На исходе каменного века - Михаил Павлович Маношкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Опушка леса была опаснейшей из троп. Здесь обитали леопарды, укрывались от палящего зноя буйволы, после ночной охоты отдыхали тигры и львы. Нередко колючий кустарник и мертвые деревья преграждали им путь. В таких местах водились крупные злые муравьи — от их укусов огнем жгло тело. Но лучшей тропы у Гала и Риа не было.
Тяготы пути, постоянное ожидание опасности, зной, ливни и гнилостные запахи джунглей угнетали людей и собаку. Всем хотелось поскорее выбраться из этих неуютных мест.
Но понемногу они осваивались на краю джунглей. Они узнали, что многие змеи душных лесов не опасны для человека и что львы, тигры и леопарды не такие уж кровожадные убийцы, как это представлялось им раньше. Гал и Риа не раз проходили мимо леопардов, и пятнистые звери не нападали на них. А однажды они встретились с тигром и тигрицей, утолявшими в ручье жажду. Увидев людей, тигрица отбежала от воды и остановилась около кустарника, а тигр не сошел с места. Это был могучий красивый зверь. Он зарычал, обнажив мощные клыки, яростно забил хвостом. Он угрожал людям, но в его поведении чувствовалась нерешительность: тигрица не поддержала его, она была настроена миролюбиво. Звери только что позавтракали — это спасло Гала и Риа: нападения двух тигров они не сумели бы отразить.
— Мы не желаем тиграм зла! — крикнул Гал. — Мы идем своей тропой и не мешаем вам идти своей!
Тигр еще яростнее заметался на той стороне ручья, но сдержанность тигрицы и сильный голос человека отрезвляли его. Люди не угрожали ему, не пытались на него напасть — они требовали, чтобы он ушел! Тигр обуздал себя — возможно, он был знаком с людьми и не считал их своей добычей. Он присоединился к тигрице, и оба скрылись в зарослях.
Гал и Риа облегченно вздохнули. А где Раф? Они и не заметили, как он отстал от них. На свист, которым Гал нередко подзывал к себе собаку, Раф не отозвался. Они уже решили, что с ним случилась беда, но вскоре увидели его в траве. Он стлался по земле, его непросто было заметить. Умница Раф! Почуяв тигров, он по-своему помог людям: укрылся от взглядов хищников и тем самым спас себе жизнь и избавил своих друзей от смертельного поединка с ними.
Только убедившись, что тигры ушли, он присоединился к спутникам.
— Раф — настоящий друг! — похвалил собаку Гал.
Не всякая встреча с хищниками означала битву. Звери, как и люди, не любили чересчур утруждать себя, а сытые, они были даже добродушны. Они редко теряли разум, их поведение можно было предугадать. Буйволы становились опасны, когда люди слишком близко подходили к стаду; хищники в первой половине дня были ленивы и малоподвижны; крокодилы не любили водоемов с крутыми берегами; кобры предпочитали затененные влажные места. Как и в степях, многие звери избегали близкого соседства с людьми. Закон жизни был неизменен и здесь, под жгучим солнцем, среди вечнозеленого моря деревьев, кустарников и трав. И здесь прежде всего погибали неразумные, а также чрезмерно жестокие и алчные, — те, кто напрасно губил чужую жизнь…
Гал и Риа всегда чтили закон. Они брали себе только то, без чего не могли обойтись, и джунгли по-своему покровительствовали им, признавая их право на жизнь.
За день Галу и Риа удавалось делать до пятнадцати тысяч шагов. Душному морю зелени не было конца. Отдалившись на значительное расстояние от места встречи с речными людьми, они возвратились к реке, чтобы связать плот и переправиться на противоположный берег.
Остановившись на ночлег, они развели под деревом небольшой костер и зажарили на нем козленка. Поужинали без соли. Последние куски вяленого мяса они расходовали еще экономнее — Гал вовсе отказался от него. Риа ждала ребенка, соль ей теперь была особенно нужна.
Потом все трое поднялись в свое зеленое убежище на дереве. Раф вполне освоился с необычными ночевками, он сразу же занимал отведенное ему место. Было еще светло, с дерева они видели реку и полосу пойменной равнины. Не далее пятисот шагов от них появились львы. Львице удалось убить антилопу, а льву не повезло: его жертва успела спрятаться за буйволов, а те решительно преградили ему путь. Тогда лев отогнал львицу от ее добычи и принялся в одиночестве насыщаться теплым мясом. Он ел долго, и все это время львица и львята не смели приблизиться к пище. Только когда он насытился и лениво растянулся сбоку, они накинулись на добычу.
Гал смотрел на льва с ненавистью.
— Он похож на Урбу, — сказала Риа.
Оба подумали о темном обычае, жертвой которого едва не стали. Обычаи у людей и у львов были одинаковы: если бы львенок решился взять себе мяса раньше льва, лев поступил с ним так же, как ланны с Галом…
Перед заходом солнца они опять увидели Одинокого слона. Львица и львята еще ели, когда он вышел на них из-за кустов. Он был не в духе. Лев зарычал, требуя, чтобы слон выбрал себе другую тропу. Это только распалило ярость великана. Он затрубил и, высоко поднимая ноги, ринулся на львов. Те бросились врассыпную, только львица попыталась защищаться — слон отбросил ее и растоптал бы, если бы ей не удалось укрыться в кустах. Почувствовав боль и кровь — львица оцарапала ему хобот, — слон пришел в неистовство. Лев торопливо увел свое семейство прочь. Львица пыталась следовать за ним, слон настиг ее и убил.
— Лев вел себя недостойно воина, — проговорил Гал.
Риа молча ткнулась лицом в его плечо. Он-то никогда не оставит ее в беде.
Уже в темноте, стоя у ручья, слон долго поливал себя водой, а потом опять принялся ходить вокруг дерева, на котором расположились Гал, Риа и Раф. Он двигался неторопливо, упорно, он давал им понять, что помнит о них, не отступится от них. Только проторив вокруг ствола тропу, он так же не спеша растаял в ночи. Может быть, он все-таки утратил разум? Хотелось бы думать, что так и было. Только вряд ли слон был безумцем. Он осознавал свои поступки, он искал и преследовал людей. Его настойчивость предвещала им беду. Здесь он оказался не случайно: где-то поблизости наверняка были другие люди, он ушел к ним…
Надо было поскорее перебираться
