Двадцать кубов счастья - Дамер Кит

Часто марафон длился по несколько дней и ночей. Тогда, чтобы хоть как-то выпустить безумную энергию, нам помогал бадминтон. Я брал ракетки с воланами, мы покупали пакет пива и шли играть на площадку местной школы. Прыгая, смеясь и бурно обсуждая разные темы, мы как дети веселились всю ночь. Иногда новые шприцы заканчивались, а купить их в ночное время удавалось не всегда, поэтому у каждого были свои многоразовые дизеля, которые использовались до притупления иглы. Страшнее всего было то, что зачастую мы кучковали их после промывки, помечая надрезами на пластике, чтобы потом не попутать. Бывало, убитые после прихода, мы не сразу могли разобрать, где чей дизель. Жестокие и безумные игры со смертью! После, я много раз думал: а что, если бы все-таки вышла путаница? Что было бы, если один из нас взял шприц Реда, вместо своего? Помню, как однажды у Жижиэра снесло крышу, – разновидность наркотической горячки. Ему было мало. Всегда мало. Он начал просить, а потом умолять Реда поделиться своим раствором.

– Ты уебался, что ли, Жижа?! Блядь!!! – кричал на него Ред. – Я не могу с тобой поделиться!!!

– Друган! Ну пять точек слей! Ну не ломайся! Мне совсем чуть-чуть надо…

– Да ты гонишь, что ли? Я в свой раствор уже опускал иглу, которой кололся! Ты вичёвым хочешь стать?!

– Что ты паришь, Ред! Слей пять точек. Я на ложке сейчас прижгу, и вирусняк умрет! Там же температура! Тебе жалко?

– Жижа, ты дебил?! – не выдержал я и схватил его двумя руками за плечи. – Смотри мне в глаза! Тебя просто несет, дружище! Не сознаешь, о чем просишь и что говоришь! Ты ВИЧ подцепить хочешь? Ведь нет никаких гарантий. Это всего лишь кайф. Расслабься, сделай вдох. Давай. Ну…

– Да-да, пацаны… Чет меня совсем понесло, – успокоился только что дергавшийся и метавшийся по кухне товарищ.

– Всё?! – отрезал я, жестко посмотрев на него. – Успокоился? Завтра возьмем еще, тебе больше сделаем.

– Да, Спартак, спасибо… Всё, пацаны, всё под контролем, извините. Я не понимал, что говорю… Пиздец…

Через несколько месяцев нашего киномана вновь посадят. После ресторана, спустя какое-то время, он устроился в магазинчик разливного пива. Здесь ему окончательно снесло крышу. Пока он там работал, я гонял на точку за порошком, который покупал на деньги, взятые Жижиэром из кассы. Я говорил ему, что не стоит играть с огнем, но он впихивал мне нужную сумму и просил не вмешиваться. Убеждал, что заработает и внесет все обратно. А пока он меня угощает, лучше не спорить на тему его финансовых манипуляций. Понимая, что альтернативных вариантов нет, я смиренно двигал за отравой, после чего, закрывшись в пивной будке, мы пускали соли по телу. Со временем владелец обнаружил недостачу и подал на предприимчивого продавца в суд по статье мошенничество или кражи, деталей я уже не вспомню. Жижиэр был готов к новому сроку, и с достоинством лишился свободы примерно на год. Но с уходом Жижы наши с Редом приключения не закончились, наоборот, все стремительно развивалось по сценарию без хэппи-энда.

– Она нормальная девчонка! Правда, тоже вичёвая, – взахлеб рассказывал Ред, несясь по улице.

– Хорошо, но только давай не будем палиться. Она вообще не в теме?

– Нет! И это с ней не обсуждаем, понял, Спартак?! Скажем, что накурились и все.

– Бля, Ред, – сомневался я, – ну хорошо, а где биться будем? Ко мне сейчас ребята подвалят. Они тоже не в теме. Покурим с ними и всё.

