Добрый убийца - Андрей Анисимов

— Ой, девчонки, стыдно сказать, — замялась Надя.

— Говори. Небось не чужие, — ободрила сестру Вера.

— Знаете, чего мне хочется… — стыдливо начала Ерожина.

— Откуда :нам знать, — пожала плечами Люба.

— Мене хочется кофе, но не нашего домашнего, а ту бурду, что дают на вокзале в буфетах. И еще хочется селедки. Только не из супермаркета, а ржавой и вонючей, какая лежала в сельпо на даче. Помните?

— Началось, — вздохнула Вера. — Это еще ничего, а моя подружка по институту, Катя, требовала себе на обед шкурки от сарделек…

Сестры долго и весело смеялись. Надя, борясь с отвращением и мечтая о вонючей селедке, все же откушала рыночного творога со сметаной и умяла бутерброд с ветчиной. Не успели молодые женщины встать из-за стола, как в дверь снова позвонили.

— Я открою, — вскочила Люба.

— Только спроси, кто!. — крикнула Надя ей вдогонку.

— Ой, мама! — растерялась Надя, увидев на пороге Елену Николаевну. Аксенова не торопясь разделась, отдала дочкам пакет с гранатами и вошла на кухню:

— Вы, девочки, к Наде надолго? — спросила она тихим голосом.

— Нет, мы только позавтракали вместе и сейчас дальше побежим, — ответила Вера.

— Вот и хорошо, — так же тихо произнесла Елена Николаевна, усаживаясь за стол. — Мне бы с Надей немного посидеть.

Вера с Любой понимающе переглянулись и пошли одеваться.

Оставшись вдвоем, мать и дочь некоторое время молчали. Надя чувствовала, что мама хочет ей сказать что-то важное, и стеснялась торопить ее. А Елена Николаевна никак не решалась начать этот разговор со взрослой дочерью, хотя считала своим долгом его провести.

— Девочка моя, ты уже самостоятельная женщина и не мне тебя учить. Но я родила троих… — Елена Николаевна в этом месте вдруг замолчала и покраснела. Аксенова вспомнила, что перед ней сидит не родная дочь, но пересилила себя и продолжила:

— Да, троих девочек. Вырастила их, и при этом не потеряла любовь мужа. Твой отец, Иван Вячеславович Аксенов, совсем не так прост, как кажется.

Если бы я позволила себе распуститься и потерять женскую привлекательность, не знаю, сохранилась бы наша семья до сих пор. Я ни на минуту об этом не забывала.

У тебя начинается новый этап семейной жизни. Беременной женщине хочется покапризничать, ей бывает нехорошо, мучает тошнота, находит раздражительность. Все это нормально. Но мужчина этого не должен чувствовать. Он так устроен. Головой он понимает, что жена в положении, а своим мужицким началом — нет. Твой Петр хороший мужик и талантливый специалист, но он совсем не монах.

Не позволяй ему скучать дома. Не создавай в семье раздражительную и истеричную обстановку. Ты меня понимаешь?

Надя прекрасно понимала свою мать и очень была ей благодарна. Она встала из-за стола, подошла к Елене Николаевне, присела перед ней на корточки и наклонила свою голову ей на колени:

— Спасибо, мама.

— Я не все сказала. Первые два месяца ты должна очень за собой следить. Все выкидыши обычно происходят в это время. Ничего не поднимай тяжелого, никаких перегрузок и тому подобного. С мужем можешь спать как обычно, но без выкрутасов. Поняла?

Надя покраснела, но кивнула и поцеловала Елене Николаевне руку. — Тогда дай мне кувшин, я надавлю из гранатов сока, и мы с тобой выпьем. Вина тебе теперь нельзя. Острого и перченого тоже, вообще соблюдай строгую диету. И старайся поменьше торчать дома, почаще выходи на улицу.

Надя отыскала в буфете стекляный кувшин. Елена Николаевна помыла красные шары и умело — азиатский опыт не прошел даром — стала мять гранаты пальцами. Когда плод становился мягким, она протыкала его кончиком ножа и легко сливала сок в кувшин.

— Ой, как у тебя это здорово получается! — восхитилась Надя.

— Пожила бы ты с мое в Узбекистане, еще и не тому бы научилась, — улыбнулась Елена Николаевна.

Разлив сок в бокалы, дочь и мать чокнулись и с удовольствием выпили терпкую жидкость.

—Здорово! — сказала Надя и облизнула губы.

— Вкус Андижана, — задумчиво произнесла Аксенова, возвращая пустой бокал на стол.

— Мама, почему ты никогда не рассказывала мне о своей жизни там? — спросила Надя.

— Одевайся, погуляем, и я расскажу. Вообще-то жизнь офицерской жены — хоть на Северном полюсе, хоть в Африке — мало чем отличается. Но в Андижане был большой базар.

Надя быстро оделась, и они вышли на улицу.

В Чертаново шел снег. Ровные аккуратные снежинки летели с неба и тихо ложились на землю. Ветра не было, к казалось, что сказочная рука мороза сыплет эти сверкающие зимние чудеса, чтобы украсить ими большой каменный город. Город, в котором люди порой забывают, что на свете случается зима и лето, весна и золотая осень. Забывают, что они — часть Божьего мира, созданного Великим Творцом на радость всего живого.

— Мама, ты всегда-всегда любила папу и ни разу ему не изменила? — спросила Надя и сама испугалась своего вопроса.

— Один раз чуть не изменила, — просто ответила Елена Николаевна, нисколько не смутившись слов дочери.

— Это было до того, как ты нас родила, или после? — не отставала Надя.

Елена Николаевна некоторое время продолжала идти молча, потом остановилась и весело рассмеялась:

— Это было назло. Мне показалось, что Аксенов увлекся другой женщиной, и я стала флиртовать с его молодым заместителем. Мужик был обворожительно красив, сложен как бог, но полная дубина. И я не смогла. А потом выяснилось, что я все себе сама напридумала.

Твой отец проявлял внимание к женщине потому, что его попросил об этом комендант города. Просьба генерала для полковника все равно что приказ. Женщина была дочерью коменданта и в Германию переехала недавно, У нее не было друзей, и она хотела возвращаться. А комендант этого очень боялся. Потом она влюбилась и вышла замуж. Тогда я поумнела и сказала себе, что если муж загулял, то ты сама в этом виновата. Значит, стала скучной или позволила себе превратиться, в обычную домашнюю вещь. Кое-кто думает, что после брака роман между мужчиной и женщиной прекращается. Это глупость. Стоит роману закончится, и мужик начинает искать новый на стороне. Поэтому задача жены — суметь удержать в отношениях с мужем все признаки романтических отношений на всю жизнь.

— Они о многом поговорили за эту прогулку.

Надя проводила маму до стоянки такси, когда на город опустились сумерки. В офис в тот день она так и не попала. Возвращаясь, Ерожина увидела возле подъезда башни знакомый черный «Сааб». Хотела припустить бегом но, вспомнив советы матери, лишь прибавила шагу.

Перед тем как заскочить в подъезд, на всякий случай заглянула в машину и увидела за рулем Глеба. Тот сидел, откинув голову, и дремал.