Влюбиться в дьявола - Элизабет Хойт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты нашел его? — воскликнул Рено.
— Увы, нет. — Вейл скорчил забавную гримасу. — Наемный убийца куда-то скрылся. Однако кое-кто из бродяг и нищих опознал его благодаря описанию, которое дал Пинч.
— Пинч?
— Кажется, я не успел рассказать, кто такой Пинч? — Вейл почесал нос. — Он поступил ко мне на службу сразу после Спиннер-Фоллз. Сначала он был денщиком, а сейчас камердинер, надо сказать, довольно нахальный тип.
— Угу. — Рено задумчиво стучал пальцами по крышке стола. — И какое отношение твой камердинер имеет к нападению наемных убийц?
— Самое прямое. Я послал Пинча, чтобы он расспросил, кого следует. Ты не поверишь, с какой легкостью он находит общий язык с людьми, оказавшимися на дне жизни. Он способен разговорить даже мертвого. Но, похоже, что Джо Корк залег на дно. После того злополучного нападения его никто не видел.
— Досадно, а я так надеялся, что через него мы выйдем на заказчика.
— Да, обидно. — Вейл рассеянно посмотрел на потолок. — А ты не хотел бы нанять телохранителей?
— Уже нанял. Только не для себя, а для мисс Корнинг. Слишком близко убийцы подобрались к ней. Если бы удар ножом пришелся чуть ниже… — Рено умолк.
У Вейла от удивления глаза полезли на лоб.
— Неужели ты серьезно полагаешь, что убийцы целились в нее? Если бы ты держался подальше от девушки, ее бы никто не тронул.
— Маленькое «но». Я совсем не собираюсь держаться от нее подальше.
— Ах, вот как! — Вейл насмешливо взглянул на друга. — Значит, ты собираешься быть к ней поближе.
— Послушай, Вейл, это не твое дело. Понял?
— Конечно, — широко улыбнулся Вейл. — Угу, угу, угу.
— Что ты мелешь?
— Ровным счетом ничего. Мне просто нравится иносказательно выражать свои мысли.
— Какая проницательность!
Вейл даже не среагировал на сарказм, скрытый в словах Рено.
— Ты уже сделал предложение? Я на этом, можно сказать, собаку съел. Тебя долго не было в Англии, поэтому ты не знаешь, что я делал предложение трем леди. Впрочем, некоторые стесняются и соглашаются отдать руку и сердце прямо перед алтарем. Может, тебе нужны какие-нибудь указания?..
— Мне не нужно никаких указаний, тем более от тебя, — отрезал Рено.
— Хорошо, хорошо. Но ты уверен, что нравишься малышке?
Перед глазами Рено мелькнул образ обнаженной Беатрисы, и он вспомнил, с какой страстью она отдалась ему.
— Думаю, что здесь не будет никаких недоразумений.
— Ты слишком самоуверен. Знаешь, все случается, — в шутливом тоне начал говорить Вейл. — Эмили бросила меня ради Сэмюела Хартли, хотя его никак нельзя назвать красавцем по сравнению со мной.
Рено вытаращил глаза от удивления:
— Ты делал предложение моей сестре?
— А разве я тебе не говорил об этом?
— Ничего ты не говорил.
— Да будет тебе известно, делал, — беззаботно подтвердил Вейл. — Но Хартли ловко опутал ее любовными сетями. Тогда я не пал духом и предложил сердце другой девушке, а та предпочла выйти замуж за викария. У него были жирные сальные волосы. Вейл вздохнул. — И, наконец, я женился на моей чудесной милой жене, но в тот период я так ослабел от треволнений, что меня можно было легко сбить с ног одним пальцем. Как ты думаешь, мисс Корнинг не знакома с каким-нибудь викарием с сальными волосами?
— Надеюсь, что нет, — буркнул Рено.