– Так чё ты паришь? Закроемся в ванной, пока все в зале сидеть будут или на кухне курить. Якобы, поговорить нужно, и всё. Воду надо приготовить сейчас. И дизеля закинуть…

– Пиздец, мы отмораживаемся, – констатировал я.

В тот осенний вечер мы шли встречать Веронику. Она была младше меня примерно на два-три года, но успела выйти замуж, родить двух детей и схватить ВИЧ от своего мужа-гуляки. Ред познакомился с ней на встрече группы поддержки, которую посещал раз в неделю. Поясню: для людей, столкнувшихся с этой бедой, подобные мероприятия организовываются с целью эмоциональной и психосоциальной поддержки. Это подобно обществу анонимных алкоголиков, но не совсем. Дело в том, что ВИЧ вызывает наимощнейший стресс и часто ведет к жесткой депрессии. Негативные мысли, уныние и прочее могут, к черту, снести психику, а этого допускать нельзя. Подавленное эмоциональное состояние сказывается на функциях организма, а это бьет по иммунной системе, которую теперь необходимо постоянно держать в тонусе. На встречах обсуждаются различные темы, даются рекомендации в отношении домашнего быта, гигиены, взаимодействия с членами семьи, ну и, конечно, участники просто знакомятся, веселятся и делают что-то совместно. Основная цель – это обеспечение всесторонней поддержки и помощи человеку, который волей неволей столкнулся с другой жизнью.

В тот вечер мы кутили до утра. Компания собралась человек семь. Мы с Редом вдвоем заряжались порциями кайфа в туалете, а затем, как ни в чем не бывало, пили пиво и курили легальное зелье с остальными. Вероника была позитивной. По ней нельзя было сказать, что она в тех же тисках, что и Ред. Судьба распорядилась с ней жестоко: еще молодой девчонкой она вышла замуж, стала мамой, мечтала о спокойной семейной жизни, а в итоге – такой расклад! И за что ей такое? С мужем она, конечно, рассталась, и теперь жила с детьми у родителей. Семья от нее не отвернулась.

Ред рассказывал о многочисленных случаях, когда отцы и матери отворачивались от своих детей, буквально выгоняли их из дома. Часто близкие не в состоянии были принять подобный удар. Страх за свое здоровье и жизнь, стыд и масса других причин приводили к тому, что родные люди, в итоге, становились чужими.

Вероника жила в своем мире. Она считала, что такие, как она, это другой вид человечества, что судьба по-разному награждает каждого из нас, и судить тут не о чем. Нужно примириться и адаптироваться, жить по новым правилам, а не ныть и гаснуть, – ведь это, как минимум, неразумно. Вот она и старалась не уходить в дебри отчаяния. Но, несмотря на внешнюю устойчивость, я видел, как ей одиноко и тоскливо. Она искала мужчину, который в перспективе мог стать ее мужем. Поэтому цеплялась дикой хваткой, как только чувствовала хоть какую-то связь. При этом не важно, был ли он инфицирован.

Связи у меня с ней быть не могло, – такое возникает только по сумасшедшей и безудержной любви, которая делает человека бесстрашным пред ликом смерти. Вероника понимала меру своей ответственности, но действовала вопреки разуму. Однажды она осталась у меня на ночь. К тому времени мы уже общались какое-то время, и я предложил ей переночевать, не ведая, как повернутся события. Со времен возобновления дружбы с Редом, я многое узнал о деталях передачи вируса, поэтому спокойно отнесся к совместному сну под одним одеялом. Но среди ночи Вероника вдруг повернулась и положила руку мне на грудь, а затем, в одно мгновенье, устремилась вниз. Пытаясь удержать ее, я начал говорить что-то про безопасность, но она была настойчива. Я знал, что через оральный секс вирус передается в исключительных случаях, при множественном несоблюдении определенных правил, и что это фактически невозможно (Вероника, Ред и масса других источников подтверждали это). И еще один момент: я тоже был один, что сыграло немаловажную роль и заставило меня сломаться. Полюбил ли я ее? Нет. А она, таким образом, надеялась привязать меня к себе. Она верила, что дискондартные пары – это реально.