Мимолетная страсть - Лесия Корнуолл

— Чего вы хотите? — негромко, но требовательно спросила Изабель и глянула на дверь, словно ждала, что сейчас кто-нибудь ворвется в комнату.

— Стало быть, отрицать вы не будете. Спасибо хотя бы за эту небольшую любезность. Вы и есть Ясмина. И Шарлотта.

В лицо ей бросился жар, она взмахнула медными ресницами и закрыла глаза.

— Интересно, кем бы вы стали в нашу следующую встречу?

— Как вы догадались, что это я? — натянутым шепотом спросила Изабель. — Я не думала, что вы знаете.

Она вцепилась в воротник халата так, что костяшки пальцев побелели. Финеас сунул руку в карман, вытащил гаремную туфельку и швырнул ее на покрывало между ее ступней. Колокольчик зазвенел.

— О!.. — вырвалось у нее.

Дальше он покачал у нее перед глазами миниатюрным портретом. Изабель схватила его, выдернула из рук и уныло посмотрела на маленькое нарисованное личико.

— Юный Робин, я полагаю?

Изабель кивнула и сомкнула пальцы на миниатюре, словно защищая сына. Затем подняла глаза на Финеаса и свирепо глянула на него.

— Ну а теперь, раз уж вам все известно, что вы намерены…

Финеас поднял руку, заставляя ее замолчать, он еще не закончил.

Встав на ноги, он вытащил шелковую розочку и носовой платок. Протянул их Изабель, наблюдая за ней, словно опаляя ее невысказанным обвинением, и уронил обе вещицы на кровать.

Она отреагировала совсем не так, как он ожидал. Гневно фыркнув, вскинула голову, скривила губы и сердито сверкнула глазами, а затем отдернула ногу, словно вещицы обжигали ее сквозь одеяло. В груди Финеаса вспыхнуло ликование, восторг грядущего возмездия, он приготовился к слезам, мольбам о милосердии, к…

— Да как вы смеете? — возмущенно воскликнула Изабель шепотом и снова кинула быстрый взгляд на дверь.

Финеас скрестил на груди руки.

— Но вы же не будете отрицать, что это принадлежит вам, Изабель?

Она откинула одеяло, дотянулась до маленькой шелковой розочки, встала на колени и потрясла ею перед его носом.

— Это мое, да. Она выпала из моего парика, когда мы… — Изабель осеклась, и на бледных щеках вспыхнул румянец. Финеас лениво поднял бровь и снова обвел ее чувственным взглядом, давая понять, что не забыл ни единого поцелуя, ни единого прикосновения.

Негромко яростно вскрикнув, она швырнула в него розовым бутоном. Изабель показала на платок, все еще лежавший на ее кровати, и негодующим взглядом впилась в Финеаса.

— А вот этот небольшой сувенир, милорд, не мой. Он определенно принадлежит одной из ваших прочих жертв.

Изабель словно плюнула в него ядом.

Финеас не поверил. Он наклонился к ней. Стоя на кровати на коленях, Изабель оказалась одного с ним роста, и носы их едва не соприкоснулись. Она не дрогнула и не отпрянула. В своем бешенстве Изабель даже забыла стягивать воротник. Свет свечи приласкал изящные косточки ее ключиц и углубил соблазнительную тень между грудями. Финеас схватил платок и сунул ей в лицо.

— Вы даже не посмотрели на него, Изабель! Почему же вы так уверены, что он не ваш? — Он взмахнул платком, как боевым знаменем, чтобы она разглядела букву и вышитую розу.

— Он не мой, — настойчиво повторила Изабель, быстро и грациозно, как кошка, соскользнула с кровати и протопала мимо него.

— Розовый бутон, Изабель. Буква «М», как Мейтленд. Посмотрите внимательно, — сказал Финеас, шагая вслед за ней.

Вздернув нос высоко в воздух, Изабель дошла до комода, рывком открыла ящик, вытащила оттуда простой квадрат льна и сунула ему в руку.

— Вот мой, — заявила она.

На нем были вышиты ее инициалы и герб Эшдауна. Никаких кружев. Никаких роз.

— В ящике лежит еще дюжина, все одинаковые, можете взглянуть перед уходом, лорд Блэквуд.

Изабель стояла посреди комнаты и гневно смотрела на Финеаса. Толстый фланелевый халат странно сочетался с кружевами, торчавшими из-под подола, а босые ноги на темном ковре выглядели чересчур белыми и уязвимыми. Волосы окутывали ее, как плащ, — распущенные, великолепные, сердито мерцавшие в тусклом свете. У Финеаса перехватило дыхание.

Интимность положения затмевала все. Он стоял и смотрел на нее, тиская в кулаке проклятый платок.

— Почему, Изабель? Почему я?

Бешенство в ее взгляде слегка улеглось, она на мгновение отвела глаза.

— Вы за этим пришли? Выудить у меня комплименты? Ожидали, что я расскажу вам, какой вы великолепный любовник?

— Можно начать и с этого. Почему ты не назвала мне свое имя, когда я спрашивал? — Финеас рискнул сделать шаг к ней. — Я знаю, что тебе понравилось. Оба раза. — Изабель резко вскинула голову и набрала побольше воздуха, чтобы начать все отрицать, но он поднял руку. — Это ты сказала «великолепный любовник», Изабель.

— Мне показалось, вам тоже все понравилось, милорд, — дерзко ответила она.

Финеас сделал еще один шаг в ее сторону. Только шорох его сапог о ковер нарушал тишину в комнате. Он не остановился, пока не подошел к ней вплотную. Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Ну и кто теперь напрашивается на комплименты? — спросил Финеас, привлек ее в свои объятия и наклонился, прильнув к ее губам.

Изабель не могла сопротивляться. Ярость растаяла от его жаркого прикосновения. Он вломился в ее спальню, как вор, бросил в нее носовым платком, принадлежавшим другой женщине, но гордость не могла заглушить вожделения, которое она испытывала к этому мужчине. Изабель упивалась его поцелуем, наслаждалась им, поражалась, что желание становилось тем сильнее, чем больше она пыталась его удовлетворить. Ее одурманивали ощущение его тела, прижавшегося к ней, аромат его кожи, его страсть.

Изабель хотела прикоснуться к его груди, но ощутила в кулаке маленький портрет.

Робин!

Нахлынул ужас. Изабель резко оттолкнула Финеаса. Больше нет анонимности. Это опасная игра с высокими ставками, и победить в ней она не может. Изабель потеряет все, если… когда… Онория узнает. Изабель уставилась на дверь, чувствуя, как колотится сердце, но в доме было тихо. Она обхватила себя руками, вцепилась в халат и так крепко сжала портрет, что острые края впились в ладонь.

Финеас смотрел на нее, Изабель закрыла глаза. Он пришел, чтобы услышать объяснения, но она не могла рассказать ему правду!

— Вы с ума сошли, Блэквуд? Я не могу! — шепотом вскрикнула она, пряча страх за гневом.

Он подбоченился и нахмурился, тяжело дыша, но не делая попытки снова к ней прикоснуться.

— Почему? Это уже случалось раньше, а роскошь кровати только усилит наслаждение.

Изабель окинула его взглядом. Несмотря на риск, она все еще была готова поддаться искушению. В черном Блэквуд выглядел зловещим, опасным и великолепным. Великолепным!