Без гнева и пристрастия - Анатолий Степанов

Тенор, видимо, дружок баса, звонко добавил:

— А за драмера у них на бликах генерал!

Передние, те, кто услышали, радостно хохотнули. Дальние в неведении, засвистели, завыли, заквакали. Но окончательно распоясаться публике не дал волевой лидер — рявкнул так, что все примолкли:

— Я вас за друганов держал, а вы — козлы! — И обвел испепеляющим взором пацанов и пацанок. — Мои друзья хотят поговорить с вами…

Но бас, надо полагать, не испугался, перебил:

— Лучше пусть Жванецкий говорит!

Бунт на корабле! Лидер ощетинился и выпучил глаза, как Петр Первый.

— Захотелось покофемолить, ломовой?! Тогда залезай к нам на платформу. Ну!

— Уж и приколоться нельзя… — сдавался бас.

— Нельзя, — заверил лидер. — Потому что надо серьезно говорить, а не прикалываться. А руководителям партии «Молодая Россия» есть что вам сказать. Я сегодня пел вам о том, как плохо жить молодым, а они сейчас расскажут, какими следует быть молодым, чтобы в моей России жилось легко и радостно.

— Я — один, а учителей много! — опять не выдержал бас.

— Еще слово, кудрявый, и я тебя кастрирую, — всерьез пообещал лидер.

— Извини, тятька, нежданчик вырвался.

— Нет, этот каматозник безнадежен. Папа с мамой так и не научили его слушать и слышать, — поделился с тусовкой лидер и вдруг, резко повысив голос, обратился к ней: — А вы-то умеете слушать, братки?!

— Да-а! — могучим выдохом пронеслось над полем.

— Сейчас с вами будет говорить Герой Советского Союза генерал Насонов!

Куя железо, пока горячо, лидер подтолкнул к микрофону Алексея Юрьевича. Не боялся генерал моджахедов в Афганистане, не боялся солдат полка, которыми командовал в той некрасивой войне. Не испугался он и моря голов, обративших сейчас к нему свои лица. Он подтянул под себя микрофон, по-командирски гулко откашлялся и начал свою первую публичную речь:

— Друзья! Позвольте мне вас так называть. Вы — друзья уже потому, что согласились нас выслушать. И разрешите мне при вас поблагодарить организаторов этого концерта, которые нашли возможность предоставить такое драгоценное время для того, чтобы мы впервые публично заявили о себе, для того, чтобы мы встретились с вами, с нашей надеждой, с нашим будущим. Мы, «Молодая Россия».

Тонкий девичий голосок звеняще поинтересовался:

— А сколько вам лет?

Лидер рванулся к микрофону, но Насонов остановил его:

— Мне не надо помогать, Александр. Что ж, закономерный, хотя и ехидный вопрос. Мне сорок пять, моему заместителю Ивану Всеволодовичу Гордееву — тридцать шесть, Славе Еремееву — пятьдесят, ну а Степану Евсееву — двадцать восемь. На ваш взгляд, может, наша «Молодая Россия» не очень-то молодая. Хотя по сравнению с нынешней политической элитой мы — младенцы. Но я готов объяснить, почему мы — «Молодая Россия». В первую очередь потому, что мы ориентируемся на того, кто ощущает себя молодым. Молодым — значит полным сил! Молодым — значит незашоренным. Молодым — значит не боящимся преодолевать стереотипы. Молодым — значит свободным на свободной земле. Надеюсь, что мы, наша партия, будем такими молодыми. Мы будем с вами и постараемся сделать так, чтобы вы поверили нам и были с нами. Для этого мы не собираемся заигрывать с кем-либо. Для этого мы не наденем молодежные маечки, не будем бить в ладоши, не будем плясать рэп. Мы позволили себе лишь один пиаровский ход: появились здесь, на вашем празднике, и только потому, что пока не в наших возможностях организовать собственный многолюдный митинг. Но повторяю: пока!

