А в чаше – яд - Надежда Салтанова

И боялась, что еще кого отравит. А когда кувшин разбила и поняла, что там яд был, да когда за мной сикофант прибежал… – дыхание у нее перехватило.

– Ты рассказывай по порядку, не суетись, – осадила ее императрица, взглядом указав на подушку у своего кресла.

– Позволь мне тоже послушать, василисса, – раздался тихий голос. Обе они и не заметили, как подошел Василий. Уставший, в несвежей одежде, он подошел к Елене и поклонился. Видно было, что не удалось ему этой ночью спать. На поднявшуюся было Нину, махнул рукой, разрешая сесть обратно. Елена, оглядев его, тревожно спросила, есть ли новости. Паракимомен провел рукой по далматику, разглаживая складку:

– Прошу у тебя, василисса, позволения доложить о делах позже. Наедине.

Елена кивнула.

Нина им поведала про кувшин и Луку Гидисмани, про разбитый сундук да про равдухов. Рассказала про лупанарий, чем вызвала усмешку императрицы и неодобрительный взгляд Василия. Объяснила, как поняла про сладости, передала и разговор подслушанный. Только умолчала опять про Галактиона и Павлоса. Сказала, что знала про разлом в стене да пробралась к дворцу за кустами цветов.

Василисса и паракимомен молчали. В отдалении Капитолина и Роман играли в мяч, кричали друг на друга, смеялись. Зоста скинула покрывало, подоткнула под пояс тунику, показав синие пантофли с вышивкой и загнутым носом.

– Зачем ты врешь нам, почтенная Нина? – спросил наконец Василий, разглядывая узор на своем рукаве.

Аптекарша помолчала, прикусив губу. Опустила голову.

– Не могу я тебе выдать того, кто мне помог, великий паракимомен. Погубят ведь мальчика. А он на такое дело темное согласился, чтобы наследника спасти. Так что хочешь меня в подземелья отвести, веди. А еще одного ребенка мучить – не дело это.

– Ты расскажи мне, я дарую ему прощение. А великий паракимомен не посмеет ослушаться свою василиссу, – произнесла Елена.

Нина с сомнением перевела взгляд на Василия, который кивнул и задумчиво произнес:

– Не тот ли это сбежавший раб, про которого Роман меня спрашивал?

– Галактионом его зовут. Он с наследником дружил. Без его помощи я бы сюда не добралась, и наследник… – Нина остановилась, боясь произнести страшные слова.

Елена поежилась, закутала руки в ласковый шелк накидки.

– Великий паракимомен, распорядись, чтобы этого мальчика наградили и провозгласили свободным. А теперь объясните мне, почему Роман с рабом общался. У него есть наставник, есть дети патрикиев, что приходят в дворцовые сады, есть сестры. Что этот раб мог дать моему сыну?

Василий молча повернулся к Нине, приподнял бровь. Губы его были сжаты в тонкую линию.

– Не сердись, василисса, молю тебя, — потея под взглядом паракимомена начала объяснять аптекарша. — Нет в том ничьей вины. Они мальчишки, играли иногда. Дети патрикиев-то знают, как с сыном императора можно себя вести да разговаривать, а как нельзя. А Галактион с наследником подружился. Играли они на равных. Знать, это твоему сыну и понравилось. Однажды какой-то слуга их увидел на хозяйственном дворе да Галактиона схватил. Роман убежал, боясь, что отцу донесут. А тот евнух мальчика затащил в старые кухни да бить начал, а потом едва не придушил. Галактион сказал, что у того глаза стали страшными, аж черными, и затрясло его всего как при падучей. Мальчишка перепугался совсем, вывернулся и убежал через подземный ход из дворца. А возвращаться побоялся. Он же весь избитый был, напуганный… – голос Нины прервался от жалости.

– Как наследник трона, соправитель василевса, мой сын мог оказаться на хозяйственном дворе? – от гнева на лице Елены проступили красные пятна.

Василий немедленно опустился на колени, склонил голову.

– Государственные заботы часто требуют моего присутствия в покоях императора и на приемах. Я в таких случаях оставлял Романа со слугами кувикулария. Мне нет прощения за излишнюю доверчивость.

Елена молчала, тяжело дыша, пыталась справиться с гневом. Раздался короткий девичий визг, а затем хохот мальчика. Все повернулись в сторону площадки, на которой Капитолина и Роман играли. Видимо, Капитолина, пятясь и пытаясь поймать мяч, наступила на шелковую далматику да упала на спину в пышно цветущий куст пионов. В воздухе мелькнули длинные белые ноги. Она быстро перевернулась набок, натягивая тунику на колени. Подбежавшие евнухи помогли почтенной зосте подняться, оправить одежду, вытряхнуть нежные лепестки из прически. Капитолина была вся красная, в ярости повернулась к Роману и толкнула его. Тот захлебнулся смехом и шлепнулся на дорожку, посыпанную белым песком. Продолжая хохотать, он лег на песок, постанывая от смеха.

Глядя на смеющегося наследника, улыбнулась и Елена. Она подозвала Капитолину и Романа к себе. Зоста была в ярости, слезы стояли у нее в глазах. Елена сняла золотой браслет с бирюзой со своей руки и протянула Капитолине, прося простить невоспитанного отрока. При последних словах императрица бросила многозначительный взгляд на Василия. Но Роман сам все понял. Повернулся к разозленной девушке:

– Прости меня, почтенная Капитолина. Мне не следовало смеяться над тобой. Я обещаю, что отныне буду твоим защитником и не позволю выдать замуж без твоего желания.

Капитолина, отвернувшись, смахнула слезы.

– А еще у тебя стройные ноги, Капитолина. – Твоему будущему мужу очень повезет, – серьезно произнес мальчик, не зная, что еще сказать, чтобы ободрить напарницу по игре.

Капитолина всплеснула руками, закрыла запылавшее лицо. Тут уже расхохоталась сама Елена. Роман непонимающе посмотрел на мать. Играть с Капитолиной оказалось весело, она не поддавалась, смешно кричала на него, следила, чтобы он не нарушал правила. Он вовсе не хотел ее обидеть.

Елена поднялась с кресла, протянула руку к Роману:

– Я желаю прогуляться по саду и хочу, чтобы Капитолина и мой сын сопровождали меня. А тебе, Василий, поручаю позаботиться о Нине. Эпарху надо приказать, чтобы отстали от почтенной женщины со своими наветами. Отравитель теперь известен, ведь так?

Великий паракимомен склонил голову, соглашаясь. Выходя из шатра, василисса обернулась к аптекарше.

– Ты, Нина, погости у меня еще немного. Пусть все разрешится сначала. А вечером опять побеседуем.

Императрица, зоста патрикия и наследник неспешно пошли по садовой дорожке в окружении цветущих розовых кустов и маленьких, затейливо подстриженных кедров. Античные мраморные статуи, расставленные по саду, безразлично смотрели им вслед. Скольких правителей они видели на своем веку, сколько раздирающих душу сцен. Слуги с легкими стульями и опахалами бесшумно двинулись за своей госпожой. Нина, глядя им вслед, произнесла тихо:

– Я смотрю, мальчик-то сдержанный да покладистый. В прошлый раз нрав его был ох какой неспокойный. Неужто так на него отравитель подействовал?

– Может и отравитель… да еще в тот день, когда тебя императрица принимала, оказался у императора на ужине отец Антоний из Студийского монастыря, что на седьмом холме. Василисса со мной разговаривала, слова твои передала, что избалован наследник,