Четыре чики и собачка - Дарья Калинина

– Но на пути у этого прекрасного плана чистой мести стояли два персонажа. Хитрый любовник записал ячейку не на одну девушку, были еще два человека, без которых доступ к ячейке был для нее закрыт. Открыть они могли ее только втроем. Да еще имелись хозяева банка, в котором находилась ячейка. Они были близкими друзьями хозяина и, конечно, не преминули бы настучать ему о самовольном вскрытии его хранилища. Если бы даже девушке удалось уговорить двух других участников на мятеж, путь в ячейку им все равно был бы закрыт сотрудниками банка, лояльными не к ним – бедным и убогим, а к богатому и влиятельному папику. Что же делать? Она прикидывала так и эдак, пока ничего не вырисовывалось. И она решила ждать. Аренда была сроком на год. А наша девушка знала, если долго ждать, то судьба обязательно предоставит шанс. Так и случилось. Некоторое время назад нашей девушке, которая не спускала руку с пульса, стало известно о госпитализации сначала управляющего банка, а потом и его главного помощника. Сердце у нее забилось. Она поняла, вот оно! Вот тот шанс, который посылает ей судьба. Итак, больше некому было настучать ее папику, если они втроем явятся и заберут из своей ячейки то, что там находилось.

И тут Глеб Игнатьевич не выдержал и вскочил на ноги:

– СВОЕЙ! – взревел он голосом раненного насмерть бегемота. – О, боги!

Но следователь и ухом не повел:

– Именно, что своей, – повторил он с удовольствием. – Стремясь утаить хранящееся в ячейке богатство, папик нашей девушки, боюсь, перехитрил самого себя. Его имени в договоре не было. А ячейка была оформлена на них троих, на нашу девушку и двух ее знакомых. Имея на руках документы, подтверждающие их личности, втроем они могли прийти, вскрыть ячейку и выгрести все ее содержимое, в межправлении в банке никто и слова бы им не сказал. Девушке нужно было всего лишь уговорить двух других участников договора. И у нее это получилось.

Глеб Игнатьевич грохнул кулаком по столу.

– Давайте уже не будем ходить вокруг да около! Называйте вещи своими именами. Девушка, о несчастной судьбе которой вы тут распинаетесь битый час – это сидящая перед нами жестокая убийца. А вы ее оправдываете!

Следователь не стал уподобляться Глебу Игнатьевичу, но взгляд его светлых глаз был так тверд и холоден, что, когда Никита Петрович застыл напротив пышущего гневом Глеба Игнатьевича, последний начал потихоньку оплывать, тухнуть, а потом и вовсе сполз обратно на стул, застыв на нем неаппетитным и некрасивым жирным месивом.

– Я никого не оправдываю, – отчеканил следователь, не сводя своих замечательных глаз с чиновника, – я лишь пытаюсь довести до вашего сведения, что ничего этого могло было бы и не быть, не пожалей вы тогда для своей любовницы эти несчастные, так необходимые ей полтора миллиона рублей. Для вас это смешная сумма, вы награбили из щедрот нашей страны в сотни, в тысячи раз больше! И сразу из моего кабинета вы отправитесь к моему коллеге, который очень хочет прояснить для себя судьбу не только этих ста пятидесяти миллионов, но также судьбу еще многих и многих миллионов, которые за последние годы внезапно появились на счетах у вас и вашей семьи. А сейчас вернемся к Кристине, ибо героиня нашего рассказа, безусловно, это она. Итак…

– Давайте, лучше я сама расскажу, – раздался хрипловатый голос.

Это заговорила Кристина. Слушая следователя, она вроде бы и сама приободрилась.

