Унесенные ветром. Том 1 - Маргарет Митчелл

Рожденный железными дорогами город рос и развивался вместе сними. Когда все четыре железнодорожные линии были завершены, Атланта обрелапрямую связь с западом, с югом и с побережьем, а через Огасту — с севером ивостоком. Оказавшись на пересечения всех путей, маленькая деревушка расцвела.За короткий промежуток времени — Скарлетт тогда исполнилось семнадцать лет — натом месте, где в красную глину была воткнута палка, вырос преуспевающий городокАтланта, насчитывавший десять тысяч жителей и приковывавший к себе вниманиевсего штата. Более старые и более степенные города, взирая на кипучий молодойгород, чувствовали себя в положении курицы, неожиданно высидевшей гусенка.Почему Атланта приобретала столь отличный от всех других городов Джорджииоблик? Почему она так быстро росла? В конце концов, она же ничем особеннымпохвалиться не могла, если не считать железных дорог и кучки весьмапредприимчивых людей.

Ничего не скажешь, первые поселенцы, обосновавшиеся вТерминусе, переименованном затем в Мартасвилл, а позже в Атланту, бесспорнобыли людьми предприимчивыми. Деятельные, энергичные, они стекались на ранееосвоенных областей Джорджии, да и из других отдаленных штатов в этотразраставшийся вокруг железнодорожного узла городок. Они приезжали сюда,исполненные веры в будущее. И строили свои склады и магазины по обочинам пятикрасных раскисших дорог, пересекавшихся позади вокзала. Они воздвигалидобротные дома на Уайтхолле и на улице Вашингтона и вдоль подножия высокогохолма, где мокасины многих поколений индейцев протоптали путь, именуемыйПерсиковой тропой. Они гордились своим городом, гордились его быстрым ростом исобой, ибо это благодаря их усилиям он рос. Старые города могли давать Атлантекакие угодно прозвища. Атланта не придавала этому значения.

Атланта привлекала Скарлетт именно тем, что заставлялоСаванну, Огасту и Мейкон относиться к этому городу с презрением. В Атланте, каки в ней самой, старое причудливо переплелось с новым, и в этом единоборствестарое нередко уступало своеволию и силе нового. А сверх того, некоторую рольиграли в этом и чисто личные причины — Скарлетт увлекала мысль о том, что этотгород родился или, во всяком случае, был крещен одновременно с ней.

Ночь, проведенная в дороге, была ветреной и дождливой, нокогда поезд прибыл в Атланту, жаркое солнце уже храбро взялось за работу итрудилось вовсю, стараясь высушить улицы, превратившиеся в потоки и водоворотыгрязи. Глинистая площадь перед вокзалом, вдоль и поперек изрытая колесами икопытами, представляла собой жидкое месиво, наподобие тех луж, в которых любятповаляться свиньи, и несколько повозок уже увязло в этом месиве по самыеступицы. Сквозь сутолоку и грязь беспрерывной вереницей тянулись через площадьармейские фургоны и санитарные кареты, выгружая из вагонов боеприпасы ираненых, мулы тонули в этой жиже, возницы чертыхались, фонтаны грязи летелииз-под колес.

Скарлетт стояла на нижней подножке вагона — бледная иочаровательная в своем черном траурном платье, с траурным крепом почти до пят.Она не решалась ступить на землю, боясь испачкать туфли и подол платья;оглядываясь по сторонам, ища глазами среди всех этих громыхающих повозок,колясок и карет пухленькое розовощекое личико мисс Питтипэт, она увидела, что кней, с видом важным и величественным, направляется, шлепая по лужам, худойстарый седовласый негр со шляпой в руке.

