След паука. Часть вторая - Анна Шнайдер

От неожиданности она замерла, вдруг осознав, что за собственным горем совсем забыла о боли Риана. Она слышала эту боль сейчас в его голосе – от неё в сердце Тайры словно разверзлась бездна, – и осознавала, что не одна. И эта жертва, если она состоится, будет не только её жертвой.

В этот миг Тайре показалось, что она прозрела.

Нет, она не сможет сказать ему «да», не сможет принести такую жертву всего лишь ради собственной жизни. Никогда себя не простит, если согласится, каждый день будет помнить и мучиться.

Нет, лучше смерть. В конце концов, некоторые люди умирают и раньше. А Тайра, если уж говорить откровенно, вообще не должна была выжить.

– Риан… Я не смогу. Понимаешь? Если я соглашусь, то потом всё равно не смогу. Это не для меня.

– Тай…

Голос был полон неподдельного горя и безумного страха, но Тайра упрямо помотала головой.

– Прости. Если хочешь, уходи сейчас, чтобы не видеть, как я…

– Я тебя не оставлю, – выдохнул Риан ей в висок, прижался крепче, и девушке вдруг показалось, что он плачет. – И мы ещё поговорим о твоём решении. Я надеюсь, что ты передумаешь.

Тайра понимала: она должна прогнать Риана, потому что чем раньше он уйдёт и начнёт жить нормально, без неё, тем лучше. Но сил на это не было. Она только надеялась, что Риан не догадается подключить к уговорам Гектора, ведь отказывать ему будет гораздо, гораздо сложнее.

Сердце истекало кровью, билось, как птица в клетке, не в силах ни забыть своего дознавателя, ни помнить о нём, и Тайра знала, что он чувствует то же самое.

Но она сделала свой выбор. И Гектор тоже. Жаль, что выбрали они совершенно разное.

Перед тем, как уснуть, Тайра долго ворочалась в постели, растревоженная прошедшим днём и своим решением. Забавно, но только после того, как она окончательно поставила точку в вопросе с проклятьем, вдруг почувствовала, насколько сильно хочет жить. Сидеть на крыльце, обнимая Джека, пить горячий чай, гулять по лесу, слушать пение птиц, собирать травы для микстур… Что угодно, лишь бы жить.

Тайра не заметила, как провалилась в сон. А во сне ей казалось, что кто-то шепчет на ухо искушающие слова, пытаясь сделать так, чтобы она изменила решение. Пытаясь доказать, что пожертвовать своим новорожденным ребёнком – это совсем небольшая, даже крошечная цена за её большую жизнь. Да и разве можно сравнить её, Тайру, с каким-то новорожденным малышом, живущим на одних инстинктах? Этот ребёнок ещё и не человек вовсе, так, всего лишь кусок мяса. Зачем она о нём так печётся? В конце концов, родит второго. И третьего. И всё позабудется, размоется на волнах времени, станет блёклым и неважным. Зато она будет жить.

Тайра поморщилась и протестующе рыкнула, переворачиваясь на другой бок и сжимая кулаки. Давным-давно отец рассказывал ей, что в минуту особенно важных душевных терзаний и морального выбора в человеке может просыпаться внутренний голос, который пытается воздействовать на принятие решения, используя низменные устремления.

– Во всех нас сильно то изначальное, что не позволяет нам становиться праведниками. То, из-за чего мы совершаем ошибки. Эгоизм, страх смерти, жажда жизни, гордыня… Всё это просыпается в нас, как только мы оказываемся на пороге чего-то важного. Того, что требует всех сил, всего терпения, мужества и смирения. Мы искушаем себя сами, потому что до сих пор помним, как лежали в колыбели с ощущением, будто вокруг нас и вертится мир…

Воспоминания о тёплом голосе отца вернули Тайре ясность мыслей, заставили вздохнуть с облегчением и окончательно смириться с собственным решением. Да, умирать будет страшно, но… это не первое «страшно» в её жизни.

И как только Тайра так подумала, абсолютная чернота перед глазами вдруг сменилась обжигающим глаза огнём, и девушка замерла, глядя на появившуюся перед ней стену из пламени.

Геенна!

Как и в прошлые разы, от огня отделилась слабая тень, метнулась к Тайре и зависла в двух шагах от девушки, чуть покачиваясь, словно на ветру.

– Говори, – вздохнула Тайра, ощущая невероятное облегчение. Слава Защитнице, сон повторился, и теперь она всё-таки узнает, что хочет сказать эта неупокоенная душа.

Мгновение – и тень, колыхнувшись, исчезла, но почти сразу Тайра ощутила её позади себя. Только теперь это была вовсе не тень…

Большие мужские ладони легли на плечи, сжали их, не давая обернуться, горячее дыхание пощекотало висок, и незнакомый голос произнёс:

– Спасибо.

Тайра сглотнула. Страшно не было, но очень хотелось обернуться, чтобы увидеть, с кем она всё-таки разговаривает.

– Кто ты?

Он сильнее сжал её плечи, не отвечая на вопрос, но она поняла всё и сама несколькими секундами позже.

– У меня мало времени. Помнишь то кольцо? – Огонь перед её глазами ярко вспыхнул, Тайра непроизвольно зажмурилась – и словно увидела прямо перед собой мужскую руку с крупным кольцом на безымянном пальце. Рубин в оправе зловеще сверкал, напоминая каплю крови. – Его сделали по моему приказу для человека, которого я оставил после себя. Я не хотел, чтобы мои люди знали, кто он, поэтому в матрицу артефакта вписаны несколько заклятий. Первое – иллюзия, позволяющая скрывать лицо и фигуру. Всё, кроме руки с кольцом, которое появляется только если активировать эту иллюзию. Второе – заклятье отвлечения, о котором ты знаешь. Но было ещё и третье. – Он замолчал на несколько секунд, а когда заговорил, голос звучал глухо и безжизненно. – Я не желал проиграть даже в случае своей смерти и смерти носителя кольца. Поэтому вписал в матрицу ещё и это своё изобретение. Сочетание шаманской магии с родовой магией нашей семьи. И это заклятье гарантированно погубит моего брата.

– Гарантированно? – повторила Тайра шёпотом, чувствуя, как по спине поползли ледяные мурашки. – Уверен?

– Я сделал его на основе проклятья мгновенной мести. Помнишь? Когда человек добровольно уходит из жизни, но при этом забирает с собой того, кому хочет отомстить.

– Он должен стоять рядом, не дальше, чем в пяти шагах.

– Я изменил это проклятье при помощи своей родовой магии, Тайра. Иначе оно не причинило бы вреда Арену. Теперь, как только мой человек поймёт, что надежды не осталось, он активирует проклятье. Погибнет сам и заберёт с собой моего брата, где бы тот ни был. И всех тех людей, что окажутся на расстоянии в десяти шагах от него. И даже если он не сделает это самостоятельно, а его убьют, эта смерть тоже зачтётся и активирует проклятье.

Мурашек на спине больше не было – теперь ощущение жуткого холода захватило её тело целиком и полностью, не оставив тёплым ни кусочка кожи. Хотелось ругаться и кричать, но Тайра молчала – холод сжал и горло, перехватив его, будто слишком тесный ошейник.

– Зачем… зачем ты это рассказываешь? – Секунду подумав, добавила: – Мне?

– Потому что только ты можешь помочь.

– Что?..