Добрый убийца - Андрей Анисимов

Петр Григорьевич давно уложил все факты по этому делу в одну цепочку. У Анвара при невыясненных обстоятельствах погибает супруга. Молодая жена Чакнавы, Нателла, свела счеты с жизнью. Ерожин предположил, что и Нателле Проскуриной Анвар помогал еще и потому, что женщины были тезками. После таинственного самоубийства жены горец меняет фамилию, делает себе подложные документы и бежит из Грузии. Он не только меняет имя, но также опасается заниматься любимым делом. Горец боится. Он знает, что по .следу идет безжалостный убийца. Музыкальный мир тесен, и найти там приличного пианиста с консерваторским образованием не так трудно. Другое дело — банковский чиновник.

Банков развелось такое количество, что искать там человека, да еще сменившего имя и фамилию, занятие неблагодарное и малоперспективное. Как и предполагал Анвар Чакнава, он же Нодар Местия, убийца искал его в мире музыки. Скорее всего Отарий Ахалшвили набрел на жертву случайно. Не свяжись Анвар с театром и не появись в Москве, кто знает, возможно, он прожил бы еще долгие годы. Но горец приехал на премьеру своей протеже и получил нож в сердце.

Отарий Ахалшвили запечатлен на свадебном снимке горца. Легко предположить, что Отарий — близкий родственник юной жены Чакнава. Он считает Анвара виновником гибели молодой женщины и, по обычаям сванов, затевает кровную месть. Странными для Ерожина казались в этом деле два факта. Первый — почему Отарий не приехал домой. По словам Боброва, тот говорил с Тбилиси и получил информацию, что до Батуми Отарий не добрался. То, что грузин разрешил проводить себя до вагона своей любовнице и дал администраторше ее домашний телефон, говорит о том, что он не профессиональный преступник.

Иначе он бы заметал следы и действовал осмотрительнее. Бобров сообщил Ерожину, что подозреваемый в убийстве Отарий Ахалшвили предупредил свою возлюбленную, что в Россию не вернется. Скорее всего он считал, что выполнил поставленную задачу и укатил навсегда. Тогда почему Отарий не дома?

Вторым, пока не имеющим для Ерожина четкого объяснения фактом, оставалась дружба Анвара и знаменитого пианиста. Из телефонных счетов постояльца Серафимы Аркадьевны Блюм подполковник понял, что пианисту молодой человек звонил один раз. По словам учительницы сольфеджио, разговаривали они чаще. Выходит, что инициатива контактов исходила от маэстро. Сыщик предположил, что метр догадывался о грозящей Анвару опасности и волновался за него. Узнав, что Гоги Абашидзе выступает в Москве, Ерожин решил с ним встретиться лично.

Машина сбросила скорость. Подполковник открыл глаза, посмотрел в окно и понял, что они подкатили к Московской окружной автодороге.

— В город не надо, — сказал он Михееву. — Вези меня в Домодедово и из аэропорта отправляйся домой. Но сначала забрось ко мне в Чертаново кейс. Не хочу таскать деньги и ювелирку с собой. Кейс кинь на антресоли над кухней. Наде ничего не объясняй, скажи, что завтра к вечеру вернусь.

— А потом мне что делать? — спросил Глеб, сворачивая на окружную автостраду.

— Готовься к поездке в Пятигорск. Будем завершать дело убийцы Анвара, Отария Ахалшвили, — ответил подполковник и снова прикрыл глаза.

Надя проснулась, но вставать ей не хотелось. Новое чувство, что теперь она существует в двух лицах, было непривычно. Женщина несла в себе торжественную тайну бытия. Восторженная реакция мужа по телефону избавила Надю от всяких сомнений, и она радостно смирилась с ролью будущей матери. Совершенно незаметно для нее самой голову молодой женщины стали заполнять мысли, связанные с материнством. Вчера она накупила ворох литературы с советами специалистов и сейчас листала их, выискивая нужные рекомендации. Самые элементарные наставления казались ей откровениями и верхом мудрости.

Смена привычек Наде не грозила. Курить она так и не приохотилась. Вина пила совсем немного и больше за компанию, чем для собственного удовольствия, а потому отказаться от спиртного ей было смехотворно просто.

Хуже дело обстояло с прогулками, которыми Надя вовсе не увлекалась, и таскаться пешком не очень любила. Но в советах профессионалов прогулки на воздухе стояли чуть ли не на первом месте, и Надя решила с сегодняшнего дня по два часа в день гулять обязательно. Затем надо было пересмотреть всю систему питания. Ведь теперь она не просто должна есть, как едят все люди. Ей предстояло кормить будущего малыша. И почему будущего?

Он же уже с ней.

Надя посмотрела на часы. Стрелки показывали пятнадцать минут одиннадцатого, и она позвонила в офис:

— Дядя Ваня, я немного проспала, и если во мне нет срочной необходимости, пришла бы после обеда. Очень хочется пройтись по магазинам и посмотреть всякую детскую мелочь.

— Надюшка, можешь вообще сегодня отдыхать, — пробасил Грыжин. — Петр из Новгорода вернется не раньше вечера, а я сижу и готовлю первый отчет налоговым крокодилам, — Нет, дядя Ваня. После обеда постараюсь явиться на работу. Нельзя распускаться, — не слишком уверенно пообещала Ерожина и, улыбнувшись на трогательно заботливый тон генерала, положила трубку.

От кофе за завтраком Надя отказалась. Это было первое ограничение, с которого будущая мама начала свой новый день. Не успел закипеть чайник, как в дверь стали трезвонить.

Таких пожарных звонков в свою квартиру Надя не припоминала. На вопрос: «Кто там?» — хозяйка услышала знакомый баритон Севы. Открыв дверь, она обнаружила родственника с огромной корзиной в руках. Рядом с ним улыбались обе сестрички, тоже имевшие при себе объемные пакеты.

Прямиком отправившись на кухню, Сева поставил корзину на стол и начал выкладывать из нее продукты.

— Карлсон, ты бы сначала разделся, а потом изображал Деда Мороза, — притворно строго проворчала Надя.

Вера и Люба сестру поддержали и прямо на кухне стянули с Кроткина дубленку.

— Вы с ума сошли! Куда столько жратвы? — искренне ужаснулась Надя, оглядев огромных кур, куски говядины, бананы, ананас, яблоки и клубнику. — Мужик в отъезде, что я буду со всем этим делать?

— Тебе теперь надо много и качественно есть, — со значением заявил Кроткий.

— Сейчас ты сваришь парную курицу, накрутишь телячьих котлеток и изволь лопать за двоих, — приказала Вера.

— Мы хотим дождаться здорового и сильного племянника, — добавила Люба, выкладывая на стол творог и сметану.

— Ладно, — вздохнула Надя. — Давайте .хоть вместе позавтракаем. Я только встала.

— А я спешу в фонд. В одиннадцать в Гнездниковском переговоры. Два члена правительства припрутся. Неудобно опаздывать, — с большим сожалением оглядев заваленный продуктами стол, сообщил Сева.

Оставшись одни, сестры быстро соорудили роскошный завтрак.

— Садись, мамашка, — пригласила Вера сестру, покончив с приготовлениями. Надя села, оглядела сыр, творог и ветчину. Лицо у нее стало грустное и виноватое.

— Чего тебе не так? — удивилась Люба, заметив унылый взгляд хозяйки дома.