Дорога на Землю - Марик Лернер

Опять ноль внимания.

— Все, — сказал я, — уезжаем, нечего людям мешать. Теперь ментяра не отвертится. Очередной оборотень в погонах проявил гнилую сущность. Стрельба по людям, даже если никого не зацепил, пришибленный охранник и неподчинение приказу. Запросто может сесть, а уж отдел внутренних расследований непременно займется чистотой рядов.

— И все-таки что вы с ним сделали, что он так… — садясь в машину, опасливо поинтересовался Рафик.

Наконец среагировавший на стрельбу ментяра повернулся и пошел на патрульных с нехорошим выражением лица.

— Черная пыль, — лаконично ответила Черепаха.

Машина резко дернулась, потом выровнялась и завернула за угол, оставляя за собой гладиаторские бои.

— Вы что, спятили? — с изумлением спросил Рафик.

Где-то в стороне ресторана знакомо выстрелил одиночным «калаш». Потом еще раз. Похоже, командную речь излишне возбужденный мент не воспринимал и останавливаться не собирался.

— Совсем маленькая доза, — успокаивающим тоном объяснила Черепаха. — Через два часа в крови ничего не найдут, а так ничего страшного.

— Так не проще ли было ему ноги в подворотне переломать? Он же в том ресторане мог кучу людей ни за что поубивать.

— Это не наш метод, — пробурчала Черепаха. — Расследование, друзья обиженного суетятся, опять же свидетели, найдут отпечаток его ботинка, — показывая на меня…

— У меня очень хорошие сапоги, — возражаю.

— Определят рост по следу, — не обращая на меня внимания, продолжает та, — и отсутствие паспорта…

— Чего? Какой паспорт по следу?

— Короче, — нетерпеливо говорит Черепаха, — он сделал все сам. Сам себя утопил по полной программе. А неподалеку стоял специально приглашенный молодой паренек и прекрасно видел, что Гном имеет к этому отношение. Что и требуется. Он прекрасно сообразил, что мы к этому руку приложили. Зашли-вышли, потом началось представление. Кривой будет доволен ответным подарком с твоей стороны.

Кресло было мягкое, кофе вкусный, секретарша выбиралась не по принципу красоты, а явно за умение работать. Нечто среднее между старой мымрой, неспособной говорить ни о чем, кроме работы, и бесполезной красоткой, существующей исключительно для украшения. Еще у входа торчал могучий парень в спецодежде и с табличкой на груди. Точно как на плакате про советских тружеников. Голова маленькая, плечи широкие. Молота у него в руках не было, вместо него на поясе висела дубинка, и имелось нахмуренное выражение лица. Всем своим видом форменный парниша должен был внушать страх злоумышленникам. В целом я остался доволен впечатлением. Если обстановку в приемной сложить с не поднимающей головы от экрана секретаршей, добавить объем бицепса охранника, учесть размер гонорара адвоката и сложность попасть к нему на прием, вывод напрашивался однозначный — умеет жулик сосать деньги из клиентов. А раз при этом еще и ходят к нему, то дело свое знает.

— Проходите, — вежливо сказала секретарша, заинтересованно глядя на меня. Я, конечно, парень симпатичный, но любопытство было вызвано скорее моим видом. Даже вполне приличный костюм, выбранный Таней для похода, не впечатлял. Ни тебе «ролекса» золотого, ни ботинок из дорогого магазина. От лакированных туфель я в тяжелом бою отбился и пришел в своих растоптанных сапогах из мягкой кожи, прекрасно подходящих к осенней погоде. Вид у них вполне приличный, что бы Таня там ни нудила. Такая выделанная кожа ручного производства у знатоков стоит больше, чем вся ее одежда. Вот только ярлыка с известным брендом не наблюдается, и это сразу ставит на другой, более низкий уровень. Дипломат тоже вполне обычный, без инкрустированных в ручку и крышку брильянтов. Обычно господина адвоката посещают более солидные типы.

Кабинет был выдержан в деловом стиле, без всяких излишеств типа мягкого дивана. Исключительно кабинетная мебель и тома законов за спиной у хозяина. Не дожидаясь приглашения, я уселся в кресло.

— Итак, — спросил вежливый господин, отдаленно напоминающий хорошо известного всему русскоговорящему населению Барщевского, только без признаков растительности под носом, — господин… — он заглянул в бумажку, — Гриневский.

Кривой мне сделал царский подарок, я на такое даже не рассчитывал. Из открытого паспорта смотрела фотография с очень похожей на меня физиономией какого-то Гриневского Степана Юрьевича. Не полное соответствие, но оно и понятно — я слегка повзрослел с момента получения документа. Где ксиву сперли, меня не особо волновало, селиться по адресу прописки или выяснять, кто такой настоящий господин Гриневский, я не собирался. Я сделал небольшое одолжение Кривому, он мне. Все в порядке взаимных услуг.

— К вам очень сложно попасть на прием, — пояснил я. Адвокат вежливо улыбнулся. — Дело в том, Кирилл Иванович, что без личной встречи никак было не обойтись. У меня есть интересная информация про тысяча девятьсот девяносто восьмой год. Ну там еще фигурирует железнодорожная станция, исчезнувший нож в крови, дача двухэтажная…

Я продолжал молоть языком, внимательно отслеживая реакцию собеседника и не особо задумываясь о том, что именно говорю. Все равно я понятия не имею, о чем, собственно, речь идет. Выучил, как попугай, под гарантии, что пригодится.

Моя многоумная жена в свое время получила очень странное образование. За неимением в ближайших окрестностях школ с утвержденной программой обучения, она воспитывалась дома. Вместо учителей у нее была пестрая компания, состоящая из родителей и меченых самых разных профессий. Ее старшие братья пошли получать практический опыт жизни уже лет с двенадцати, а она нет. Может, потому, что единственная девочка в семье. Тем не менее необходимый в наших краях опыт поножовщины, стрельбы по живым целям и практические навыки выживания в Диком поле она получила в таком объеме, что не каждый рейдер имеет. Даже ходила в походы.

Мать Даши сама хоть и разговаривает с заметным акцентом, но старательно следила за речью дочери. Потому Дашка говорит на хорошем русском литературном языке. Правда, однажды, общаясь с экипажем баржи, она сорвалась и выдала такой текст, что даже русские открыли рот в изумлении. Но больше я такого не слышал. Держать себя в руках при посторонних она умеет прекрасно.

Зато отец у нее выдал шедевр педагогической мысли. С детского возраста он подробно объяснял дочке, что и почему сделал. Включая разные не слишком приятные сведения об убийствах и кидалове. Почему надо себя вести так, а не иначе, кого можно спустить с лестницы, кого тихонько закопать, а кого с уважением и встретить и проводить.

На самом деле мокрух за Кулаком не слишком много числится, но руководить коллективом, в котором за две сотни не всегда приятных людей (если меченых так можно назвать), и еще двумя десятками разнообразных предприятий не так уж просто. Обладать долей еще в не меньшем количестве заводиков и фабричек и при этом ни разу не продемонстрировать не слишком приятные стороны характера — такое возможно только в сериале. Постоянное напряжение и готовность ответить на наезд еще худшими действиями, однозначно, доброту не вскармливает. Так что по каждому случаю он с Дашкой делился подробностями и объяснял, почему поступил так, а не иначе. Она у него заместо жилетки для проливания слез была. С остальными, насколько мне известно, так не откровенничал. Пару раз даже винился за неправильное поведение…