Девушка из кошмаров - Кендари Блейк

– Мы его уже видели. Это тот же самый. Я помню. Мы ходим кругами. Не знаю как, но кругами.

– Черт.

Она права. Я тоже его помню. Но понятия не имею, как мы умудрились сделать петлю.

– Это невозможно, – говорит Томас. – Мы бы почувствовали, если бы сделали такой круг.

– Я не собираюсь проходить его снова, – мотает головой Кармель. Глаза у нее дикие, видны белки. – Надо попробовать другой путь. В другую сторону.

– Дорога к ордену только одна, – перебивает Джестин, и Кармель резко разворачивается к ней:

– Что ж, может, мы не доберемся до ордена! – И продолжает тише: – Может, и не должны были добраться.

– Без паники, – больше мне ничего в голову не приходит.

Только это и важно. Я не понимаю, как эти деревья растягиваются. Не понимаю, как меня увело так далеко с тропы, чтобы я вернулся к самому началу. Но точно знаю, что, если кто-то из нас сейчас сорвется, всему конец. Кто бы ни побежал первым, страх вырвется из-под контроля у остальных как выстрел, и побегут все. Мы заблудимся и потеряем друг друга, не успев даже понять, что делаем.

– Ох черт.

– Что? – спрашиваю я, глядя на Томаса.

Глаза у него за очками большие, как яйца. Он смотрит поверх моего плеча.

Оборачиваюсь. Труп на месте, висит на дереве, нижняя челюсть почти отвалилась, кожа провисла. Взгляд мой обшаривает окрестности – ничто не шевелится. Труп просто висит. Вот только – моргаю – он больше. Нет, не больше. Ближе.

– Он двигался, – шепчет Кармель и вцепляется мне в рукав. – Его тут раньше не было. Он был там. – Показывает. – Он был дальше, я уверена.

– Может, и нет, – говорит Джестин. – Может, у тебя обман зрения.

Конечно. Это разумное объяснение, от такого не хочется обмочиться и умчаться с воплями. Мы слишком долго пробыли в этом лесу, вот и все. Реальность начинает прогибаться.

За спиной у нас что-то движется, шурша листьями и хрустя сучками. Инстинктивно оборачиваемся – это первый звук с тех пор, как мы сюда вошли. Что бы то ни было, оно слишком далеко, не разглядеть. Пара папоротников у корней большого ясеня вроде бы колышется, но я не могу сказать точно, правда это или мне только кажется.

– Обернись!

От крика Томаса кожа у меня на голове натягивается. Разворачиваюсь. Труп снова переместился. Он минимум на три дерева ближе и на сей раз висит лицом в нашу сторону. Мутные гниющие глаза рассматривают нас почти с интересом. За спиной у нас деревья снова шелестят, но я не оборачиваюсь. Я знаю, что будет. Когда я в следующий раз повернусь обратно, эти белесые буркалы окажутся в нескольких дюймах от моего лица.

– В круг, – командую я, из последних сил контролируя голос.

Времени у нас мало. Теперь шевеление среди деревьев уже повсюду, и оно не прекращается. Все тела, которые мы миновали, пришли в движение. Должно быть, они все время за нами следили, и мне не нравится думать, как их головы поворачивались нам вслед, когда мы оставляли их за спиной.

– Глядеть в оба, – продолжаю я, ощущая, как их плечи вжимаются в мои. – Пойдем как можно быстрее, но осторожно. Не спотыкаемся. – Чувствую, как сзади и слева Кармель нагибается и поднимает с земли, видимо, толстую палку. – Хорошая новость: мы не ходили кругами. Поэтому должны скоро выбраться отсюда.

– Офигенно хорошая новость, – язвительно рявкает Кармель, и я, несмотря ни на что, расплываюсь в улыбке. Она так злится, когда пугается.

