Сияющая цитадель - Дэвид Эддингс

— Боюсь, старина, что посол задерживается, —ответил он с нарочито оскорбительным дружелюбием. Его голос казался страннознакомым. — Впрочем, он шлет тебе свои наилучшие пожелания.

Канзат изо всех сил старался сохранить хладнокровие.

— Что именно задержало посла? — напрямик спросилон.

Итайн слегка повернул голову.

— Я бы сказал, что кандалы, не так ли, атана? —обратился он к молодой атане, которая, судя по всему, была командиромотряда. — Кандалы дьявольски мешают двигаться.

— Наверное, кандалы, Итайн-посол, — согласиласьатана. — Само собой, решетки его камеры тоже преграждают емудорогу. — Девушка была великолепно сложена и смотрела на тамульца дерзко иоткровенно.

— Что здесь происходит? — воскликнул Канзат.

— Мы с атаной успели наладить весьма близкие отношения,Канзат, — усмехнулся Итайн, — однако воспитанным людям не присталоговорить об этом вслух. Ты ведь воспитанный человек, Канзат?

— Я не это имел в виду, — сквозь зубы процедилКанзат. — Что ты сделал с послом?

— В посольстве, старина, произошли кое-какие изменения.И в твоем ведомстве, кстати, тоже. Надеюсь, ты не станешь возражать против того,что мне пришлось распоряжаться в вашем здании. У нас в посольстве нет тюрьмы —печальный недосмотр, я полагаю. Так или иначе, посол Таубель и все твоигрязнули-полицейские сейчас сидят под надежным замком в вашей тюрьме. Прими моикомплименты — выстроена она на совесть.

— По какому праву ты посмел арестовать посла?! Ты всеголишь младший секретарь.

— Внешность бывает обманчива, не так ли? Собственноговоря, мой брат передал всю власть в Кинестре мне. Неограниченную власть,Канзат.

— Твой брат?!

— А что, сходство моего имени с именем Оскайна прошломимо твоих мозгов, старина? Я знал, что ребята из вашего ведомства не блещутширотой суждений, но никак не думал, что вы настолько тупы. Не перейти ли ксамой важной части нашей беседы, Канзат? Солнце жарит просто чудовищно. Мойбрат приказал мне взять в свои руки власть в Кинестре. Меня целиком и полностьюподдерживает атанский гарнизон — не так ли, атана? — Он улыбнулсязолотокожей великанше, стоявшей у его стремени.

— О да, Итайн! — воскликнула она, широко раскрывглаза. — Мы готовы сделать для тебя почти все.

— Теперь ты все понял, Канзат? — осведомилсяИтайн. — Я обнаружил, что ты и Таубель ввязались в изменнический заговор,а потому сместил вас обоих. Меня поддерживают все эти великолепные мускулы, такчто ты ровным счетом ничего не можешь со мной поделать.

— Ты не имеешь права командовать мной, Итайн.

— Как утомительно, — вздохнул Итайн. —Канзат, в Кинестре объявлено военное положение. Это значит, что я могукомандовать кем угодно. Улицы в руках атанов. Я знаю, ты разделяешь моюуверенность в них. — Он критически взглянул на упрямую физиономиюполицейского. — Ты все еще не понимаешь, старина? — Итайн нежноулыбнулся великанше. — Атана, дорогая, что ты сделаешь, если я попрошутебя избавить меня от этого зануды?

— Я убью его, Итайн, — пожала она плечами,потянувшись к мечу. — Ты хочешь, чтобы я разрубила его пополам или простоотрубила голову?

— Что за прелесть эта девушка, — пробормоталИтайн. — Дай-ка мне подумать, атана. Канзат довольно высокопоставленныйчиновник, так что нам не обойтись без некоторых формальностей. — Онобернулся к посеревшему от ужаса полицейскому. — Я вижу, старина, ты ужеосознал, как обстоят дела. Да, кстати, можешь считать, что ты арестован.

— По какому обвинению?

— Я дипломат, Канзат, и не слишком искушен вюридических терминах. Думаю, что «государственная измена» — вполне подходящееобвинение. Во всяком случае, именно за это в Материоне взяли под стражуминистра Колату, и я использовал те же слова, когда арестовывал посла Таубеля. Этодовольно внушительное обвинение, а я уверен, что человек твоего положенияоскорбился бы, если бы его арестовали за бродяжничество или плевок вобщественном месте. Атана, любовь моя, будь умницей — отправь этого преступникав Кинестру и засади его в его же собственную тюрьму.

— Будет исполнено, Итайн-посол, — ответила она.

— Милое дитя, — пробормотал Итайн.

— Вы очень похожи на своего брата, вашепревосходительство, — сказал Вэнион улыбающемуся Итайну, — и нетолько внешне, но и темпераментом.

— Как поживает старый негодяй?

— Жил вполне сносно, когда мы виделись с ним впоследний раз. — Вэнион нахмурился. — Однако было бы куда удобнее,если б он сказал нам, что посылает вас сюда.

— Таков уж мой брат. Порой мне кажется, что он пытаетсясекретничать с самим собой.

— Что, собственно говоря, здесь произошло, вашепревосходительство? — спросил Спархок.

— Вы, должно быть, сэр Спархок, — проницательнозаметил Итайн. — Знаете, ваш перебитый нос стал знаменит повсеместно.

— Спасибо, — скромно потупясь, сказал Келтэн. —Итайн озадаченно взглянул на него. — Это я перебил ему нос, вашепревосходительство, давно, когда мы оба еще были детьми. Я уже тогда знал, чтоэто отличная идея. Теперь он носит его как родовой герб. Меня слегкаразочаровал тот факт, что он ни разу и не подумал поблагодарить меня за то,какую службу я ему сослужил.

Итайн улыбнулся.

— Как вы, вероятно, уже догадались, господа, Оскайнпослал меня в Кинестру, чтобы прояснить здешнюю довольно необычную ситуацию.Дело в том, что иерархия власти в провинциях Империи всегда была неяснымвопросом. Министерство иностранных дел считает, что эленийские королевствазапада, равно как и Валезия, Арджуна и Кинезга, являются по сути своейиностранными государствами, вассальными Тамулу. Поэтому высшей властью в этихгосударствах должны быть послы. Министерство внутренних дел, напротив, всегдаутверждало, что эти владения — составные части единой Тамульской империи, апотому высшую власть в них должны представлять его люди. Оскайн и Колата играютв эту словесную игру вот уже много лет. Посол Таубель всегда был полнойзаурядностью в политике, и моего брата немало удивила его поразительнаяспособность достичь согласия с министерством внутренних дел. Поэтому братвыдернул меня из университета — где я уже пустил глубокие корни — и под видоммладшего секретаря отправил меня сюда на разведку. — Итайнрассмеялся. — Я уж позабочусь, чтобы он пожалел об этом не меньше, чем впрошлый раз.