Вне клана - Валерия Веденеева

— Это внутренние способности моего клана, — сказал я тоном человека, который не обязан никому ничего объяснять, но все же решил это сделать из-за врожденной доброты.

Однако лицо Рестама исказила гримаса такого ужаса, будто, вместо любезного ответа на вопрос, я только что пообещал самым жестоким образом убить не только его самого, но и всех оставшихся в живых членов отряда.

— Наследник… Наследник ведь без сознания! Он ничего не видел. Пожалуйста, хотя бы его не надо… — голос Рестама оборвался.

Не надо? Не надо что?

Хм, что-то явно пошло не так.

За моей спиной вздохнула Амана. Я обернулся — она смотрела на меня с непривычной укоризной. Потом покачала головой и обратилась к Рестаму тоном, явно призванным успокоить:

— Наследник действительно без сознания. Не беспокойся за него. Насчет всех остальных — я обсужу условия вашего перехода с главой Шен. Уверена, мы договоримся, так что необходимости в… кардинальных… мерах не будет.

Взгляд Рестама вернулся к топору в моей руке, перешел на пауков, скользнул по Амане и вновь остановился на мне.

— Ми-дан, обещаю, мы дадим все необходимые клятвы! — на его лице недоверчивая надежда боролась с отчаянием.

Я моргнул. Как же он быстро меня повысил, однако.

А клятвы — это же хорошо? Особенно необходимые? Если бы я еще знал, зачем они нужны…

Хотя, конечно, соглашаться, не зная, с чем именно, я не собирался. Раз Амана поняла, что тут происходит, пусть разбирается с этим и дальше.

— Займешься? — широким жестом я обвел и Рестама, и выживших воинов. Магичка кивнула, потом показала в сторону связанных пленников:

— Проследи тогда, чтобы наследник не очнулся. Сейчас это последнее, что нам нужно.

Ну это было несложно.

Подросток лежал, привалившись к стене, в той же позе, в какой его уложил Кастиан. Я прижал пальцы к его шее, слушая пульс, а потом повторил тот удар, который заставил мальчишку потерять сознание. Знание из жизни, которую я не помнил, говорило, что теперь он не придет в себя как минимум до рассвета…

Внутри опять начал расти неестественный голод.

Да что ж это такое?! Когда каменюка наконец угомонится?

Я ударил в ответ гневным образом, в котором вся Башня рушилась, осыпаясь песком, и также осыпались корни, даже те, что были глубоко под землей.

Голод немного отступил, а перед моим мысленным взором прошла череда образов, окрашенных обидой.

Я увидел, как Башня терпела, наблюдая за сражением человеческих отрядов внутри нее и вовне. Терпела и ела только тех, кто погибал во время этих сражений.

Увидел себя, окутанного чернотой, увидел, как моя ядовитая кровь падает на корни Башни, как обжигает и разрушает разумный камень — и одновременно с этим пробуждает тот самый невыносимый голод, третью волну которого я только что ощутил.

Если бы не мое появление, Башня терпела бы и дальше, довольствовалась бы только мертвыми телами, как делала много столетий. А я пришел, лишил каменюку выдержки, разбудил демонический голод, который она прежде держала под контролем, а теперь еще и разрушал ее стены, угрожая гибелью.

Действительно, обидно-то как… Может, мне ее еще и пожалеть?

Пожалеть, — немедленно согласилась Башня.

Ха! После того, как она почти на моих глазах съела несколько десятков человек?

Обойдешься, каменюка.

А ведь это первый раз, когда Башня заговорила со мной, а не просто передала образ. Ну да неважно.

Глянув в сторону кровавых пауков, я отдал приказ. Половина их осталась у двери, а остальные моментально ввинтились в трещины между плитами пола, погружаясь в тело Башни.

Страховка, — пояснил я мысленно. — Если не подчинишься моему приказу, они разрушат тебя изнутри.

Обида и страх усилились, голод стал еще слабее, только вот до конца так и не ушел. Это что же, мы так и будем перетягивать тут канат — Башня будет пытаться съесть кого-нибудь еще, а я — не давать этого сделать?

Нужно было выбираться отсюда, и не только из-за Башни. Стать одержимым не хотелось, а время работало против меня.

Расстанемся по-хорошему? — предложил я мысленно, сопроводив вопрос образом нашей компании, приросшей за счет остатков отряда Шен и уходящей за горизонт. Мне казалось, что эта идея должна Башню обрадовать, но нет, наоборот, я ощутил ее сильное нежелание отпускать нас, скользнувшее по краю сознания и тут же исчезнувшее, будто Башня испугалась, что это нежелание станет мне известным.

А ведь за короткое время нашего мысленного общения разум Башни из практически звериного, ведомого инстинктами, стал куда более развитым, равным человеческому.

Я отправил ей мысленной вопрос и получил образ-ответ, промелькнувший вспышкой и тут же исчезнувший. Будто Башня не хотела отвечать, будто она уже начала учиться — или же вспоминать заново — как лгать. Однако уловить смысл я успел.

Дело было в той самой черноте, которая окутывала меня.

Башня боялась моей крови, для нее ядовитой, но чернота была ей нужна. Чернота эта каким-то образом усиливала сознание Башни, делала ее более разумной.

Чернотой явно была та самая демоническая скверна, исходившая от топора и покрывшая мое тело. То, что для людей являлось проклятием, для демонической каменюки оказалось благословением.

Ну да это ее проблемы. Лично я тут задерживаться не собирался.

Ни Амана, ни Кастиан не знали, перемещалась Башня случайным образом или же намеренно выбирала, куда попасть. Я был почти уверен во втором варианте, потому что появление Башни рядом с отрядом Шен и рядом с нами было для случайности слишком удачным. Она словно выслеживала небольшие группы людей — желательно магов, если вспомнить ее мысли о том, что они вкуснее — и появлялась рядом с ними в момент величайшей опасности. А едва они заходили на ее территорию, выбирала для перехода такое место, в котором люди не могли выжить.

— Амана, — позвал я, — куда нам было бы лучше всего переместится?

Ее брови взметнулись вверх, будто она хотела спросить, есть ли у нас выбор, но вслух произнесла другое:

— Долина Винье в окрестностях столицы, — и, не дожидаясь очевидного вопроса, пояснила: — Мой брат будет рад нас видеть.

Значит, там располагались владения клана аль-Ифрит.

Странно, почему Амана не выбрала одно из владений Дасан. Пусть корневое имение осталось на территории Гаргунгольма, но этот клан, насколько я знал из «Хроник», имел множество других поместий. Может, конечно, Амана просто соскучилась по родне. А может, не была уверена, как ее появление воспримут младшие семьи Дасан…

Точно!

Раз Старшая Семья Дасан уже три года считалась официально погибшей, следующая по рангу младшая семья должна была быть провозглашена Старшей.