Пускаемся в путь, двигаясь как одно целое, сначала неуверенно, потом быстрее. Но недостаточно быстро – чтобы не выглядело, будто мы торопимся. Этим тварям только дай пуститься в погоню.

– Вон еще один, – говорит Томас, но я неотрывно слежу за мутноглазым. – Черт, и еще один.

– И еще два с моей стороны, – добавляет Джестин. – Слишком быстро, не уследишь. Они просто возникают на краю поля зрения.

Мы идем, и наконец мне приходится посмотреть вперед, оторвав взгляд от Джонни-молочные-глазки. Надеюсь, наблюдение перехватил кто-нибудь другой, но когда я вижу еще три трупа – два висящих на деревьях впереди и один прислоненный к стволу подальше, – я понимаю, что у нас просто недостаточно глаз.

– Так не получится, – говорит Джестин.

– Сколько еще до опушки? – спрашивает Кармель. – Добежать можно?

– Они просто переловят нас по одному. Не хочу поворачиваться к ним спиной, – говорит Томас.

Но повернуться спиной придется неизбежно. Вопрос – как это сделать. Попробовать пробиться самому? Или сделать это всем вместе? Трио покойников впереди смотрит на меня черными глазницами. Их бесстрастные лица словно говорят: «Попробуй». Никогда не видел таких нетерпеливых трупов, они будто псы, которые только и ждут, когда их спустят с поводка.

Кармель визжит. Резкий удар палкой – и на землю рядом с нами падает скелет. Кармель сдает назад, и круг рассыпается. Она лупит по скелету дубинкой и ломает ему хребет. Вижу труп за спиной у Томаса и чувствую губчатую хватку мертвой руки у себя на горле – и только тогда осознаю нашу ошибку. Мы все утратили бдительность. Все отвернулись.

Выворачиваюсь из пальцев, стремящихся пережать мне дыхательное горло, и вслепую бью локтем назад. Атам мгновенно оказывается у меня в руке. Лезвие вонзается в тело за спиной – звук такой, словно оно рассыпается на части. Когда я рассекаю поваленный Кармель скелет, тот становится жидким и впитывается в землю.

Два готовы, на очереди еще двадцать пять. Они вроде бы не двигаются, не подбегают – они просто есть, и каждый раз, когда мы отводим взгляд, они оказываются ближе. Кармель включила свой безостановочный полустон-полурык и размахивает дубиной, стоит хоть чему-то приблизиться. Я слышу Джестин и Томаса – два голоса, поющих на разных языках, – и понятия не имею, что они делают. Мой нож проскальзывает в черный провал глазницы, и труп рассеивается облаком гранулированного праха.

– Их слишком много! – кричит Кармель.

Одолеть их нечего и мечтать.

– Бежим! – ору я, но Джестин и Томас не слушают.

Голос Томаса рокочет у меня в ушах. Диалект напоминает мне о Морвране, об обеате. Это чистое вуду. В десяти футах перед ним перегнувшееся через низкую ветку полуистлевшее тело вдруг рушится. В следующий миг от него остается лишь кучка извивающихся опарышей.

– Неплохо, Томас, – говорю я, и когда он оглядывается через плечо, следующий труп оказывается прямо перед ним, мы и моргнуть не успели. Он вонзает зубы глубоко в мякоть Томасовой шеи, и тот пронзительно кричит.

Джестин рычит что-то по-гэльски и с размаху бьет себя по груди; труп отпускает Томаса и падает в корчах.

– Бежим! – орет она, и на сей раз мы бежим, безжалостно топча опавшие листья и папоротники.

Я сколько могу держусь впереди, полосуя все, что попадается на пути. Слева от меня Кармель дает выход своей внутренней Принцессе-Воительнице, весьма эффективно управляясь с дубинкой одной рукой. Другой она поддерживает Томаса. У того от крови уже вся верхняя половина рубахи потемнела. Ему нужна помощь. Он не сможет долго бежать. Но впереди светлеет и виден просвет между деревьями. Мы почти у цели.