На ветрах разбойных лет - Валентина Коростелева

– Здравствуй, Лена. – Кирилл понял, что у Лены проблемы. Сходил к стойке, взял ещё кофе и вернулся к ней. – Можно, я посижу с тобой?

– Конечно, – она почувствовала, что ей стало легче, и была уже за это одно благодарна Кириллу. – Ты извини, но, пожалуйста, не расспрашивай ни о чём, хорошо?

– Конечно, не беспокойся. Просто я и сам бывал в таком положении. Я посижу рядом… молча. А если что-то захочешь рассказать, ты сделаешь это сама… Несмотря на сложное состояние девушки, сам Кирилл был очень рад этой встрече. И радостью этой так хотелось поделиться… с ней, Леной!

– Кирилл, мы видим, что ты пропал, так что уходим одни! – сказал подошедший приятель, хлопнул Кирилла по плечу, и кивком попрощался с Леной.

Кирилл предложил Лене выйти на улицу: – На воздухе всегда легче! По крайней мере, дышать. Пойдём?

Лена согласилась, и они вышли. Лена впервые почувствовала, как иногда хорошо молчать вдвоём, оценила терпение и тактичность Кирилла. В памяти были слова деда о том, что Кирилл стал просто неузнаваем – нет былой кичливости, выполняет все курсовые сам… Отец, Вениамин Сергеевич, не нарадуется на сына, и не скрывает это от Олега Петровича, которому решил помочь в отношении Центра досуга, и потому нередко виделся с ним по делу. Лена была благодарна деду, который не давил на неё, хотя и он видел уже в Кирилле достойного претендента на её руку и сердце…

Лена поёжилась от вечерней предзимней свежести. Кирилл уловил это, и, когда они подошли к парку, попросту обнял её, чтобы согреть. Она поняла это и не стала освобождаться от тёплого и доброго объятья. И вдруг в двух шагах увидела мать, которая, обеспокоившись отсутствием дочери, вышла на улицу.

– Так вот что такое тайное свидание! – с удовольствием констатировала она. – Но ты, Лена, хотя бы предупредила… Но я не сержусь, наоборот, очень рада за вас. – Она чуть подумала. – А чего тут мёрзнуть? Лена, это тоненькое пальтишко может крепко подвести!.. Кирилл, пойдёмте к нам пить чай! И Олег Петрович будет рад, уж я-то знаю! – подмигнула она заговорщически и потянула обоих к подъезду.

Дома Лена, казалось, совсем отошла от обиды и внезапной боли, она даже пробовала шутить, но, поняв, что не до жиру, быть бы живу, со слабой улыбкой смотрела на старания матери и деда угодить молодым, помочь им снова быть вместе.

И тут Кирилл пошёл ва-банк. Он вдруг встал, поправил воротник замшевой куртки, и – словно канул в холодную прорубь:

– Я снова прошу руки Лены! – И отчаянно заключил: – И не уйду отсюда, пока не получу вашего согласия!

Кирилл сел и замолчал – в ужасе от своего спонтанного выпада, и не сразу поднял глаза.

Все смотрели на Лену. Пауза явно затягивалась. Первой не выдержала Маргарита.

– Кирилл, мы с дедом согласны. Правда, Олег Петрович?

Олег Петрович перебирал в руках салфетку.

– Правда-то правда, но ведь главное слово всё – равно за Леной!

В это время Лена встала и отошла к окну. Ей вдруг так захотелось заплакать – в этом тёплом и родном доме, среди своих… Потому что слёзы вот уже целый вечер стояли у неё в горле и ждали освобождения. И она, не выдержав, – дала им волю…

Маргарита подбежала к дочери, прижала её голову к груди.

– Ну, поплачь, поплачь, моя хорошая…

Кирилл встал из-за стола.

– Мне, наверное, лучше пока уйти… Да, Лена?

Не оборачиваясь, Лена кивнула головой.

– Пап, побудь с Леной, а я провожу Кирилла, – попросила Маргарита и вскоре они вышли на улицу. Маргарита остановилась.

– Извините, Кирилл, что всё так вышло. Но мне кажется, что Лена расстаётся с чем-то старым, а это всегда непросто, учитывая её ранимую душу.

– Я готов ждать Лену сколько угодно, – с готовностью подхватил Кирилл.

– А вот сколько угодно мы ждать не будем. Так и жизнь пройдёт! – попробовала пошутить Маргарита. – Словом, будем готовиться к свадьбе! Время проверки чувств, я думаю, уже прошло, сердце Лены, насколько я понимаю, свободно, так что – вперёд и с музыкой! – заключила она оптимистично, вызвав искреннюю радость у Кирилла.

– Маргарита, вы мой лучший друг! Я буду во всём советоваться с вами – в отношении подготовки свадьбы, хорошо?

Маргарита с удовольствием приняла его уверения, отметив про себя, что ещё многое может в этой жизни.

На радостях Кирилл чмокнул Маргариту в щёку, чем ещё больше поднял её настроение и, сказав бодрое «до свидания», пошёл к автобусной остановке…

После завтрака Нина собралась с Димкой по магазинам.

– Дай нам денег, Павел, надо обновить одёжку для Димки, да и мне кое-что прикупить надо приличного. Я сейчас работаю в одной фирме, надо одеваться как положено, – сообщила она, ожидая реакции мужа.

Павел думал, как поступить. На Димку денег было не жалко, а вот на жену… К тому же ещё неизвестно, где и когда он найдёт работу, а приготовления к свадьбе, на что он всё-таки в душе надеялся, потребуют расходов, и по нынешним временам, немалых.

– Денег у меня немного. На Димку я дам, конечно. А у самого такие обстоятельства, что надо иметь НЗ.

Нина взорвалась.

– На сучку эту решил потратить?

И тут же получила весомую оплеуху.

– Пап, ты с ума сошёл? – между ними встал Димка.

Павел взял себя в руки, подошёл к столу, взял половину из того, что там было, положил деньги на стол. – Вот, берите. Больше не могу, да и тут достаточно, чтобы одеться обоим.

Нина быстро убрала деньги в сумочку, повернулась к Павлу.

– Тогда уж и скажи, что нам думать, на что рассчитывать. Ты поедешь с нами домой?

Павел встретился глазами с сыном, ответил уклончиво. – Пока не знаю, но вряд ли. Ещё есть время подумать.

Нина застегнула пальто, поправила на Димке шапочку:

– Подумай. Подумай! Сын у тебя один, малая родина – одна, жена настоящая – тоже. Ещё не поздно снова всё начать.

Павел молчал. Жена и сын вышли из квартиры.

Жена и сын уехали в столицу, а Павел снова не находил себе места.

Душа рвалась к Лене – всё объяснить, поправить. Пока не поздно. Он так долго и трудно шёл к своему счастью, что готов был бороться за него до конца. Больше ничего стоящего, как казалось ему сейчас, в его жизни не было.

Однако звонить в квартиру к Егоровым он не решился, боялся встретиться с Маргаритой, которая ещё неизвестно, как поведёт себя. Он со стыдом вспомнил почти животную одержимость свою в день её приезда и понимал, что в глазах Маргариты опустился до рядового похабника, за которого вряд ли она захочет отдать замуж свою дочь.

До обеда проволынился около телевизора, а ближе к вечеру вышел на улицу и решил ждать Лену там – после возращения из института, благо хороший наблюдательный пункт был давно освоен: конечно же, кафе – стекляшка.