– Раз уж так получилось, то лучше я все сама расскажу, чтобы уж без недомолвок. Вы правы, мысль украсть у жирного сурка его миллионы прочно засела мне в голову. И когда его дружки в банке скопытились в одночасье, я увидела в этом перст судьбы. Уговорить Антона было делом плевым. Он и сам мечтал о том, чтобы разбогатеть. До моего предложения он видел лишь один способ – жениться на Ульяне. Поэтому крутился возле нее, смиряя свой кобелиный нрав. Но мое предложение понравилось ему больше. Во-первых, потому что Ульяну за него могли еще и не отдать, ее папаша только и искал повод, чтобы избавиться от нищего женишка. А во-вторых, не очень-то Антону хотелось брать в нагрузку к деньгам тестя еще и саму невесту. В общем, он согласился почти сразу. Дело было за Полиной, мы с Антоном понимали, эта ханжа могла струсить и отказаться.

– И тогда вы решили, что если Полина влюбится, то Антону удастся ее уговорить.

– Антону ничего не стоило охмурить эту серую мышку, – согласилась Кристина. – Полина была очарована, она влюбилась по уши и сделала все, о чем просил ее Антон. Пыталась что-то пикнуть про опасность, но Антон живо ее убедил в том, что они немедленно уедут к морю, купят там домик, заведут детишек и вырастят внуков. Может быть, даже откроют собственный ресторанчик и винодельню. Полина была очень падка на всякую сентиментальную дребедень и очень любила всякую там гастрономию, так что она согласилась. Втроем мы выгребли ячейку, кстати, там оказалось гораздо больше, чем на сто пятьдесят миллионов. И там были не деньги. Там лежали золотые слитки, которые мы втроем еле вытащили.

Глеб Игнатьевич издал едва слышный стон. До этого момента он еще надеялся, что, как он выражался, плод его трудов и сбережений уцелеет.

– Убью! – прошипел он, с ненавистью глядя на Кристину. – Своими руками задушу, гадина!

Кристина даже не снизошла до ответа.

– В общем, деньги мы поделили поровну, вроде бы все было хорошо, но вскоре возникла проблема.

Главной проблемой оказалась Полина, которая до такой степени влюбилась в Антона, что не хотела его отпускать даже после того, как он объяснил, что никаких чувств к девушке не испытывает. Вместо того, чтобы тихо и скромно отойти от него и наслаждаться полученным богатством в одиночку или с какими-нибудь другими компаньонами, Полина начала почти в открытую преследовать Антона. Сначала она просто не давала ему прохода, а потом начала угрожать. Твердила, что в случае, если он откажется на ней жениться и уехать к синему-синему морю, она будет вынуждена облегчить совесть и заложить своих сообщников Глебу Игнатьевичу. Антону с большим трудом удавалось удерживать Полину от этого шага. Но вскоре, и он это чувствовал, Полина выполнила бы свою угрозу. И тогда Кристина поняла, что с Полиной нужно срочно что-то делать, если они все не хотят оказаться на тюремной шконке.

– В общем, никудышные мне достались подельники. Не только Полина доставляла мне неприятные моменты, но и с самим Антоном тоже проблем хватало. Получив громадные, по его представлениям, деньги, он раздумал жениться на Ульяне.

Антон так прямо и заявил:

– Не очень-то она мне теперь и нужна. Я и без нее весело проживу.

И поведение Антона в отношении его невесты сделалось таким легкомысленным, что Кристина опасалась, как бы ее сообщники своими неумными выходками не выдали бы себя и не потянули бы и ее за собой.

– Потом Полина окончательно заявила, что с нее хватит. Совесть ее замучила. Что на кражу она пошла под влиянием Антона, а раз он теперь не собирается держать свое слово, то она идет в полицию и чистосердечно во всем кается.

И Кристина поняла: дольше медлить нельзя. Повлиять на Антона не удавалось, он совершенно забросил Полину, всецело предался удовольствиям. Да и если бы это удалось, что дальше? Сам Антон был ничуть не лучше. Пусть не сознательно, а с пьяных глаз, но он то и дело болтал лишнее. Пока что ему мало кто верил, но ведь и Глеб Игнатьевич еще не знал о сговоре трех его подчиненных и о том, что заветная ячейка давно опустела.