— Пока, пока! — издевательски попрощался с ним не утерпевший бас. Не утерпел и лидер Александр. Легко спрыгнув с полутораметровой высоты, он, уже давно засекший в толпе оппонента, рванулся к нему и, как хороший футболист, нанес басу прицельный удар правой ногой по нижним гландам. Пузатого молодого бугая некая сила сначала сложила пополам, а потом усадила на траву. Лидер погладил его по голове и утешил:

— Я же предупреждал: кастрирую. А я свое слово держу.

Бугай ни хрена не понимал, только страдальчески морщился. Двое мужиков, не совсем соответствующего сейшену возраста, прорвались к бугаю, помогли ему подняться. Один из них — заграничного лоска господин — вежливо поинтересовался у лидера:

— А вы, наверное, в юности неплохо в футбол играли?

— Я и сейчас юн, — отбрехнулся лидер и вдруг присмотрелся: — Нешто сам великий футболист Константин Ларцев? Какая честь!

Экзальтированный рокер мир воспринимал по-своему: раз он сам великий, то и… великий тряс руку великому.

А наблюдавший сверху эту прелестную картину генерал узрел напарника знаменитого футболиста, радостно заблажил в микрофон:

— Василий, а ты как сюда попал?! — и наклонил микрофон к только что узнанному Василию, чтобы общественность слышала ответ.

— Случайно узнал про вашу премьеру и вот решил на вас посмотреть…

— И себя показать! — перебил полковника генерал. И обратился к аудитории: — Хотите увидеть Героя России, ветерана Чечни, полковника Корнакова?

К неизменному «ууу-у» присоединился — американизация — одобряющий свист.

— Требуют, Вася, тебя требуют! Давай-ка к нам! — Генерал протянул руку. Но не нужна поддержка полковнику Корнакову. Легко коснувшись рампы одной рукой, он без усилий взлетел на эти жалкие полтора метра, выпрямился и повернулся лицом к полю. Зря беспокоился тот невидимый собеседник насчет его уменья носить штатский костюм. Легкая куртка поверх яркой футболки, легкие светлые брюки, легкие изящные мокасины. Не заграничный пижон вроде его дружка — футболиста, — лихой, чисто московский раскрепощенный плейбой.

— Теперь, Алексей, ты по сценарию должен спросить: «Ну как мы тебе понравились?»

Генерал ошарашенно молчал, полковник терпеливо ждал, а Иван Гордеев яростно зашептал стоявшему поблизости Степану Евсееву:

— Что он несет?! Он же нам все провалит!

— Терпи, коза, а то мамой будешь, — тихо откликнулся явно веселившийся Степан. Не дождавшись ответа от генерала, полковник, подмигнув ему, приступил к общению со зрителями и слушателями:

— В общем-то, я за генерала уже задал себе вопрос. Как говаривал начальник курса пехотного училища, обращаясь к нам, курсантам. Сейчас я задам вам несколько вопросов и сам на них отвечу. По плану, разработанному нашими советчиками — политтехнологами, я должен изображать из себя некий рояль в кустах. Этакого простака, попавшего случайно на это собрание и вдруг обнаружившего среди руководителей новой партии старого друга…

— Решили нам уши причесать? — осведомился небитый еще тенор.

— Я бы не сказал, — миролюбиво возразил Корнаков. — Действительно, я новичок в «Молодой России», действительно, из руководства я знаю только генерала Насонова, действительно, я хотел услышать сегодня от представителей партии о перспективах, методах и идейной направленности нашей работы. Вроде и не особо наврали бы по этому плану. Но… Я сегодня увидел вас, молодых, и понял: любая преднамеренность, любая искусственность, любое, даже легкое, педалирование здесь, перед вами, будет выглядеть фальшивым спектаклем. Я ознакомился с разработанной хорошими головами программой «Молодой России». Дай нам Бог воплотить ее в жизнь. Мы надеемся сделать это с вашей помощью.