Нервных просят утопиться - Маргарита Южина

– Я не выдержу пыток! – вскочил с дивана старичок. – Сразу говорю – хотите убивать, лучше сразу – отправьте меня домой, но пытки!..

– Да с чего вы взяли, что мы вас убить-то хотим?! – взвилась Гутя. – Мы вам что, сообщали? Предупреждали? Или вы в газете вычитали?

Карп Иванович заскочил в свою комнату, заскрежетал замком и уже оттуда выкрикивал:

– Я слышал! Да! И не надо отпираться!! Я однажды решил выспаться, почти уснул, а потом слышу, как ты, Гутя, кому-то звонишь и так идиотски сюсюкаешь: «Я, мол, хочу заказать одного мужчину! Потому что люблю его сильно, а он меня никак замечать не хочет. Давайте вы его убьете!» А я все слышал! И чуть сам не помер! И не могу я тебя полюбить! У тебя возраст не подходит! И ты мне еще родственница, а ты меня заказала!..

– Аллочка, что он мелет? Когда это я его заказывала? – вытаращилась Гутя.

Сестра только пожала плечами.

– Ой! Ну конечно! – хлопнула Гутя себя по лбу. – Я вспомнила! Карп Иванович! Это я не про вас говорила! Аллочка, помнишь, мы узнали номер телефона «Мстителя», и я вызывала Романа на свидание. Тогда я и в самом деле что-то такое говорила. Но так ведь я и не думала про вас, Карп Иванович! С чего вы взяли, что я сохну от любви к вам? Вы совсем не мой идеал.

– Не надо выкручиваться! – визжал за дверью старичок.

Долгих несколько часов сестрам пришлось убеждать родственника, что ему ничего не грозит. Старичок вышел из комнаты только тогда, когда специально для него сбегали в киоск, купили бутылочку недорогого вина и триста грамм пряников. Закончился день мирным чаепитием. На коленях Гути урчал сытый Матвей, Аллочка манерно выпивала одну рюмку за другой и заедала винцо вареньем, а Карп Иванович после диких переживаний сладко всхрапывал прямо за столом. Вечер был мирным и благостным. Пока Гутю не дернуло спросить:

– Аллочка, а зачем ты про зарплату спрашивала?

– Здрасьте! – возмутилась пьяненькая уже Аллочка. – Я же себе песца купила! В долг. Так что ты должна Катьке с пятого этажа отдать с получки… Гутя, давай нашу затянем, жалостную, а?.. В лесу родилась елочка, в лесу…

– Стоп! Как то есть ты купила? – опешила сестра. – А чего не сказала? Где он, ну-ка покажи!

Пьяненькая Аллочка выделывала руками кренделя и тупо улыбалась.

– А песец – отсуцсс..! Тьфу ты… Его сейчас дома нет. Он работает у нас, Гутя, над рассс… Над сследованием! Он Терентия с-сторожит!

– Так он живой?

– Терентий? Еще живой. И может… заговорить! А когда шкуру… увидит, так снова ап! И… онемеет!

– Я про песца: он что, живой?

Аллочка фыркнула над Гутиной несообразительностью и покрутила пальцем у виска.

– Как же он оживет, дурында? Он же убитый! Его застрелили, а потом… а потом я его… выкупила… Гутя, потом надо его похоронить, чтобы все по-человечески…

Видимо, сестрица за эти дни тоже умоталась, потому что невинная бутылочка привела ее в совершенно пьяное состояние.

– Кого похоронить-то? – не понимала Гутя. – Терентия? Или песца? Кого по-человечески ты хоронить собираешься?

У Аллочки уже закрывались глаза, и тупость сестры раздражала.

– Я же т-тебе говорила… – снова начала объяснять она. – Терентий еще живой, он… должен молчать… Он и замолчит… ког… ик… да нашу шкуру увидит. Замолчит… болезный. Может, навечно… Гутя, я так думаю – хто из их двоих быстрее помрет… того и похороним.

– Алисия! Это что за варварские методы! – вскипела Гутя. – Ты завтра же пойдешь в больницу и выдернешь этого песца… куда ты его затолкала?

– Только под подуш… ку. А ты… куда подумала? – пыталась изобразить презрительный взгляд Аллочка. – И никуда! Я не пой… ду! Ты чего? Он же нас… сдаст! Скажет – взяли девчонок… хотели убить… а они, сволочи… это мы с тобой… сбежали! И мужчины… от обиды… – Аллочка всхлипнула. – Гутя… я сейчас поняла… у Романа от обиды – инфаркт… Нас с тобой… в башню посадют…

Гутя бережно спустила на пол кота, взвалила тяжеленную тушу сестренки на горб и поволокла в спальню.

– Он… никогда не признается, что… они хотели нас убить… – кряхтела Гутиэра, волоча Аллочку. – А инфаркт… Роман всегда им страдал, а тут еще удар, напряженная обстановка…

– Ха! – радостно дернула ножками сестрица на горбу Гути. – Там еще елка и… милиция навстречу нам ехала… Я помню – ехала! Вот сердце преступника и… ик! не выдержало… а потом… И молоды-ы-е изуве-еры сидят с разбитой головой!.. Какие они, на хрен, молодые?

– Алисия, да не брыкайся ты!!

Свалив сестру в кровать, Гутя выдохнула. Следующего нести пришлось Карпа Ивановича. Старичок оказался значительно легче, однако тащить его было еще неудобнее – неисправимый ловелас, болтаясь на плече, в пьяном угаре хватался за все выступающие части тела. Гутя сначала хлопала его по блудным рукам, но потом перестала обращать внимания – старику, наверное, снилась сдобная Лизочка.

На следующее утро Карп Иванович проснулся свежий и бодрый, точно весенний тюльпан, чего никак нельзя было сказать про Аллочку. Женщина вышла из спальни со всклокоченными кудрями, красными глазами и дикой головной болью.

– Гутя, признайся, ты на меня вчера покушалась и хотела отравить? Какую гадость ты мне наливала? – недобро ворчала она на сестру.

– Аллочка, прелесть моя, ты пила только слабенькое вино, – подмигнул ей Карп Иванович.

– Совершенно правильно, а закусывала забродившим вареньем, – напомнила Гутя. – Слушай, Аллочка, чего это тебя так к алкоголю потянуло?

Алла Власовна аккуратно примостилась на диван, чтобы не тряхнуть головой, и тихо проблеяла:

– Сестричка… мне бы напиться…

– Ты уже вчера напилась… – бубнила Гутя, заваривая страдалице крепкий кофе.

– А я знаю отличное средство от похмелья, – выскочил с идеей Карп Иванович. – Вернее всего залезть в парилочку и пропотеть. С потом вся дурь выйдет.

Гутя только вздохнула:

– Если бы с потом дурь выходила, я бы Аллочку из парилки не выпускала…

– Ну не-е-ет, – канючила начинающая выпивоха. – Пот – это неэстетично. Гутя, сбегай в супермаркет, купи коньячка. Хорошим коньячком лучше всего похмелье лечится, я по телевизору видела.

– А я говорю – пропотеть! – долбил свое неугомонный Карп Иванович. – Только у нас парилки нет. А мы по-другому.

Сегодня Лось окончательно поверил, что никто не покушается на его драгоценное здоровье, и позволил себе пошалить. Он ухватил подушку и с силой долбанул ею хныкающую Аллу Власовну.

– Догоняй! – весело рявкнул он и заскакал по комнате козлом.

Аллочка от удара рухнула навзничь, точно куль, и взвыла:

– А-а-а!!! У меня голова болит! А он ее подушкой!! Сволочь!!!