плащеотверстие в том месте, куда вошло ясеневое копье. Вокруг него виднелисьтемно-красные пятна, а когда Клаус раскинул руки, там выступила новая кровь.

— Думаешь, я испугаюсь вас? — прокричал он,закружился на месте и расхохотался, глядя на бледные фигуры. — Думаете, яиспугаюсь хоть кого-нибудь из вас? Вы все мертвы! Вы — пыль на ветру! Вы ничегомне не сделаете!

— Ты ошибаешься, — произнесла Елена голосом,похожим не то на дуновение ветра, не то на звон музыкальных подвесок.

— Я из Древних. Из Изначальных! Вы хоть понимаете, чтоэто значит? — Клаус снова повернулся, обращаясь ко всем сразу, и в егонебесно-синих глазах плясали рыжие огоньки пламени. — Я никогда не умирал!Вы все мертвы, вы, кучка глупых привидений. А я — нет. Смерть не можетприкоснуться ко мне. Я непобедим!

Последнее слово он выкрикнул с такой силой, что оно эхомотозвалось среди деревьев. Непобедим… непобедим… непобедим. Бонни слышала, какзвук, слабея, слился с голодным ревом пламени.

Елена подождала, пока затих последний отзвук эха. А потомсказала просто:

— Не совсем.

Она обернулась и обвела взглядом окружившие ее призрачныефигуры.

— Он хочет устроить здесь новое кровопролитие.

Послышался другой, бесцветный голос, от которого попозвоночнику Бонни словно пробежала струйка ледяной воды.

— А я так скажу: здесь было уже многоватосмертей. — Это был солдат Союза в мундире с двойным рядом пуговиц.

— Да уж, предостаточно, — отозвался еще одинголос, прозвучавший, словно далекий отзвук барабанного боя. Солдат Конфедерациисо штыком в руках.

— Пора положить этому конец, — старик в домотканоммундире орехового цвета.