Война 2020. И летели наземь самураи... - Ральф Питерс

Прежде чем пожать ее, Уильяме неуверенно остановился.

— Что, черт возьми, приключилось на этот раз, Джордж?

Тейлор шагнул навстречу, схватил руку Уильямса.

— В последний момент он спасовал и сказал мне, что примет решение через некоторое время.

— Насколько я понимаю, они там, в Вашингтоне, уже не в такой панике по поводу случившегося, в какой они были утром?

Тейлор презрительно засмеялся:

— Это чертовски слабо сказано. Даже здесь было слышно, как они там все разбегаются, чтобы попрятаться в кустах.

— Могу побиться об заклад, что этот парень Боукветт сунул в это дело свой нос, — сказал Уильяме. — Вот уж типичная дерьмовая гражданская шишка. Я не знаю ни одного случая, когда бы он правильно разобрался в потоке разведывательной информации, но у него большие связи. Никогда не носил военной формы, разве что на каких-нибудь подготовительных курсах за рубежом. Но он считает, что отлично знает наше с тобой дело благодаря своему происхождению и интуиции.

Тейлор не ответил. Он знал о Боукветте даже больше, чем ему хотелось бы. Из-за Дейзи.

Ему очень хотелось знать, была ли Дейзи все еще там, в той же комнате, где и Уотерс. Но лучше сейчас не думать обо всем этом.

— Тяжелый день, Джордж? — спросил Уильяме. По тону его голоса было видно, что он все понимает, как может понимать только солдат солдата.

Тейлор взглянул на него.

— Я потерял Дейва Хейфеца, — сказал он бесстрастно. — Во время нападения "Скрэмблеров". И Мэнни Мартинеса. Они засекли нас, когда мы летели из Омска.

Уильяме задумался:

— Я не был знаком с Мартинесом. Но Хейфец был чертовски хорошим солдатом.

— Да, был. — Тейлор с отвращением отвернулся. — Я говорю о нем, как будто он мертв. А он, бедняга, лежит в самолете, мочится под себя и не понимает, что произошло… и что еще может произойти. — Тейлор отступил в сторону, как бы стараясь уйти от самого себя. — Боже всемогущий. Я просто не знаю, что для него можно сделать. И для всех остальных тоже. Что делать, Такер? Что делать, Господи? Ты ведь знаешь, что такое писать письма женам и родителям, когда погибает какой-нибудь несчастный десантник, но что, черт возьми, можно написать, когда домой возвращается не человек, а животное, без каких-нибудь эмоций, но с отличным восприятием окружающего мира. С воспоминанием о том, что такое женщины, с…

— Джордж, ты устал.

— Да нет. Боже, ну что же делать? Послать родителям каталог, рекламирующий кроваткикачалки для взрослых и одноразовые пеленки? Да, кстати, миссис Джонс, ваш муж, возможно, разочарует вас в некоторых отношениях, но это произошло из-за новых злополучных обстоятельств во время его службы в армии. Боже, Такер. Это ужасно страшно. Когда ты чувствуешь, что сожалеешь о том, что твои ребята не умерли.

— Может, мы найдем средство их вылечить?

— Едва ли.

— Хейфец был чертовски хорошим парнем.

— И жизнь чертовски здорово отблагодарила его за это. А Мэнни Мартинес, Такер. Мне трудно передать словами, каким хорошим человеком он был. Я просто пропадаю без него

Уильяме улыбнулся:

— Джордж, в твоей жизни не было такого случая, чтобы ты пропал. Ты ведь выбрался из Африки, хотя у тебя не было даже кредитной карточки и упаковки презервативов.

Тейлор не смог сдержать улыбки. Затем он замолчал.

— Ты помнишь, — продолжил Уильяме, — как мы лежали в этой чертовой палатке на Азорских островах и играли в покер со смертью. И я заставлял тебя выслушивать, какую я собираюсь провести чистку в военной разведке. Ты знаешь, что я всегда думал, Джордж? Я трепался и думал, о Боже, если бы у меня было то, что есть у этого парня Тейлора. Ты, бывало, лежал на своей койке и смотрел куда-то сквозь меня. Ты и без моих объяснений понимал, что представляет собой мир вокруг. Ты уже тогда многое понимал из того, что я только изо всех сил старался понять. — Уильяме улыбнулся своим собственным воспоминаниям. — Во всяком случае, мы добились большего, чем ожидали.

— Но недостаточно.

— Пока да. Но, возможно, мы недооцениваем президента. Возможно, он еще даст нам зеленый свет.

— Я не знаю. Все советуют ему уйти в кусты.

— Давай будем надеяться на лучшее.

Тейлор вздохнул.

— Я сделал все, что мог, Такер. Но я действительно чертовски устал. Я не мог найти нужных слов. Единственное, о чем я мог думать, — это как мне хочется протянуть руки, схватить его и вытрясти из него все дерьмо. Втолковать ему, что это означает, если мы сейчас выйдем из игры. Черт с ним, — сказал Тейлор. — Всю свою жизнь я испытывал уважение к слову. Я читал хорошие книги. Обращал внимание на язык. Я всегда старался писать оперативные приказы ясно и четко. Я очень высоко ценил слово, хотя это и звучит странно. Но когда мне действительно потребовались нужные слова, я не смог их найти.

— Ты не можешь сделать все это сам, Джордж. Если, черт возьми, этот дерьмовый сукин сын скажет нам возвращаться домой, то это уже будут их трудности. Мы с тобой можем уйти в отставку и начать ходить на рыбалку.

— Нет, — сказал Тейлор категорично. — Они свалят вину на нас. Армия потерпела поражение. Вот что будет написано черными буквами в истории.

— А пошли они к такой матери.

Тейлор посмотрел на грязную повязку на руке и чуть встряхнул обожженной рукой, даже и не думая о ней.

— Если бы ты видел Счастливчика Дейва, — сказал он. — Такер, я действительно думал, что не смогу это пережить. Возможно, у меня нет тех качеств, которые необходимы человеку, чтобы стать солдатом.

— Когда президент должен связаться с тобой?

Тейлор взглянул на часы:

— Через семь минут.

Створка внутренней двери, расположенной на длинной стене убежища, отодвинулась в сторону, и в штабной комплекс вошел человек в форме советского офицера. Когда в тусклом свете комнаты человек выпрямился, то Тейлор узнал Козлова. Он был рад видеть его, так как был рад любой помощи. Сможет ли советское командование справиться со своей задачей?

Пока Тейлор стоял и смотрел на Козлова, навстречу ему вышел Мерри Мередит и направился к русскому офицеру.

Мерри был единственным, кто остался, единственным из тех, кому он верил и кого любил.

Тейлор взглянул на Такера Уильямса. Странно, как в армии складываются отношения. Тейлор никогда до конца не знал, следует ли ему считать Уильямса другом или просто знакомым. В армии существует разная степень духовной близости между людьми. Тейлору всегда было хорошо работать с Уильямсом, он уважал его и с удовольствием распивал с ним несколько кружечек пива, когда они случайно встречались в каком-нибудь офицерском клубе, где разделение на группы было всегда очень заметным. Тем не менее какая-то неясная духовная пропасть всегда существовала между ними. Уильяме был прав, на Азорских островах Тейлор действительно смотрел мимо него и думал совсем о другом.