Американская леди - Петра Дурст-Беннинг

Постепенно таинственность Сюзанны стала действовать Марии на нервы. Эта выставленная напоказ зрелая мудрость, словно та вкусила от древа познания!

– Я себя чувствую прекрасно, за исключением того, что мне ночью приснился кошмар и немного навредил желудку: утром меня рвало. Это все из-за моих гормонов! – произнесла она, перекатившись снова на живот, чтобы таким образом закончить разговор.

– Я только теперь поняла… – простонала Пандора. – О нет! Неужели это правда? Мария, скажи, ты разве… беременна?!

Гарольд в который раз вытащил из кармана пиджака часы, болтавшиеся на золотой цепочке. Крышка, как всегда, открылась с мягким щелчком, от этого его сердце немного ёкало. Он с детства мечтал о карманных часах, а теперь у него были даже золотые. Он провел рукой по выпуклому стеклу, стряхивая невидимый волосок, потом вновь закрыл крышку. Гарольд ни за что не собирался следовать новой моде и носить часы на запястье, как это делали некоторые его коллеги!

Нахмурившись, он взглянул на дверь.

Ну где же Ванда? Они договорились на восемь часов, а сейчас уже было двадцать минут девятого. «Мне стоило бы настоять на своем и забрать ее из дому», – сердито подумал он. По крайней мере, тогда бы ему не пришлось волноваться за ее здоровье.

Официант во фраке слонялся вокруг его столика. Как только Гарольд присел, он тут же подошел.

– Может, мосье желает выбрать вино? Или мне нужно принести меню?

– Нет, спасибо. Я жду подругу.

– Могу ли я принести мосье аперитив?

– Нет, – слегка раздражаясь, ответил Гарольд.

Именно сегодня вечером для Гарольда выбор ресторана был очень важен, и он надеялся, что не ошибся. Он невольно протянул правую руку к нагрудному карману пиджака. Кожаный футляр был холодным и гладким на ощупь.

Официант, помедлив секунду, отошел и остановился шагах в трех от столика, заложив руки за спину.

Гарольд отхлебнул из стакана воды.

Конечно, они могли бы встретиться и в баре у Мики в Бруклине. Или в одном из итальянских ресторанов, которые они, впрочем, любили посещать. Но пиво и спагетти казались Гарольду слишком обычными, а вот ресторан изысканной французской кухни, по его представлению, соответствовал поводу.

Кроме того, тут не было ни немецких жареных колбасок, ни немецких кнедлей. Здесь не пели и не говорили на немецком. На стенах не висели немецкие стяги, а официант не носил немецкий национальный костюм, хотя и был несколько назойлив. Это было так хорошо!

Гарольд не сводил глаз с двери и пытался вспомнить, сколько немецких союзов и организаций Ванда посетила за последние три недели: она была в «Шварцвальдском братстве», у «Мекленбургских селянок», в «Певческом обществе гамбургского единодушия». Кроме всего прочего, еще и у «Дунайских швабов». Ванда подробно рассказывала Гарольду обо всех традициях «землячеств» – так назывались эти группы – и делала это с мечтательным выражением лица. Она говорила о дружбе между членами этих сообществ, об их любви к родине, которой был пронизан каждый жест и каждое слово. Ванда до сих пор не была уверена, в какую организацию вступить: не могла решиться. Ей нравились песни северных немцев, у баварцев – вкуснейшая еда, у дунайских швабов – интересные обычаи и ритуалы. Когда Гарольд в последние выходные хотел забрать Ванду на прогулку, то обнаружил ее сидевшей за вязанием: в настоящее время все увлечения девушки были связаны с этим. «Зеленые долины и Дуная голубая вода будут радовать наше сердце всегда» – показала она ему лозунг, под которым как раз вышивала букву «Г», при этом больше со страстью, чем с умением. Рут Майлз воспринимала все это болезненно, но что мать могла поделать против увлечения дочери?

Гарольд улыбнулся. Ванда! Она подошла к своему нынешнему проекту с вдохновением, и выглядело это действительно своеобразно.

После отъезда Марии девушка была просто одержима идеей исследовать собственные немецкие корни. Своим фанатизмом Ванда напомнила ему некоторых коллег по бирже. Их никогда не удовлетворял оборот, и они всегда упрекали себя в том, что должны действовать еще быстрее и агрессивнее. Для большинства это стало идеей фикс, которой была подчинена вся их жизнь. При всей преданности профессии Гарольд никогда бы не хотел стать таким, в чем он и поклялся себе.

Но он видел в новом увлечении Ванды один положительный момент: она перестала искать работу, о которой теперь даже не было речи. Целые дни напролет Ванда проводила, занимаясь делами землячества, читая книги на немецком языке. Когда они встречались, девушка непременно хотела рассказать ему о прочитанном. На немецком, разумеется. Гарольд знал на этом языке всего несколько фраз, но Ванду это не останавливало. Если бы Гарольд захотел, Ванда могла бы научить его родному языку, она сама это предложила. Родной язык! Гарольд поблагодарил ее и отказался.

Он повертел в руках стакан с водой. Его волновало предстоящее событие. Если Ванда с таким усердием возьмется за подготовку к свадьбе, а позже за ведение домашнего хозяйства, от его повышенного оклада в конце месяца не останется и следа. Еще бы! Это был апогей: Ванда наконец нашла свое «предназначение в жизни», которое так долго искала. Такой он ее еще никогда не видел.

Спустя еще четверть часа он заметил, что за витриной, устроенной вдоль всего этажа ресторана, мелькнула белокурая голова Ванды. Девушка вышла из такси. На ней был простой черный костюм, который выгодно подчеркивал ее стройную фигуру.

Она подобрала юбку до колен и ворвалась в ресторан, промчавшись мимо официанта, который услужливо хотел указать ей дорогу. Она почти проскочила мимо столика Гарольда, но в последний миг все же заметила его.

– Гарри, ты и представить себе не можешь, о чем я только что узнала!

Она плюхнулась перед ним на стул, прежде чем молодой человек успел встать и помочь ей присесть. Остроумие Ванды затмевало утиную грудку а-ля оранж, картофель с трюфелями и суп с глазированными омарами. Происходящее за соседним столиком стало вдруг намного привлекательнее!

– Надо непременно устраивать вокруг себя такой ураган?

Негодование медленно распространялось в душе Гарольда, однако он придушил его в зародыше. Сегодня был его вечер. И Гарольд хотел определять, как этот вечер пройдет!

– Ты только представь: Мария вышла замуж!

– Вышла замуж? – пискнул он.

Потом он выдохнул и, понизив голос, добавил:

– И кто же на ней женился? И откуда ты это знаешь?

Какой глупый вопрос! Ну конечно же, на ней должен был жениться Франко!

– Ты представляешь, я точно так же отреагировала, когда мама рассказала о молниеносной свадьбе Марии и Франко!

Ванда провела ладонью по лбу. Потом рассказала о телефонном разговоре между матерью и Йоханной. Кажется, Мария посчитала, что достаточно отправить в Лаушу телеграмму. Она не давала подробных объяснений, не обещала в скором будущем представить жениха и мужа своей семье. Мария лишь сообщила, что с этого времени будет жить и работать в Генуе.