Долг самурая - Фридрих Незнанский

Мила пожала плечами, Плетнев просто промолчал.

— Ладно, — сказал Александр Борисович. — Мила, копируй все это. А я вызываю переводчика. Думаю, за день все проверим. И всех обзвоним.

Мила сложила бровки домиком и жалобно произнесла:

— И некоторых накормим, да? Турецкий посмотрел на нее насмешливо.

— Да, прожорливый юный программист, да! Мы-то, старые люди, можем долго обходиться без пищи, а вот вы… — Он повернулся к Плетневу. — Антон, представляешь, я сегодня домой зашел — так свои хлопья кукурузные минут пятнадцать искал. Я тут подсел на них по холостяцкому-то быту.

— Что, кончились? — осведомился Плетнев.

— Ну да. А без Ирки… сам понимаешь… про еду не помню вообще. Хорошо, запас нашел на верхней полке. Есть там у меня жестянка зеленая. Чтоб с голоду не сдохнуть, если котлеты лень греть.

Александр Борисович снова крутанулся в кресле.

— Да, — сказал Плетнев, — без женщины мужчина не человек.

Он встал с кресла, потянулся и двинулся к двери.

— Ты куда? — поинтересовался Турецкий.

— Пойду физиономию холодной водой сполосну — вторую ночь бессонница мучает.

— Давай-давай.

Когда Плетнев вышел из кабинета, Александр Борисович тоже потянулся, покрутил руками, разминая затекшие мышцы и одеревенелые суставы, и сказал:

— Мила, распечатай мне, пожалуйста, координаты всех московских адресатов Икэды. Я их лично навещу. И расспрошу — со всем пристрастием! И еще… — Внезапно во взгляде Турецкого забрезжила новая идея. — Слушай, Мил, я вот что подумал: было бы неплохо попрыгать по японским сайтам. Они какой только дряни не выкладывают в Интернет! Я слышал, у них там даже есть что-то вроде шоу неудачников. Икэда не последний человек, да и родители его — люди знатные. О такой респектабельной семье наверняка что-нибудь писали в прессе. А, черт, — вспомнил Александр Борисович, — ты ведь не знаешь японского.

— С этим я справлюсь, — неожиданно сказала Мила.

Турецкий посмотрел на нее удивленно и недоверчиво одновременно.

— Уверена? — спросил он. Мила кивнула:

— На все сто! Только… почему вы уверены, что след ведет в Японию?

— Белый цвет, — загадочно произнес Турецкий.

— Белый цвет? Александр Борисович кивнул:

— Да. — И не менее загадочно добавил: — Цвет траура.

Работа в офисе «Глории» кипела, хотя снаружи это было не слишком-то заметно.

Мила и Плетнев сидели за компьютерами, Антон — за офисным, Мила за своим дорогущим лэптопом. Каждый из них сосредоточенно смотрел в монитор. Мила прищурила голубые глаза и время от времени кивала сама себе головой, а Плетнев глядел, обхватив ладонями щеки, со страдальческим выражением в глазах.

Мила оттолкнулась от стола и отъехала на вертящемся стуле на колесиках. С любопытством заглянула в монитор Плетнева.

— Не подглядывай, — буркнул Антон.

— Ничего, мне можно… Ага. Биография Икэды, экономические статьи… В общем, банальщина.

Плетнев хмыкнул.

— А у тебя что? Ты сказала, что без хакерских штучек, через поисковики будешь смотреть. Неужели нашла больше?

Мила улыбнулась.

— Посмотри сам.

Теперь уже Плетнев подъехал на стуле к ее компьютеру. Мила принялась открывать окна — одно за другим, демонстрируя Плетневу результаты своей работы.

— Вот, смотри… Воспользовалась советом Турецкого. Это по словам «Япония. Электроника. Промышленный шпионаж». Как видишь, помимо полной чепуха, есть и кое-что интересное.

Плетнев присвистнул.

— Ничего себе! «Успехи английской разведывательной техники последних полутора лет многие эксперты связывают с возможной утечкой информации и технологий…»

— «…Из крупнейших японских корпораций. Таких, как, например, „Саппоро Индастриз“ и „Ти Джей Электронике“, — закончила за него Мила. — И дальше, вот тут…

Она клацнула пальцем по клавише лэптопа.

— «…Ни одного доказанного эпизода промышленного шпионажа японцев на английскую разведку нет, — прочел вслух Плетнев. — Но несколько крупных скандалов и самоубийство руководителя „Саппоро Индастриз“ свидетельствуют…»

Дальше он читал про себя, вскинув брови и беззвучно шевеля губами.

— Ну? — спросила Мила, когда он закончил читать.

— Интересная версия, — сказал Плетнев Мила кивнула и с довольным видом развернула еще одну интернет-страничку.

— А теперь смотри сюда.

— А что там? — не разобрал сразу Плетнев. Мила объяснила:

— Японцы повернуты на карьере, на том, чтоб быть своими в своем кругу. Тут — целая подборка про неудачников.

Она пощелкала по окошкам видеофайлов в поисках нужного.

— Вот, полюбуйся. Кто-то на экзамене получил на один балл ниже, кто-то начальнику нахамил — и вся жизнь под откос. Сплошные трагедии.

— Ты не части так, — попросил Плетнев.

— Хорошо, — Мила остановилась на одном из видеофайлов и увеличила его во весь экран. Затем посмотрела на Плетнева, нахмурилась, повернулась на своем стуле и взяла с тумбочки книгу.

— Мне как-то в сети реферат попался, — сказала она. — Назывался «Харакири — односторонняя дуэль». Я там прочитала, что даже в современной Японии покончить с собой из-за неразделенной любви, из-за неудачи в карьере или из чувства долга — это нормально. Даже почетно.

Плетнев с ужасом посмотрел на видеофайлы неудачников.

— И что, все они?.. — Он сделал жест, как будто расстегивал на животе молнию.

Мила покачала головой:

— Не. Только те, у кого есть фамильный меч, чтобы обряд по всем правилам совершить. Подростки, которым родители велик не купили, просто с крыши бросаются.

— Успокоила, — проворчал Плетнев. И мрачно добавил: — Бред какой-то.

— Не бред, а многовековая национальная традиция. Как наши кулачные бои на масленницу.

— Ну, ты и сравнила!

— Ладно, не бурчи. Лучше посмотри, кто есть на нашем сайте неудачников. Обещаю, будет интересно.

Нажатием клавиши Мила увеличила очередное окошко и запустила запись. Из динамиков компьютера полилась заунывная мелодия, которую исполняли, монотонно постукивая по чему-то металлическому.

— И что это? — спросил Плетнев.

Мила прищурила голубые глаза и зависла над монитором.

— Сейчас увидишь!

* * *

И Плетнев увидел. Во-первых, он увидел зал супермаркета. Судя по иероглифам, супермаркет был японский. Туда-сюда по залу сновали посетители.