Ночные видения - Эллен Датлоу

В глазах человека в синем, где поблескивали золотые искорки, появилось что-то вроде жалости, а волосы его чернели, как земля в лесу.

– Ах, не хотел вас огорчать. Но послушайте. Что это? – Он склонился над уплощенным куском пирога. – Ах да. Красивое к красивому, если не ошибаюсь. – Он запустил длинные пальцы в крошки и вытащил из них что-то блестящее. Мэгги ахнула. Это была не ожидаемая монета или тряпица, но драгоценный камень, красный, как цветок.

– Что это, миссис Докер?! – воскликнул человек в синем. – Вы так разбогатели, что запекаете в пироге рубины?

– Довольно твоих шуток, Блаи Оррит, – сказала миссис Докер. – Ты эту штуку вытащил из собственного кармана.

– Да никогда! – сказал человек в синем. – Это из пирога ирландской девушки, я вам клянусь, и предсказывает ей прекрасное будущее. – Он покрутил в пальцах камень, который был красив, как пламя. – Что скажете, ирланд-ка? Год богатств, родится девочка, красивая в мать. Годится такое будущее для вашей красоты? – Он улыбнулся и уронил камень ей в ладонь.

Сжимая его, Мэгги чувствовала одновременно и холод и жар. Никогда не видела она такой красоты. Камень казался живым и мерцал, лежа у нее на ладони.

– Не знаю, – сказала она.

– Не знаете? Что ж, может быть, продадите мне ребенка, если он вам не нужен. – Человек в синем наклонился к ней и говорил так тихо, что Мэгги едва его слышала.

– Что?

Он усмехнулся, обнажив длинные и острые клыки.

– Если родится девочка, ваш ребенок, можете продать ее мне. Я буду с ней хорошо обращаться. Пристрою ее к работе, только когда она будет готова. Согласна ты на это, любовь моя?

Раскрасневшееся лицо Мэгги вдруг похолодело. Он, подобно путешественнику, гадающему по чайным листьям, узнал самое дурное желание ее сердца. Она посмотрела на его раскосые глаза, ярко-синюю одежду, кожу с золотистым оттенком. Что ж, это, пожалуй, парень-сидх, явившийся под Вечер всех святых искушать ее и показывать фокусы. И наверно, он волшебник и тоже из Файв-Поинтс, такой же порочный и опасный, как и город, в котором они остановились. У Мэгги пересохло во рту.

По комнате, как зыбь, прошел смешок, но Мэгги не обратила на него внимания. Она уронила красный камень на пол и отстранилась от него.

– Ну же, девушка, – сказал парень-сидх, нагнулся и поднял с пола камень. – Не забудь своего счастья. Не взять – плохая примета, – сказал он и вцепился ей в предплечье.

– Ради всего святого, перестань дразнить бедного ребенка. Она слишком молода и не понимает, что это просто стекло, – сказала женщина, проскользнувшая между Мэгги и человеком в синем. – Угости меня выпивкой, Блай Оррит. Оставь бедного ребенка его пиву.

– Ну, если так надо, – сидх приподнял шляпу. – Но ее красота оставляет меня в долгу. А я всегда плачу свои долги. А ты, ирландка?

Мэгги, спотыкаясь, вышла на улицу, оставив свой пирог, эль и многочисленных свидетелей этого разговора, которые смеялись.

Всю дорогу до дома Мэгги шарахалась от теней, быть вне дома в Вечер всех святых ей было страшно. Она сглупила, задержавшись в магазине у миссис Докер. Празднующие танцевали на улицах, в каждом уголке мерцал свет пламени. Мэгги не останавливалась посмотреть на веселье и не присоединялась к празднующим. Напротив, она шла, глядя перед собой в землю. Она боялась краем глаза увидеть идущий по улице в поисках ее труп Эйдена или парня-сидха в синем пальто, который будет снова искушать ее. И лишь оказавшись в комнате, которую снимала, Мэгги вздохнула с облегчением.

Но ощущение безопасности длилось недолго. Ибо едва она опустила руку в карман фартука, ее пальцы наткнулись на что-то твердое. Ахнув, она вытащила оттуда сверкающий красный камень, тот самый, который вертел в руках парень-сидх. Каким-то непонятным образом камень нашел дорогу к ней, хотя она этого не просила и не желала.

Камень покатился по полу, и одна из соседок по квартире схватила его.

– Боже, откуда он у тебя?

– Нашла в пироге у миссис Докер, – сказала Мэгги и попятилась в угол.

– Так это предвестник удачи.

– Не думаю, Лин. Боюсь, кто-то из Добрых Людей подложил.

Лин усмехнулась. Это была девушка с резкими чертами лица и полным ртом зубов со сколотой эмалью.

– Вздор. Ничего такого не существует. Не будь дурочкой, Мэгги.

– Говорю тебе, он выглядел очень странно. И знал, что я беременна, хотя это пока незаметно.

– Значит, у него острый глаз, только и всего. – Лин повертела камень в свете фонаря. Он засверкал в ее грязных пальцах.

– Когда у тебя срок?

– Весной, наверное.

– Тяжело тебе будет без мужчины.

– Да. – Мэгги сглотнула, думая о предложении парня-сидха. Уж не заплатил ли он этим драгоценным камнем за ее еще не родившегося малыша? Придет ли за ним после родов? Хочет ли она этого?

– Хочешь, продам его, а деньги отдам тебе? – спросила Лин. – Стоит недешево, я тебе говорю.

– Нет, – Мэгги выхватила у Лин камень.

– Не мешает быть полюбезней, ты ведь теперь одна. Друзья понадобятся.

– Не нужны они мне. – Мэгги не желала знать никого из этого гнусного места.

Она положила на пол соломы, легла и повернулась лицом к стене. Одну руку она прижимала к животу, в другой у нее был камень. Что, если оставить ребенка Добрым Людям и купить себе билет обратно в Керри? Сможет ли она в одиночку вырастить ребенка в Файв-Поинтс? Выдержит ли? И то и другое ее отталкивало.

В конце концов Мэгги оставила у себя драгоценный камень, хоть и понимала, что это неправильно. Ей нравилось рассматривать его при ярком свете. Красный, сверкающий, он заставлял ее думать о цветах и сказках. Идя по улице, она перекатывала его в пальцах, согревала в ладони. У нее никогда не было такой красивой вещи. Она обещала себе вскоре вернуть камень, обязательно до рождения ребенка. Но Мэгги не прилагала усилий, чтобы найти Синего Человека, избегала магазина миссис Докер и покупала себе эль в устричном баре.

Ребенок в ней рос быстро. Сначала она ощущала его как бабочку, крылья которой трепещут в животе. Затем он стал шевелиться, как готовящееся рагу. Наконец он родился на волне такой боли, что Мэгги кричала, дрожала и забыла все на свете. Два дня она плакала, тужилась и кричала, затем девочка родилась, и повитуха объявила, что она здорова.

Мэгги, онемев, смотрела на девочку с золотистыми волосами. Она походила на Эйдена, и, когда раскрыла рот и закричала, все в груди Мэгги запело. Как будто на фабрике включили рубильник, приведший в действие гигантский механизм. Сердце Мэгги переполнилось кровью, глаза увлажнились.

«Что за прелестное создание, – думала она, – пальчики согнуты, как молодые листочки, крошечные реснички отбрасывают тени на щечки».

Она с ужасом вспомнила о рубине. Надо вернуть его как можно скорее! Она сглупила, так надолго оставив камень у себя. Ей не хотелось продавать ребенка.