— А это, сдается мне, мисс Скарлетт? А я Питер — кучермисс Питтипэт. Стойте, не лезьте в такую грязь! — сердито остановил онСкарлетт; которая, подобрав юбки, уже готова была спрыгнуть с подножки. —Вы, глядишь, не лучше мисс Питти, она что твое дитя малое — завсегда ногипромачивает. Давайте-ка я вас снесу. Он поднял Скарлетт на руки — поднял легко,невзирая на свой возраст и хилый вид, — и, заметив Присси, стоявшую наплощадке вагона с ребенком на руках, спросил:

— А эта девчушка — ваша нянька, что ли? Молода еще,чтобы нянчить единственного сыночка мистера Чарльза — вот что я вам скажу, миссСкарлетт. Ну, да об этом опосля. Ступай за мной, да смотри ребенка-то не урони!

Скарлетт кротко выслушала нелестный отзыв о своем выбореняньки, высказанный весьма безапелляционным тоном, и столь же кротко позволиластарику негру подхватить себя на руки. Пока он нес ее через площадь к коляске,а Присси, надув губы, шлепала за ним по лужам, ей припомнилось, что рассказывалЧарльз про «дядюшку Питера»:

«Всю Мексиканскую кампанию он проделал бок о бок с отцом,выхаживал его, когда отец был ранен, короче говоря, спас ему жизнь. Он же, всущности, и вырастил нас с Мелани, ведь мы остались совсем крошками послесмерти отца и матери. Тетя Питти в то время рассорилась с дядей Генри, своимбратом, переехала жить к нам и взяла на себя заботы о нас. Только онасовершенно беспомощное создание, этакий славный добрый большой ребенок, идядюшка Питер так к ней и относился — как к ребенку. Даже для спасениясобственной жизни она ни по какому, самому простому вопросу не в состояниипринять самостоятельного решения, так что дядюшка Питер должен все решать занее. Это он, когда мне сравнялось пятнадцать лет, решил, что надо увеличитьсумму, отпускаемую на мои карманные расходы, и он же настоял, чтобы язаканчивал свое образование в Гарварде, в то время как дядя Генри хотел, чтобыя окончил местный университет. И когда Мелани подросла, тот же дядюшка Питеррешал, можно ли уже позволить ей делать прическу и выезжать в свет. По егослову тетя Питти должна оставаться дома и не ездить с визитами, если оннаходит, что на дворе слишком холодно или слишком сыро, и он же указывает ей,когда нужно надеть шаль… Он самый умный, сметливый негр из всех, каких мнедоводилось видеть, и самый преданный. Беда лишь в том, что все мы трое, совсеми потрохами, находимся в его безраздельной личной собственности, и он этопревосходно понимает».

Слова Чарльза нашли подтверждение, как только дядюшка Питервлез на козлы и взял в руки кнут.

— Мисс Питти крепко расстроилась, что не поехала васвстретить. Боится, вы, может, не поймете, но я сказал ей, чтоб не ехала: она смисс Мелли только в грязи выпачкаются и новые платья себе испортят. Ну, а я самвсе вам растолкую. Мисс Скарлетт, вы бы взяли ребеночка-то на руки. Как бы этапигалица его не уронила.

Скарлетт покосилась на Присси и вздохнула. Присси, конечно,была не лучшей из нянек. Недавнее превращение из тощей девчонки в короткойюбке, с тугими, торчащими в разные стороны косичками, в солидную особу вдлинном ситцевом платье и белом накрахмаленном тюрбане приводило ее в состояниерадостного возбуждения. Она никак не могла бы достичь столь высокого положенияв столь раннюю пору жизни, если бы не война, с ее неотложными запросами.Интендантская служба предъявляла свои требования к поставкам с Тары, и Эллинпросто не могла обойтись без Мамушке или Дилси или даже Розы или Тины. Приссиеще ни разу в жизни не удалялась от Тары и Двенадцати Дубов больше чем на милю,и путешествие в поезде, да еще в непривычном высоком звании няньки, оказалосьпочти непосильным испытанием для ее бедного маленького умишка. Двадцатимильныйпереезд от Джонсборо до Атланты так ее взбудоражил, что Скарлетт пришлось всевремя самой держать ребенка на руках. Теперь же зрелище никогда не виданногоскопления домов и людей окончательно деморализовало Присси. Она подпрыгивала насиденье и вертелась во все стороны, так при этом подбрасывая ребенка, что онстал жалобно хныкать.