Звездочет. Работа на холоде - Марина Барбышева

— После двадцати четырех часов только по пропускам за подписью полковника Ставрогина… Вы меня слышите, товарищ капитан?.. У вас есть разрешение?..

— Угу… — кивнул Виктор и, не обращая на дежурного никакого внимания, продолжал читать, склонившись над бумагами еще ниже.

— Товарищ капитан, я вынужден доложить о вас начальнику охраны… Вам же известны порядки… Не я их придумал.

— Докладывай хоть господу Богу! — рявкнул Виктор, раздраженно схватившись за телефон. — Капитан Костромитин говорит! Дайте спецкоммутатор!.. Передайте для Эльзы: Маркова не встречалась с Шёманном, понятно? Она регулярно, раз в месяц ездила в Берн на лечение. Ее в это время вообще не было в Женеве! Все! Повторите… Иди, докладывай! Чего стоишь? — наехал он на дежурного, смерив его уничтожающим взглядом.

Дежурный, в свою очередь, окинул его тупым уважительным взглядом, вздохнул и удалился, тихонько прикрыв дверь. Ему было очень неловко отвлекать людей от работы.

В зале ожидания женевского аэропорта уже битый час Анна утешала жену Квятковского Нину.

— Если бы вы знали, Аннушка, как я устала! — говорила она расстроенным голосом, в котором угадывались близкие слезы. — Я вся на нервах! Мы уже несколько дней с Павлом Филипповичем не виделись… Теперь этот неожиданный отъезд… У него какие-то неприятности, но он ничего мне не рассказывает. Я себе места не нахожу от волнений! Что у него там? Аня! Вы знаете? Скажите!

— Нина, успокойтесь, ну что вы так разнервничались? Все будет хорошо. Сейчас Павел Филиппович придет, вы улетите в Россию… Все под контролем. У него работа такая… Что же делать?

— Да все я понимаю! Не маленькая! Но вот вашего мужа убили… Не могу я не волноваться.

— Мой муж случайно погиб. В автокатастрофе. Это может с каждым случиться…

— Ну конечно, в автокатастрофе… только слухи, знаете ли… совсем другие… Я с ума сойду, если он сейчас не придет…

Резидент запаздывал. Но время в запасе еще было. Нина дергалась, металась глазами по входам и окнам, вглядываясь во всех входящих мужчин. Ее мелкое, худое, озабоченное ожиданием лицо едва сохраняло обычную ее моложавую привлекательность, возвращенную недавней подтяжкой. У Нины был совсем немолодой муж и очень поздний ребенок. И казалось, ее жизнь вообще началась поздно. А теперь нехорошее навязчивое предчувствие изводило ее и доканывало. Но все же она крепко держала за руку сына. Но вот ее лицо озарилось улыбкой, напоминающей нервную гримасу. В центре зала возник Квятковский и торопливо направился к ним. Нина пропустила момент, когда он вошел в зал. Она рванулась к нему, но Анна удержала ее. Воспользовавшись моментом, ее маленький сын вырвал ручонку из материнской руки и немедленно с визгом кинулся навстречу отцу.

— Папа! Мы здесь!

Неприятное лицо резидента расцвело необыкновенной любовью и нежностью, что сделало его почти красивым. Анна смотрела на него почти с завистью. Они с Олегом так мечтали о сыне… именно о сыне. Но все откладывали… а теперь… У нее давно мог бы быть вот такой же сын. И главное родители ее с радостью воспитывали бы его и растили. Может, она бросила бы по такому случаю работу или на худой конец занялась чем-нибудь менее опасным…

— Павлушка! Привет! — Квятковский подхватил сына на руки и крепко обнял, как будто он не встретился с ним, а прощался, будто это был не зал ожидания, а зал прощаний.

Анна что-то шептала Нине и улыбалась встрече отца и сына. Непосредственность маленьких детей и пожилых родителей искренне умиляла ее. Все-таки Нине повезло. У нее есть ребенок. И что бы там ни случилось с мужем, ей есть ради чего жить. А как быть Анне? Можно, конечно, плюнуть на все и родить ребенка для себя. Надо только подобрать претендента для зачатия. Совсем не обязательно ставить его в известность. Но хотелось бы, чтобы он был молод, красив, а главное, здоров. Сергей, к примеру… Великолепный экземпляр. Однако, интересная мысль… Серьезный роман с ним вряд ли возможен, да это и необязательно… хотя было бы очень занятно. Их так сблизили по работе, даже уложили в одну постель… Осталось только протянуть руку… а он уже несколько раз протягивал. И если бы она, как дура, не лягалась пятками и не задирала нос, корча из себя недотрогу, возможно, все бы уже получилось. Она уже далеко не девочка. Надо серьезно подумать об этом, пока они еще «муж и жена»…

В верхнем кармане куртки, прямо в грудь ввинтился виброзвонок мобильника. Анна отошла в сторону и ответила:

— Слушаю.

— Аня, передай Сереже, что Лиза никогда не встречалась с ресторанщиком. И никогда у него не бывала. Ее в это время не было дома, — сообщил незнакомый девичий голос.

— Понятно. Спасибо. — Анна машинально взглянула на Квятковского.

— У нас все в порядке? — забеспокоился резидент. Его лицо напряглось.

— В полном порядке, — заверила его Анна, уже уверенная в обратном.

— Ну и хорошо! — Резидент тут же расслабил мышцы лица и растянул их в улыбке, но было ясно, что он притворяется.

Склонившись к сыну, он принялся старательно в чем-то его убеждать. Мальчик хныкал и упирался, тщетно пытаясь в чем-то убедить глупого непонятливого папу. Он морщил смешной курносый носик, надувал губы и обиженно хмурил брови, показывая пальчиком на летное поле. Но в своих убеждениях папа, по всей видимости, был непреклонен. Анна отчетливо разобрала слово «пописать». Кто-то из них должен пописать, догадалась она. Возможно, именно резиденту очень хотелось пописать. Когда взрослые нервничают, с ними такое постоянно происходит. Анна сама в первое время сильно от этого страдала. Даже обращалась к врачу. Потом все как-то устаканилось, но Анна четко усвоила: если человек все время хочет писать, значит, с ним что-то не так.

— Па, я пописаю в самолете-е, — громко канючил Павлик.

— Нет-нет, сынок, — не соглашался Квятковский, — надо перед дорогой. В самолете долго будет нельзя… пока посадка… пока взлет. Нас пристегнут ремнями… Мы сейчас с тобой сходим пописать и вернемся… Пойдем, сынок.

Телефонный звонок невежливо прервал лопотание резидента с сыном.

— Да… — лаконично ответил Квятковский, — отлично… да…

Анна напряженно прислушалась. Она ничего, конечно, не услышала, но у нее появилась уверенность в том, что писать Квятковскому расхотелось. Но он по-прежнему продолжал настаивать. Мальчик наконец прекратил сопротивляться и покорно поплелся за отцом в туалет.

На тихую улочку с погашенными фарами на самой медленной скорости подъехало несколько джипов. Они остановились, и из них как но команде выскочили вооруженные люди. Стараясь не нарушать устоявшийся покой ночи, боевики в бронежилетах с автоматами наготове мгновенно рассредоточились вокруг ресторана Шёманна, рассыпались по двору, используя для прикрытия кусты, пышные клумбы, автомобили и даже мусорные баки. В своей машине стриженный ежиком Шрам приложил к уху телефонную трубку. Он ждал этого звонка.

— Господин Квятковский?

— Да… — ответил из аэропорта резидент осторожным скованным голосом.