Властелин желания - Джессика Трапп

– Я… я простила тебя, Гейбриел. Честное слово, простила.

Он попытался снять с нее платье, потом провел руками по все увеличивавшемуся животу.

– Мне никогда не надоест смотреть на тебя, любимая, и я просто счастлив, что мой ребенок растет у тебя внутри.

Ариана почувствовала, что его прикосновения возбуждают ее.

– Я хочу тебя, – продолжал бормотать Гейбриел, – очень хочу.

Она глубоко вздохнула. Может, ей стоит насладиться сегодняшней ночью, а завтра платить за все?

– Я тоже хочу тебя, Гейбриел. – Она сказала вполне искренне. – Гейбриел, ты меня слышишь?

Его губы скользнули по ее шее и замерли около уха.

– Гейбриел?

Никакого ответа. Гейбриел заснул.

Ариана медленно отодвинулась на край кровати, мучимая неутоленным желанием. Проведя рукой по щеке мужа, она ощутила чуть подросшую растительность, потом пальцем провела по уже знакомому шраму.

Во сне Гейбриел глубоко вздохнул, и Ариана поцеловала его, не теряя надежды на то, что он будет ее любить и на следующее утро.

Дождавшись, пока Гейбриел спокойно захрапел, Ариана начала подниматься с кровати, хотя лежать рядом с ним было невероятно приятно. Его пальцы прижимались к ее ладони, и она ощущала себя рядом с ним в тепле и в безопасности. Тем не менее она не могла пренебречь своим долгом.

Чем скорее ей удастся освободить Найджела, тем будет лучше для всех. Ее наконец перестанет мучить чувство вины, которое возникало у нее каждый раз при интимных отношениях с новым мужем. Как может она наслаждаться близостью с Гейбриелом, если в подвале под замком томится ее лучший друг? Пока Найджел не окажется на свободе, ей нигде не будет покоя.

Отодвинувшись от мужа, Ариана подождала немного, потом осторожно убрала его руку со своего живота.

Ариана хотела все сделать сама, так как не могла даже подумать о том, чтобы гнев Гейбриела обрушился на кого-нибудь из ее слуг. Один Бог мог предвидеть, что предпримет ее разъяренный муж, когда узнает об исчезновении пленника. Он, конечно, сильно разозлится, но через пару дней скорее всего успокоится. Те, кто по-настоящему любит, всегда сумеют договориться.

Во сне Гейбриел был очень красив, выглядел добрым и умиротворенным. Он лежал совершенно неподвижно, и Ариана поднесла палец к его носу, чтобы убедиться в том, что ее муж жив и дышит.

Вскоре она уже не сомневалась, что он спит мертвым сном.

Осторожно выбравшись из кровати, Ариана стала собирать свою одежду. Если ей повезет, она успеет все сделать примерно за час.

Гейбриел вдруг повернулся во сне, и Ариана затаила дыхание; потом, быстро одевшись, взяла свечу, связку ключей, лежавшую на соседнем столике, и проскользнула через приоткрытую дверь в лабиринт темных коридоров. Несколько мужчин спали на кое-как собранных постелях, но никто из них не проснулся.

Вскоре она уже подходила к дверям подвала. Вокруг стояла мертвая тишина. Маргарет и Эдвина хорошо постарались, и пиво с валерианой сделали свое дело. После ей надо будет как следует отблагодарить обеих женщин, подумала Ариана..

Ей вдруг стало не по себе; нервы ее были напряжены до предела.

Она стала внимательно осматривать железную дверь, пока наконец пламя свечи не осветило огромный замок.

– Найджел! – громким шепотом позвала Ариана, и в ответ услышала слабый стон.

Перебирая связку, она нашла нужный ключ и, с трудом открыв тяжелый замок, почувствовала, как ее окутали сырость и спертый воздух. Поежившись, она пожалела, что по надела плащ.

– Найджел!

Тонкая фигура пошевелилась на несвежей соломе, и изъеденное крысами одеяло свалилось с плеч узника.

– Ариана? – Его голос был тих и слаб.

– Наконец-то! – Когда она подошла поближе и опустилась рядом с ним на колени, запах нечистот ударил ей в мое. – Торопись, у нас мало времени. Все в доме спят.

Найджел с трудом поднялся на ноги и тут же покачнулся. Его светлые волосы торчали в разные стороны, на лбу красовался огромный синяк.

– Боже, – воскликнула Ариана, – что они с тобой сделали?

– Я пытался сопротивляться, – объяснил он.

Волна возмущения захлестнула Ариану, но она не могла позволить себе дать волю чувствам.

– Нам надо торопиться.

Зажав нос рукой, она собрала всю грязь на солому и прикрыла ее одеялом, чтобы в темноте это сооружение можно было принять за спящего человека.

С большим трудом они выбрались из подвала; при этом Найджел опирался на руку Арианы. К счастью, им удалось беспрепятственно пробраться к дороге, и, когда они вышли на нее, на горизонте появились оранжевые просветы. Приближался рассвет.

– Теперь, – сказала Ариана, – иди вперед, и как можно быстрее.

– А как же ты?

– За меня не беспокойся.

– Нет, – Найджел схватил ее ладонь тонкими холодными пальцами, – ты пойдешь со мной.

– Я не могу, у меня здесь Джейсон. – «И я люблю Гейбриела», – мысленно добавила Ариана.

Однако Найджел, не разнимая пальцев, все тянул ее за собой.

– За мальчиком ты потом вернешься.

– Нет, – дрожь прошла по ее телу, – я никогда не оставлю сына.

– Но…

– Иди быстрее, не задерживайся, иначе все пропало.

– Я напишу тебе.

– Хорошо-хорошо, – Ариана кивнула, – а теперь иди и поторопись.

Наклонив голову, Найджел начал спускаться в подземный ход, к которому привела его Ариана. Как только он исчез в его темном отверстии, она, с облегчением вздохнув, закрыла за ним дверь и стала думать о возможных последствиях. На случай, если Гейбриел проснется и отправится искать ее, у нее должны иметься какие-то разумные оправдания; придя к такому заключению, Ариана направилась в комнату сына, считая, что сможет объяснить свое отсутствие заботой о Джейсоне.

Увидев у дверей детской Жана, она невероятно удивилась. Будучи на голову выше Гейбриела, этот человек носил огромные усы, закрывавшие губы, так что всегда казалось, что он чем-то недоволен.

– Почему вы тут в такой ранний час, миледи? – спросил он глухим голосом – так говорят только что проснувшиеся люди.

– Я хотела проведать сына. – Ариана выпрямила плечи и старалась говорить по возможности уверенно. – Пожалуйста, отойдите от дверей.

– Нет. – Он преградил ей дорогу. – Гейбриел никого не велел пускать в комнату.

– Кроме родной матери, разумеется. Я зайду ненадолго, и тут же обратно. – На ее лице видна была озабоченность, так что ей не пришлось притворяться.