В тот же миг он осознал, что ему надо как можно быстрее жениться на Беатрисе. Ему нужна была жена, а лучше ее он никого не найдет. Все вдруг для него стало ясно. Сегодня ночью он ей докажет свою любовь.
В середине ночи Беатрису разбудил какой-то шорох. Открыв глаза, она увидела огонек горящей свечи и нисколько не испугалась — спокойно лежала и смотрела, как огонек приближается к ее кровати. Вот уже стали видны черты лица лорда Хоупа, он наклонился и поставил свечу на стол возле кровати.
— Что ты тут делаешь? — спросила Беатриса.
— Пришел посмотреть на тебя. — Ответ прозвучал сухо, даже деловито.
— Как я понимаю, в слово «посмотреть» ты вкладываешь особый смысл.
— А ты сама что думаешь? — попытался уточнить Рено, расстегивая рубашку. Вид у него был серьезный и важный, будто он готовился к выполнению особого задания.
— Не надо этого делать, — сердито прошептала она.
— А я полагаю, надо, — парировал он, скидывая туфли. — Мне кажется, ты не очень уверена в моих чувствах к тебе. Я хочу, чтобы после сегодняшней ночи у тебя не осталось никаких сомнений. Между нами не должно быть никаких недомолвок.
Она заметила, что он ни разу не употребил слово «любовь», и сильно расстроилась.
— Ну что из того, что ты меня соблазнишь? Здесь это ничего не доказывает.
— Поживем — увидим, — беспечно ответил Рено.
Она молча следила за тем, как он раздевается, как скидывает с себя одежду. Он не торопился, он буквально излучал уверенность. В прошлый раз, когда он взял ее, она была настолько потрясена смертью Джереми, что не вполне отдавала себе отчет в происходящем. Но сейчас она была готова к тому, что неминуемо должно было случиться. Беатриса лежала, напряженная, как струна, и ждала.
Она смотрела на обнаженное тело Рено и, боясь признаться самой себе, любовалась его гордо посаженной головой, широкими плечами, мощным торсом, выпуклыми мышцами, его мужской красотой, которая и манила, и пугала ее. Когда их взгляды встретились, он, тряхнув головой, сказал:
— Я вижу по твоим глазам, чего тебе хочется.
— А если ты ошибаешься? Если я ничего не хочу?
— Зачем лгать? Причем так неумело.
Его самоуверенный тон покоробил Беатрису.
— Мне кажется, что я лучше кого бы то ни было, разбираюсь в собственных желаниях.
— Вот тут ты заблуждаешься. Что тебе известно о плотской любви? Почти ничего. Но для меня твоя неискушенность является достоинством.
— Ладно. Если ты меня научишь всему, что умеешь, и мне это покажется неинтересным, то обещай, что оставишь меня в покое.
— Оставить в покое? Ни за что! — Он приблизился к ней. — Ты принадлежишь мне, и ты сама сделала свой выбор.
— Но почему именно я? — искренне удивилась Беатриса. — Неужели ты любишь меня?
— Любовь здесь ни при чем, — возразил он, откидывая покрывало. — Мои чувства глубже и примитивнее. Ты принадлежишь мне, и сейчас я докажу это на деле.
— Рено, — мягко, но с упреком отозвалась она. Он отрицал любовь, и это огорчило ее. Его более глубокие и примитивные чувства ей были нисколько не интересны. Она жаждала любви.
Рено забрался к ней под покрывало. Она покорно позволила ему лечь рядом. Да и что она могла сделать? Он был прав: она принадлежала ему. Точнее, какая-то ее глубинная сущность, над которой она была не властна. Кроме того, Беатриса надеялась опять увидеть Рено, охваченного дикой страстью, когда он забывается и сбрасывает маску суровости и напускного безразличия. Но тут он дотронулся до ее твердого соска, и все поплыло перед глазами. Все ее страхи и опасения сразу куда-то исчезли, перестали ее беспокоить, сердце забилось как сумасшедшее, и непонятное томление возникло в ее груди.