Эфирный эликсир - Владислав Викторович Порошин

Городские встречи, старый мотив,

Подмосковный вечер, спальный массив,

Ледяные горы, крики ребят

Встретил тебя!

Снежные сугробы, с кедра орех,

Мы стояли оба, глядя наверх,

Я в руках мял пачку от сигарет,

-Здравствуй; Привет...

«О, пошла движуха, — улыбнулся я, разглядывая, как прыгают некоторые раскрасневшиеся дамы, создавая дополнительную вентиляцию своими колыхающимися выдающимися частями тела. — Значит, душевную вещь написал Сергей Наговицын, жаль только умер молодым».

Золоткой упала с неба звезда,

Что не загадала, ну как всегда,

Ты меня конечно не извинишь,

А может все с начала?

Ну что ты молчишь…

Из ресторана моя любимая девушка и её мама ехали в такси потрясённые. Во-первых, деньгами, которые я заработал. Во-вторых, оглушительным успехом, который я имел на сегодняшней вечеринке. Справедливости ради надо сказать, что заслуги моей в триумфе на поприще ресторанного музицирования было не много. Спел чужие произведения, загрёб деньги лопатой, вот и всё. Однако у меня имелось и оправдание, все средства я намеревался пустить на поимку особо опасного сумасшедшего преступника.

— Да, уж сходили в ресторан, — пролепетала Инна Владимировна. — Ты, Валерочка, ведь так ничего и не поел. И откуда ты все эти песни знаешь?

— Подумаешь он не поел. Да, его самого разные бабы прямо на сцене чуть не съели. — Обижено засопела Дина. — Больше в ваш ресторан ни ногой! Что от тебя хотела в школе Чистякова? — Моя подруга неожиданно ущипнула мою руку.

— Ты что? — Я потёр больное место. — Ваша Чистякова хотела, что мы свою команду сняли с КВНа. Деньги предлагала.

— Куда дальше ехать? — Поинтересовался ухмыляющийся водитель настоящего такси.

— Здесь налево, — пробурчал я.

— Если хочешь, можешь поехать к нам, — предложила Динина мама. — У меня суп есть в холодильнике.

— У меня тоже суп. И я ещё дома поработаю, а ты, Дина, куда? — Я покосился на подругу.

— А я домой, — прошипела она и отвернулась, уставившись в черноту, которая сейчас царила за окном автомобиля.

«Нехорошо получилось, — подумал я. — Пригласил подругу в ресторан, а сам два часа песни пел, зашибал деньги, которые все никогда не заработаешь. Больше в ресторан ни ногой!».

Глава 15

Маленькая капля воды сорвалась откуда-то с потолка, пролетела вниз и с громким эхом разбилась вдребезги о каменный пол пещеры. «Пааам!» — через секунду ещё раз повторилось гулкое эхо. Я вздрогнул и в кромешной тьме уставился на единственное маленькое пятно тусклого света, которое пробивалось сверху. «Луч света в тёмном царстве, — усмехнулся я про себя. — Ещё бы в это окошечко заглянул бы ангел небесный и, весело бросив «привет», спросил — а наши здесь не пролетали? Ха-ха. Пролетали, чертей гоняли». Я покрутился на месте, подождал, когда глаза привыкнут к окружающей меня мгле и стал медленно вслух анализировать:

— Вопрос первый, какой сейчас год? 1987-ой или 2020-ый? Вопрос второй, от рождества Христова или от Сотворения Мира в Звёздном Храме? Или я глубоко капнул? Тогда вопрос третий, наиважнейший, где я, чёрт возьми? Лучше конечно не чёрт, а ангел подскажи!

— Пааам! — Опять рухнула на каменный пол странная капля воды, которая могла бы и повисеть и не сбивать меня с мысли.

— Так, на чём я остановился? Значит Звездный Храм? Это явно не он. Это какая-то пещера… Стоп, ёжкин кот! Это же штольня!

Я посмотрел на ведущий наружу ход, который стал уже различим, и вдруг там кто-то промелькнул. Чья-то чёрная тень помаячила впереди и устремилась на выход из штольни. И я, конечно же, бросился следом.

— Товарищ! А наши здесь не пролетали? — Робко поинтересовался я, стараясь нагнать проклятого чёрного человека, который очень ловко побежал в петляющей, словно лабиринт, странной пещере. — Да стой ты, я тебе говорю!

И внезапно, я вылетел в облезлый осенний лес, где тусклого серого освещения было уже побольше. А чёрный человек куда-то запропастился. Точнее он был здесь, он сейчас сверлил меня взглядом, но по какой-то причине прятался за ствол то ли сосны, то ли берёзы, или вот за тот огромный валун, который, по мнению учёных, занёс сюда ледник. Интересно, а если бы учёные узнали, что никакого ледника не было вообще и никогда, то они бы сразу умом повредились, вырывая зубами страницы из своих заумных книжек, или помучились?

— Всё, ты выиграл! — Крикнул я, зыркая глазами по сторонам. — Выходи, считай до десяти, теперь прятаться буду я!

И вдруг слева кто-то за стволом толстой и кривой берёзы дёрнулся, или мне это показалось, что теперь было уже не важно, так как я понёсся в этом направлении, перескакивая через кочки и разбросанные повсюду булыжники. В считанные секунды я оказался около берёзы, где никакого чёрного человека конечно же не было, зато на берёзовой коре кто-то по-варварски вырезал перочинным ножиком надпись: «Колесо сансары». Внезапно сильнейший удар обрушился на мою бедную голову.

— Ааааа! — Вскрикнул я, подскочив со своего дивана, и пробормотал. — Присниться же такое, ё-моё.

Моя рука нащупала будильник, который перед сном был поставлен на пол рядом с диваном, и когда я посмотрел на стрелки и циферблат, то путём несложных вычислений, пришёл к выводу, что спать дальше можно и не ложиться. До выхода на дело оставалось всего два часа. Как раз, чтобы принять душ, позавтракать, чуть-чуть поработать над статьями и в путь.

«Не хорошо вчера с Диной попрощались, — подумал я, вылезая из-под одеяла, чтобы сделать короткую, но интенсивную зарядку. — И вроде нет за мной никакой вины. Я же не виноват, что в ресторане, подогретые спиртным женщины на меня вешались». Но всё равно, чувство чего-то неправильного и нехорошего закралось куда-то очень глубоко и свербило душу невидимым сверлом. «Ничего, сейчас полсотни отжиманий сделаю, сразу полегчает», — решил я.

* * *

Электричка из Перми, которая следовала до древнего города Соликамска, бывшей вотчины купцов Строгановых, на маленькой станции перед Шахтёрском делала небольшую остановку. И станция эта носила выразительное название для наших мест — «Рудник». В Шахтёрске вообще все названия было принято увязывать с горным делом. Например: стадион назывался «Горняк». Детская команда, гонявшая здесь мячи, именовалась «Угольком», а взрослая естественно обзывалась «Шахтёром». А мелким посёлкам, без всяких вредных фантазий, просто присуждали номера шахт, рядом с