Разруха - Владимир Зарев

— Я загляну в сейф, — сказал Боян красивой девушке.

Мужчина в черной ливрее возник совершенно бесшумно, словно из небытия. Почтительно сопроводил его до самого сейфа, вставил свой ключ в дверцу, повернул его и незаметно вышел. Боян попытался запихнуть содержимое всей торбы в сейф, но не смог. Рвота подступала к горлу. Как он ни складывал пачки, четыре последние не влезали. Истощенный до полного бессилия, он распихал их по внутренним карманам пиджака. Когда, наконец, все устроилось, англичане уже исчезли, и он спокойно потянул за собой торбу к барной стойке, к Жану. Тот разулыбался, будто заново обрел давно потерявшегося родственника. Боян протянул ему приготовленную стодолларовую бумажку:

— Это тебе. Налей мне двойной виски и выбрось эту рвань — вещмешок.

— Ну, вы и хитрец, господин Тилев, — благодарно закивал Жан, — Chivas Regal вас устроит?

— Можно и Chivas Regal, — ответил Боян.

* * *

Весна была мягкой и солнечной, деревья округлились, набухшие почками ветви, казалось, вытянулись вперед, а затем покрылись буйной зеленью, которая предвещала начало всех начал. Тони Хури прибыл в Болгарию в апреле, когда с кизиловых кустов около «Нью-Отани» уже опадал желтоцвет.

Их встреча состоялась в кафе отеля. У Бояна здесь уже был свой столик, и хоть фойе оставалось почти безлюдным, ливанец тоже предпочел для встречи кафе. Тони Хури благоухал горьковатым, подчеркнуто «мужским» одеколоном, улыбался и довольно потирал руки; его взгляд профессионального лжесвидетеля казался неуловимым, блуждая вокруг и ни на чем не останавливаясь.

Хури пришел не один. С ним была молодая синеглазая крашеная блондинка с пустым взглядом, мягким голосом, пышной грудью и крутыми бедрами, на полголовы выше ливанца.

— Как мне все осточертело… — рассказывала она о чем-то, пока Боян усаживался за столик, — вернувшись с работы, едва переступив порог, муженек тут же тащит меня в койку.

Тони Хури зашелся в хохоте. Похоже, и он не раз совершал с ней этот маршрут, потому что женщина не скрывала их близких отношений. Ее можно было назвать красивой, но что-то в ее внешности отталкивало — слащавость, обилие плоти, а может, сильно накрашенное лицо, казавшееся пластмассовым.

— Вы справились как надо, господин Тилев, — ливанец потер ладони, — деньги при вас?

— В сейфе, — коротко ответил Боян, бросив красноречивый взгляд на женщину.

— Забыл вас познакомить, — Тони снова рассыпался мелким смехом, — от милой Фанчи у меня нет тайн… более того, Фанча — ваша новая секретарша. У солидной фирмы, как «Юнион табако», обязательно должна быть секретарша и бухгалтер.

— Очень приятно, — кивнул Боян и неожиданно покраснел.

— Я просто счастлива, — откликнулась Фанча призывно, — Тони так много о вас рассказывал.

«Интересно, что именно?» — подумал Боян, пожав липкую ладошку.

— Отдых — святое дело, но нужно работать, — ливанец погладил свое округлое брюшко и вскочил из-за стола.

Они зашли в лифт, Фанча одернула свою короткую юбку, прикрывая край комбинации, а Тони нажал кнопку десятого этажа, словно демонстрируя, где именно и как они с Фанчей провели эту ночь. В полутемном коридоре вынул из кармана ключ с номером 113 и протянул его Бояну.

— Ерунда, прорвемся… — игриво подмигнул ему он. — С Тони Хури не пропадешь.

