Заложник - Роберт Крайс

— Я хочу омлет и сосиску.

— А пиццу?

— Мне она нравится с острым соусом и маслом.

Пока Дженнифер доставала сковородку, миску и все необходимое, в кухню вошел Деннис. Его глаза стали темными и пустыми.

— Она готовит?

— Она делает омлет.

Деннис что-то проворчал и отвернулся. Дженнифер обнаружила, что хочет его смерти.

— Когда вы нас отпустите?

— Заткнись. Все, что от тебя требуется, — приготовить пиццу.

Дженнифер разбила все девять яиц в стеклянную миску и поставила сковородку на огонь. Она не стала добавлять соль и перец — ей хотелось, чтобы у яичницы был отвратительный вкус.

Марс стоял и смотрел на нее.

— Перестань на меня смотреть. Я сожгу яйца.

Марс направился к двери.

Дженнифер сразу показалось, что с плеч упал тяжелый груз. Ей стало легче дышать. Она взбила яйца, вылила на сковороду масло, а потом и яйца. Вытащила острый соус из холодильника, а потом посмотрела в сторону Марса, остановившегося возле дверей. Его застывший взгляд был направлен в пустоту, правая рука лежала на стекле. Дженнифер поливала яйца острым соусом до тех пор, пока они не стали оранжевыми, надеясь, что таким способом сможет их отравить. Потом она сообразила, что может попытаться отравить их по-настоящему. У матери были таблетки снотворного, а в гараже есть крысиный яд и жидкость для борьбы с сорняками. Томас, возможно, сумеет добраться до таблеток. Тогда, если ее вновь заставят готовить, она сможет подмешать их в еду.

Она посмотрела на Марса, опасаясь, что он разгадает ее замысел, но тот уже зашел в гостиную. Она покосилась на нож. Ручка торчала из-за комбайна, но ее частично скрывал шкафчик с посудой. Дженнифер снова бросила взгляд в сторону Марса. Она не видела его лица, только массивную фигуру. Возможно, он за ней следил — Дженнифер не поняла. Она решительно подошла к шкафчикам, взяла несколько тарелок и нож. Дженнифер заставила себя не обращать на Марса внимания, понимая, что выдаст себя, если он посмотрит ей в глаза. Быстрым движением засунула нож под футболку за пояс шортов и трусов купальника, так что он оказался прижатым к ее животу.

— Что ты делаешь?

— Достаю тарелки.

— У тебя сгорят яйца. Уже пахнет.

Она принесла тарелки к плите, чувствуя холодную сталь ножа на теле, думая о том, что сможет их убить, если они повернутся к ней спиной.

В кабинете, который находился в другом конце дома, зазвонил телефон.

Пятница, 23 часа 2 минуты

Тэлли

Представители офиса шерифа установили специальный телефон для Мэддокса и Эллисона. Он был подсоединен через машину Мэддокса к штабному фургону и напрямую связан с телефоном Смитов. Таким образом, у переговорщиков появилась возможность свободно перемещаться во время беседы, а весь разговор записывался. Мартин, Хикс и все остальные в фургоне слышали каждое слово. Тэлли это было ни к чему.

Тэлли вытащил свой сотовый телефон, но оказалось, что он забыл номер Смитов, и ему пришлось его спросить.

Мэддокс внимательно посмотрел на Тэлли и сказал, что у них есть прямая линия связи.

Тэлли ничего не ответил.

— Мне удобнее беседовать с ним так. Какой у него номер?

Если только люди из офиса шерифа не изменили весь телефонный блок, телефон Смитов должен был принять его звонок. Эллисон назвал номер, но Мэддокс продолжал смотреть на Тэлли. Тэлли понимал, что его поведение выглядит странным. Но ему было все равно.

— Что происходит?

— О чем ты?

— Ты вдруг возвращаешься, звонишь в дом. Каждый звонок должен иметь какой-то смысл. В чем дело?

Тэлли перестал набирать номер и попытался сосредоточиться. Он успел проникнуться уважением к Мэддоксу и хотел бы рассказать ему правду, но ему мешал страх. Ему нужно поговорить со Смитом. Смит — связующие звено с людьми, которые похитили его жену и дочь. Тэлли бросил взгляд на дом, а потом повернулся к Мэддоксу, решив заручиться его поддержкой.

— Я боюсь, что Смит мертв. Мне кажется, я сумею заставить Руни сказать нам правду, не выдавая мальчика.

— Если Смит мертв, Руни ничего не скажет, да и мальчик обязательно рассказал бы про отца.

— Так что же нам делать, Мэддокс? Ты хочешь ворваться в дом?

Мэддокс пристально посмотрел ему в глаза, затем повернулся опять в сторону дома и кивнул.

— Ладно, звони.

Тэлли еще раз набрал номер и стал ждать ответа. Фасад дома был освещен прожекторами так ярко, что казался почти белым. Густые черные тени легли на лужайку точно могильные плиты. Телефон прозвенел четыре раза, прежде чем Руни снял трубку.

— Это ты, Тэлли? Я видел, что ты вернулся.

Несколько мгновений Тэлли молчал. Такого с ним прежде не случалось, и ему потребовалось время, чтобы заставить свой голос звучать спокойно. Он не имеет права на слабость. Нельзя допустить, чтобы парень насторожился.

— Тэлли?

— Привет, Деннис. Ты сейчас в офисе, наблюдаешь за нами?

Жалюзи слегка дрогнули.

— Вижу, что так и есть. Ты скучал без меня?

— Мне не нравится этот Мэддокс. Он думает, я дурак. Звонит каждые пятнадцать минут и делает вид, будто хочет знать, все ли у нас в порядке. А на самом деле специально мешает нам спать. Я не дурак.

Теперь, снова начав переговоры, Тэлли успокоился. Сегодня днем, когда ему пришлось разговаривать с Руни, он мечтал только о том, чтобы все скорее закончилось, но сейчас знакомая ситуация придала ему сил. Только он и Руни — замкнутый мир, в котором он вел игру против голоса на другом конце. Тэлли поразила уверенность, которую он вдруг ощутил. Такого спокойствия он не испытывал уже несколько лет и не сомневался, что сможет контролировать этот маленький мир. Тэлли взглянул на вертолеты. Красный и зеленый ангелы.

— Я вернулся из-за того, что у нас возникла серьезная проблема.

Руни погрузился в размышления, как и предполагал Тэлли. Он знал, что его следующие слова поразят Мэддокса и Эллисона, поэтому посмотрел на них и приложил палец к губам. Затем заговорил медленно и серьезно, подчеркивая важность каждого слова.

— Мне необходимо поговорить с мистером Смитом.

— Мы уже это обсуждали. Забудь, Тэлли.

— Не могу, Деннис. Люди из офиса шерифа считают, что ты не даешь мне поговорить с мистером Смитом или его детьми из-за того, что они мертвы. Они думают, что ты их убил.

— Чушь собачья!

Мэддокс и Эллисон молча, не спуская глаз с Тэлли, переминались с ноги на ногу. Он ощущал тяжесть их взглядов, но не смотрел в их сторону.