Я умер вчера - Александра Маринина

– Не будем это обсуждать, – равнодушно ответиля. – Что сделано – то сделано. Я рад, что ты восприняла это спокойно, этоделает тебе честь.

В холодном молчании мы дошли до дома. Вика поднялась вквартиру, а я вывел машину из «коробки» и поехал к матери. Мне предстояло еще сней объясняться. Тоже задача не из легких.

* * *

В квартире матери витал устойчивый запах хлорки. За многолет я к нему привык. Одним из проявлений ее сумасшествия было маниакальноестремление к чистоте, в котором не было бы ничего сомнительного, если бы нетвердая убежденность в том, что единственное дезинфицирующее средство на свете– это хлорка. Мать умудрялась выискивать в магазинах именно те чистящие имоющие средства, которые содержали в себе этот замечательный компонент ииздавали соответствующий аромат. Уборкой она занималась целыми днями напролет.Пока мы жили вместе, я с ужасом ждал каждый день, что кто-нибудь из нас раноили поздно отравится, потому что мать где-нибудь, например, на посуде, оставитнесмытый хлорированный препарат. Ну сами посудите, разве можно было в такойквартире иметь ребенка?

Мне повезло. Когда я к ней заявился, она была почтинормальной. Так сказать, в ремиссии. Это давало мне шанс добиться хотькакого-то понимания. Поцеловав мать, выгрузив из сумок продукты и выпив чаю изчашки, от которой исходил подозрительный, но так хорошо знакомый запах все тойже хлорки, я приступил к главному.

– Мама, ты не можешь больше жить одна, – начал я.

– Но вы же от меня уехали, – капризно возразила она,впрочем, не погрешив при этом против истины.

– Даже если бы мы не уехали, это ничего не изменило бы. Мы сВикой целыми днями на работе, а ты одна. Ты уже не в том возрасте, чтобыобходиться без посторонней помощи.

– Ты хочешь запереть меня в застенок, – тут же заявиламать. – Я всем в тягость, вы хотите от меня поскорее избавиться и получитьэту квартиру. Я все знаю, Саша, и тебе меня не обмануть. И думать не смей!

– Мама, мне не нужна твоя квартира. Я только хочу, чтобырядом с тобой находился кто-нибудь, кто присматривал бы за тобой и помогал похозяйству.

– Мне никто не нужен, – безапелляционно отрезалаона. – Я прекрасно справляюсь сама.

Спорить с ней было трудно, она не осознавала своего безумияи своей болезни, а физическая форма у нее была прекрасная. Здоровое сердце,хорошие сосуды, отличные суставы без малейших признаков отложения солей. Вонлицо гладкое какое, морщин не больше, чем у Вики. Она могла по десять часовподряд заниматься мытьем полов и окон, стирать, гладить белье, вытирать пыль скниг на высоких, под потолок, стеллажах, таская за собой стремянку по всейквартире. Особую любовь она питала к ручной стирке, хотя стиральную машину мыкупили давным-давно, и при этом почти никогда не пользовалась услугамихимчисток. Так что можете себе представить, как часто, например, в ваннойзамачивались шторы и занавеси, а также скатерти и покрывала с диванов. Конечно,такому человеку невозможно доказать, что он нуждается в посторонней помощи.

Страх перед грязью был у моей матушки просто патологическим,и это становилось в период обострений болезни основной темой ее выступлений. Втаких случаях она громко и по нескольку часов подряд вещала в пространство окрысах, которые наводнили город и разносят заразу, о врагах народа, которыеведут специальные разработки в тайных лабораториях с целью создать препарат,который сделает ядовитым и смертоносным обыкновенную бытовую и уличную пыль итем самым изведет на корню всех русских, а также о коррумпированномправительстве, которое умышленно не борется с грязью, дабы заставить честныхграждан покупать чистящие средства, поставляемые из-за рубежа, и таким образомнаживается, так как средства эти, разумеется, низкого качества и экологическивредные, а зарубежные фирмы дают нашему правительству огромные взятки зазаключение контрактов на поставку. Логическим выводом из всего вышесказанногобыло то, что все кругом – сволочи и вредители, а доверять можно только роднойотечественной хлорке.

Пришлось идти на обман, другого пути я не видел.

– Мама, нам с Викой придется уехать года на два, на три, нампредлагают очень интересную работу за пределами Москвы, и я не могу допустить,чтобы ты осталась здесь совсем одна. Давай подумаем о том, чтобы рядом с тобойкто-то был. Можно, например, найти приличную женщину, которая будет с тобойжить…

– И пачкать мою квартиру? – с негодованием прерваламеня мать. – Еще чего! Убирать за чужими я не собираюсь.

– Она сама будет убирать, – терпеливо объясняля, – и в магазин будет ходить, и ухаживать за тобой, если ты заболеешь.

– Она уберет! – с нескрываемым презрением фыркнула она. –Два раза махнет тряпкой – и готово. Нет, я никому не доверяю, я все должнаделать сама.

– Не забывай, ты инвалид, ты не всегда сможешь делать всесама, а у меня душа будет спокойна, если я буду знать, что рядом с тобой естьпомощница. Мама, пойми, я не смогу уехать из Москвы, если ты останешься одна.Ты что, хочешь, чтобы я загубил свою карьеру? Дай мне возможность нормальноработать и зарабатывать деньги, в конце-то концов! Пусть тебе никто не нужен,но ради меня ты можешь согласиться? Ради меня.

– Интересно ты рассуждаешь, – язвительно заявиламать. – У тебя что, денег нет?

– Представь себе, нет, – тут же солгал я. – Все,что я заработал, ушло на квартиру, я до сих пор не рассчитался с долгами.Поэтому мне нужно зарабатывать больше. А квартиру на время моего отсутствия ясдам за хорошие деньги, и это тоже будет доход.

– Зачем тебе столько денег? Ты одет, обут, сыт, даже намашине ездишь. Куда тебе еще? Откуда эта жадность, Саша? Я не понимаю нынешнеепоколение. Вот я в молодости имела одно пальтишко на все четыре сезона и быласчастлива, потому что у других и этого не было.

Она начала заводиться и битых полчаса читала мне лекцию продостоинства сталинских времен и про царящий ныне в России бардак, про моюжадность и безнравственность и про то, какую чудовищную жену я себе выбрал.

– Я знаю, зачем тебе деньги! – визжала мать. – Этоона, это все она из тебя кровь сосет! Ей нужны тряпки, побрякушки, развлечения,недаром она детей не рожала, ей нужны только удовольствия, а не заботы! А тыкак телок послушный идешь у нее на поводу и ничего не видишь! Я уверена, чтоона тебе изменяет, и деньги ей нужны на молодых любовников, а ты готов броситьстарую, беспомощную мать, чтобы потакать ее прихотям!

Я похолодел. Не зря, видно, говорят, что у сумасшедшихпоявляется удивительная проницательность, какое-то ясновидение, они смотрят намир совершенно другими глазами и умеют видеть то, чего не видит никто. Как онапочувствовала это в Вике? Даже для меня, прожившего с женой бок о бок стольколет, эта сторона ее личности оказалась неожиданной, а мать, оказывается, давноэто знала.

– Ты говоришь, тебе нужны деньги? – продолжалаона. – Ты в долгах? А на какие, позволь спросить, средства ты собираешьсянанять мне помощницу?