Номер был небольшой, обставленный со сдержанной элегантностью. В воздухе пахло богатством, затхлостью и накрахмаленным постельным бельем. Односпальная кровать идеально заправлена, на пододеяльнике — три книжицы. На письменном столе красовался новенький компьютер с принтером. Рядом — ваза с белыми розами и пепельница. Из окна открывался вид на Витошу в легкой зеленой дымке распускающихся листьев. Фанча, упав в кресло, вызывающе громко рассмеялась. Запахло публичным домом.

— Ваш офис, — ухмыльнулся ливанец, — спокойное место для работы, с телефоном, ванной и всем необходимым.

Он взял лежащие на кровати книги и протянул их Бояну. Это были Торговый закон, Уголовный кодекс и Налоговый справочник.

— Вы должны это выучить, я проверю, — погрозил ему пальцем Хури. — Хороший бизнес — это холодный ум, горячее сердце и чистые руки.

Он вытащил из шкафа такой же кожаный кейс, какой подарил Бояну на даче у Генерала, привстал на цыпочки, чтобы поцеловать на прощание Фанчу и добродушно похлопал ее по внушительному заду Пригрозил пальцем и ей (бриллиант в перстне сверкнул, как монета в руках карманника-щипача).

— Будь послушной девочкой!

Они вышли из отеля, сели в вишневый Мерседес, в полном молчании проехали мимо Национального дворца культуры. У бульвара «Витоша» ливанец остановился.

— А вот и Магура… — кивнул он в сторону притаившейся улицы с живописными новенькими кафешками и обменниками. Противоположный тротуар был забит новенькими «бэшками» и «мерсами», а на этой стороне улицы кучковались бездельники, поджидая простаков, решивших подороже обменять наличную валюту, которым «более высокий курс» должен был выйти боком. Среди шустрых «бизнесменов» торчали коротко стриженые громилы с шеями борцов.

— Магура… — педантично повторил Тони Хури. — Опасно, но нужно работать…

Они вошли в подъезд, недавно облицованный итальянским мрамором, украшенный колоннами «под медь». Но внешность оказалась обманчива. Лестничные пролеты освещали подслеповатые лампочки, крутые лестницы давно не убирали, воняло мочой. На первом этаже они остановились у бронированной двери, и Тони нажал кнопку звонка.

Им навстречу вышли два стодвадцатикилограммовых мужика, обыскали их на предмет оружия, заглянули в кейс ливанца и только потом пропустили в просторную гостиную. Здесь шел ремонт, одни мастера возились у помпезного камина, другие клали на пол плитку из черного керамогранита, в углу, среди мешков гипса, за походным складным столиком четверо здоровяков в подтяжках резались в карты, держа пистолеты под рукой. Бояна и Тони Хури провели в кабинет, намного более просторный, чем гостиная с разобранными стенами, видимо, отделявшими его от других комнат. За письменным столом сидел начинающий лысеть мужчина, рассматривавший в карманное зеркальце свои зубы.

— Ну и ну, глазам своим не верю, сам Тони пожаловал, собственной персоной, — лучезарно воскликнул он, — я тебя люблю!

— А я так просто тебя желаю! — расплылся в улыбке ливанец. — Это хозяин всей Магуры, — назидательно пояснил он Бояну. — Я пожаловал в твою берлогу, чтобы представить своего компаньона по «Юнион табако», господина Тилева.

Так Боян встретился с Краси Дионовым, пожал протянутую ему руку и тут же почувствовал знакомую головную боль. Впечатление он производил кошмарное: Боян впервые видел человека с двумя совершенно разными глазами: левый глаз «босса» был карим, теплым, романтически задумчивым, в то время как правый — водянисто-голубым, холодно-жестоким, и это постоянно меняло выражение его лица, лицо распадалось, казалось неуловимым, словно без черт. Боян смутился, он не знал, в какой из глаз собеседника смотреть. Наверное, Краси Дионов, почувствовав его смятение, мысленно послал его куда подальше и повернулся к нему теплым, сердечным профилем.