Небьющееся сердце - Инна Бачинская

Через полгода мы подали на развод, но помирились и не явились в суд. Потом снова. Да что-то помешало, не развелись. Так и тянется. Надо бы, конечно, разбежаться, да руки не доходят. И любовь куда-то делась… Ташка, я тебя совсем уморила! Ты что, спишь?

– Умгу, – бормочет Оля. – Не сплю.

Небо тем временем посветлело, и звезды исчезли. Луна поблекла и напоминала лишь бледное отражение той ослепительной ночной красавицы, которая висела над миром совсем недавно. Стало свежо. Пробовали голоса ранние птахи.

– Ташка, пошли спать! Завтра заслушаем тебя, готовься. – Риека встает и потягивается. – Постельное белье возьми в стенном шкафу в прихожей. Спокойной ночи. – Она сбрасывает туфли и босиком идет к себе в спальню, стаскивая по дороге блузку и расстегивая юбку. – До завтра! – говорит, обернувшись на пороге, и исчезает.

Оля выбрала розовые в синий горошек простыни и наволочки, постелила и тоже улеглась. Свернулась калачиком, застонав от наслаждения, и только сейчас поняла, как устала. Тело гудело, ноги ныли, глаза слипались. Как только голова ее коснулась подушки, она провалилась в глубокий сон…

Резкий телефонный звонок выбросил де Браггу из сна. Он помедлил минуту, прислушиваясь к нетерпеливым трелям, посмотрел на часы – восемь утра. Попытался вспомнить, с кем на сегодня назначены встречи. Не вспомнил. Голова была тяжелой. Он заснул около пяти. Трех часов сна явно недостаточно в его возрасте. Новый друг Иван Цехмистро проводил его вчера ночью, то есть уже сегодня утром, до гостиницы, напросился в гости, долго развивал тему нового мирового порядка…

«Умный паренек, – подумал де Брагга, – но уж очень… очень… очень…» – Так и не сумев найти нужное слово, он наконец взял телефонную трубку.

– Доброе утро! – Голос в трубке кажется ему смутно знакомым. – Надеюсь, я вас не разбудил?

– Кто это? – потребовал де Брагга.

– Мы с вами познакомились на приеме у вашего друга, помните? – сказал голос в трубке и, предупреждая собеседника, добавил: – Не называйте меня по имени, пожалуйста. Вспомнили?

– Да, кажется, вспомнил, – медленно произнес де Брагга. – Чем могу быть полезен?

– Я хочу просить вас о встрече.

Де Брагга молчал. Его не удивил звонок этого человека, так как в глубине души он знал, что им суждено встретиться еще раз. Такое было у него внутреннее чувство. Человек на той стороне провода тоже молчал, ждал и не торопил.

– Хорошо, – сказал наконец де Брагга, – где и когда?

* * *

Маренича он увидел издали. Тот читал, сидя на скамейке под старым мощным вязом, чьи узловатые, выпирающие из земли корни напоминали клубок змей. Парк в это время дня был почти пуст, если не считать двух-трех молодых женщин с детскими колясками и двух маленьких девочек, увлеченно играющих в песочнице на детской площадке. Их бабушки с книгами на коленях мирно беседовали, время от времени бросая взгляды на внучек. Было жарко, тихо, звенели кузнечики.

«Интересно, – подумал де Брагга, – это те же кузнечики, что и ночью? Или это другие, дневные кузнечики?»

Бил фонтан. Его тугая струя с легким шумом взмывала высоко в небо и падала обратно. Голуби, воркуя, купались на мелководье, поближе к краям бассейна; верещали воробьи. Бело-черный уличный кот, бродяга и хищник, распластавшись в траве, выжидал удобного момента для прыжка. На дорожку впереди села большая красно-черная бабочка, и де Брагга осторожно обошел ее.

– Здравствуйте, господин Маренич, – сказал он, опускаясь на скамейку.

– Здравствуйте, господин де Брагга. Спасибо, что пришли.

– Как же не прийти, вы задели мое любопытство. Давно ждете?

– Нет, не очень. Я пришел немного раньше. Знаете, поймал себя на мысли, что не помню, когда сидел в парке, вот так, как сейчас, с книгой, никуда не торопясь… лет двадцать-тридцать тому назад… Не помню. Ушло, кануло… А может, и не сидел никогда. Парк наш уникальный, чуть отойдешь подальше – там уже настоящий лес. Ни за что не скажешь, что до центра рукой подать. И казалось бы, чего проще – приходи и читай! Так нет же, то одно, то другое…

– А что за книга у вас, позвольте полюбопытствовать?

Маренич протянул ему книгу. Она была на английском языке.

– «The secret war», – прочитал де Брагга вслух и тут же перевел: – Де Грамонт, «Секретная война. История международного шпионажа после Второй мировой войны». – Посередине титульного листа красовался темно-красный штамп Нью-Йоркской публичной библиотеки. – Серьезная книга, – сказал он, переворачивая страницы.

– Не подумайте, ради бога, что она унесена из библиотеки, – сказал Маренич. – Я купил ее в прошлом году в Нью-Йорке за смешную цену – пятьдесят центов – на распродаже. Там списанные книги не уничтожают, а продают прямо на улице рядом с библиотекой. Книга эта уже не представляет ни малейшего интереса по причине того, что секретная война закончена и победители определены, и ее попросту выбросили. А я вот до сих пор воюю… привычка, знаете ли… Привычка иметь врага, наличие которого организует и держит в форме, а также становится смыслом жизни, не правда ли, господин де Брагга? – Он взглянул на де Браггу.

Тот, не отвечая, слегка пожал плечами.

Мужчины молчали, глядя на играющих детей.

«Он очень одинок», – подумал вдруг де Брагга.

Кот прыгнул, красиво изогнувшись в воздухе, и промахнулся – голуби шумно взлетели и опустились по другую сторону фонтана. Воробьи громко зачирикали, а возмутитель спокойствия лениво направился к клумбе, делая вид, что не очень-то и надо было, и скрылся в зарослях сладко благоухающих петуний – над цветами некоторое время торчал подергивающийся кончик его хвоста. Прошла минуту, другая – голуби успокоились, воробьи затихли, безмятежный покой июльского дня был восстановлен.

– Я хочу просить вас об одолжении, – начал Маренич, продолжая смотреть на белые струи воды. Де Брагга молчал, никак не выказывая своего отношения к словам Маренича. – Речь идет о мальчике, вернее юноше, который работает на вашего друга и делового партнера Крыникова.

Де Брагга был удивлен. Он ожидал совсем другого.

– Этого мальчика нужно увезти. Увезти из страны. Насовсем.

– Почему? – спросил де Брагга.

– Это долгая история. Расскажу вкратце. Мальчик этот наделен необыкновенными качествами, в том числе замечательными способностями к точным наукам. Я намеренно не употребляю слова «гений», но думаю, что не погрешил бы против истины, если бы назвал его гением. Он великолепный математик, перемножает в уме пятизначные числа, извлекает корни из сложных чисел, знает компьютер как свои пять пальцев, обладает машинной «сканирующей» памятью. С легкостью запоминает, словно фотографирует, целые страницы текста или цифр. Иногда мне приходит в голову, что он чувствует компьютер, как мы, обыкновенные люди, чувствуем, например, свою руку. Ему ничего не стоит вскрыть любой, самый защищенный сайт, банковский счет, проникнуть даже в святая святых – базы данных служб безопасности…